Нгуги Тхионго - Пшеничное зерно. Распятый дьявол

"Что же, вечно бродить по тернистым дорогам? Чтобы непрестанно ныло сердце? — стучало у нее в висках. — Оказывается, покончить с собой не так-то просто. Значит, даже наша жизнь нам не принадлежит, мы не вправе расстаться с нею, когда становится невмоготу…" Раздумывая над этим, Вариинга дошла до железнодорожного переезда.

И тут вспомнила беднягу, раздавленного поездом. Не смогли даже опознать труп. Его имя осталось для всех тайной, словно он и не жил никогда. Такая смерть, решила Вариинга, ей больше всего подходит. Итак, завтра она бросится под колеса!

Дождется поезда здесь, на переезде, и упадет на рельсы. Стальные колеса превратят ее в крошево. Впервые за все время она помолилась богоматери, искренне прося у нее смерти. "Пресвятая Дева Мария, услышь меня, утоли мою печаль кровью из ран Иисуса! Аминь".

В первый раз с тех пор, как Старец из Нгорики "заразил ее проказой", Вариинга ощутила относительное спокойствие, стала даже нашептывать слова гимна, который пела, когда бывала счастлива, но на сей раз в нем сквозила тоска:

На самом деле Вариинга не помышляла о воскрешении души и тела. Ей хотелось одного: чтобы имя ее изгладилось из памяти живущих на земле. Исчезнуть так, словно ее никогда и не было. Пусть прилетит за ней ангел смерти и сотрет ее имя со скрижалей Неба и Земли.

На следующий день было воскресенье. Тетка спросила, пойдет ли Вариинга с ней к заутрене. Вариинга сказала, что останется дома и приготовит обед. Тетка и двоюродные братья ушли в церковь святого Розария. Вариинга не занялась, как обещала, стряпней. Приняла ванну, тщательно расчесала и уложила волосы, словно бы перед дальней дорогой.

В половине одиннадцатого она вышла из дому и направилась к железнодорожному переезду. Оглянулась — вокруг ни души. И вдруг откуда ни возьмись — давешний школьный сторож. Их глаза встретились. Сторож как будто хотел остановиться и заговорить с Вариингой, но передумал и пересек железнодорожные пути. Вариинга усмехнулась: "На сей раз ты меня не удержишь, не сможешь помешать тому, что я задумала…"

Показался поезд, он шел в сторону Найроби. В стуке колес Вариинге послышалась песенка ее детства:

Поезд все приближался, отрыгивая пар и кровь, дыша смертью, от ее имени прощаясь со всеми жителями Накуру…

Качу…

Качу…

Качу…

Вариинга ступила на полотно, зажмурилась, принялась считать про себя: раз… два… три…

Ка-чу…

Ка-чу…

Ка… чу…

…Четыре, пять… Дева Мария, помилуй меня…

Поезд все ближе и ближе, гудят распластанные на шпалах рельсы. От их гула сердце Вариинги замирает, тело цепенеет. Земля трясется, как от ударов грома, — поезд несет ей смерть и избавление…

Качу!

Качу!

Качу!

…Восемь… девять… Святая Мария… десять… бери же меня… Тут она почувствовала, что кто-то хватает ее, тащит с рельсов, бросает на насыпь. Она лишилась сознания…

Поезд пронесся мимо, недовольно ворча: удалось-таки Вариинге ускользнуть из-под колес-жерновов!..

Вариинга не знала, кто помешал ей умереть. Не помнила и того, как попала домой, в пятьдесят восьмой квартал. Придя в себя, она увидела, что лежит в своей постели, а рядом сидит тетка и смотрит на нее с невыразимой жалостью.

Вариинга рассказала ей про Богатого Старца из Нгорики и про все остальное…

Незадолго до трех часов пополудни Вариинга и Гатуирия вернулись к пещере, чтобы присутствовать на вечернем отделении конкурса современных воров и бандитов. Им показалось, что они опоздали. Робин Мваура стоял у входа, прислонившись спиной к стене, словно специально их караулил.

— Ага! Я думал, вы уже не придете! — По его тону можно было понять, что он чего-то не договаривает.

— Разве уже началось? — спросил Гатуирия.

— Нет еще.

— Где Мутури и Вангари? — спросила Вариинга.

Мваура ответил не сразу. Встав между Вариингой и Гатуирией, он положил им руки на плечи, увлекая в сторону от пещеры, подальше от чужих ушей. Они последовали за ним к повороту. Мваура молчал. Потом, опасливо осмотревшись, зашептал:

— Бежим отсюда немедленно!

— Почему? — хором спросили Гатуирия и Вариинга.

— Потому… потому что здесь пахнет дракой.

— Дракой? — недоумевали молодые люди. — Чего это вдруг?

— Нас могут обвинить в том, что мы привели сюда двух помешанных, — наконец выпалил Мваура. — Еще в Кинеени я смекнул, что Вангари и Мутури доверять нельзя. Ежели меня спросили бы, я не велел бы их пускать в пещеру, где столько важных шишек, да к тому же иностранные гости. Мутури и подобные ему могут устроить крупные неприятности таким уважаемым людям. Готов биться об заклад… у этой пары целая свора сообщников.

— Что нибудь случилось, пока мы обедали? — спросил Гатуирия. — Тебя выбросили из пещеры, как Ндайю ва Кахурию?

— Где Вангари и Мутури? — спросила Вариинга, сгорая от нетерпения. — Ты вроде той ящерицы, которую бог послал с важным известием к людям. Говори же скорее!

— Начну с самого начала, а потом решим, как нам быть… — И Мваура рассказал им, что произошло.

— Когда первое отделение закончилось, вы вдвоем куда-то ушли. Мы вскоре последовали вашему примеру, надо было заглушить урчание в пустых желудках. "Пойдем в Нжеруку, там хорошо жарят мясо. Обед в пещере нам не по карману", — решили мы и отправились в одну мясную лавку, где роем вились мухи, зато название с большой претензией: "Хилтон", И снаружи зазывный плакатик: "Нигде так не накормят, как у нас!" Заказали четыре фунта мяса. Платили мы с Мутури пополам. Пока мясо жарилось, мы ждали в задней комнате. Нам с ним подали пиво, а Вангари попросила татино.

Затеял разговор Мутури. Начал с того, на чем остановился в пещере: "Как сказал ночью в матату Мваура, я на этой земле жизнь прожил и много чего повидал. Кем только не работал! Всю Кению обошел, был очевидцем множества событий. Однажды, работая школьным сторожем в Накуру, спас девушку, которая собиралась на себя руки наложить. Дело было поздним вечером около бассейна. Увидев, как она идет крадучись вдоль кустов, я спросил, что она тут делает одна в такой час. Она ответила, что гостит у брата — учителя, и сразу ушла. На следующий день я случайно встретился с ней на переезде, и на моих глазах она едва не бросилась под поезд. Божий приговор обжалованию не подлежит. Какая-то сила заставила меня обернуться. Поверите, я вытащил ее из пасти смерти. Она лишилась сознания. К счастью, в ее сумочке оказался конверт с адресом: она жила в пятьдесят восьмом квартале. Я доставил ее домой, а сам продолжал свой путь в Бондени. Почему я об этом вспомнил? Увиденное и услышанное в пещере превосходит все чудеса, какие только со мной случались".