Леонид Огневский - На другой день

— Прежним курсом… и легэ артис — по всем правилам искусства!

— Кто это? — спросила Людмила, увидев рядом с собой смуглолицую и всегда задумчивую Римму, секретаря-машинистку Абросимова.

— Наш новый директор. Приехал скорым поездом из Москвы.

— Значит?..

Людмила сказала это к тому, что надежды ее не оправдались, Абросимова не оставили… "Что ж, — подумала она, — и новый, как видно, человек неплохой, энергичный, куда энергичней, чем Михаил Иннокентьевич; только приехал и уже среди народа. С корабля и на бал, вернее, с бала и на корабль, хотя… не подходит в данном случае ни то, ни другое".

Новый директор приехал в Красногорск вечером. Уже съезжая на машине с моста (по пути от вокзала к гостинице), он заметил необычное оживление: метались люди, грузовые машины везли чей-то скарб, шли куда-то с лопатами и ломами парни и девушки, по всем признакам, учащиеся-старшеклассники и студенты.

— Что такое? — спросил он Гошу.

— Вода. Началось наводнение.

— Вот как! И угрожает нашему заводу?

Гоша промедлил с ответом, и новый директор, выдохнув клубище папиросного дыма, приказал:

— К заводоуправлению!

Не более, как через час, познакомившись с Абросимовым и сидя в кресле рядом с директорским, он уже звонил по телефону:

— Город? Красавица, убедительно прошу вас, соедините с Военным округом. Да, да, командующего.

За два года работы директором Михаил Иннокентьевич ни разу не обращался ни устно, ни письменно, ни по телефону к военным. Вряд ли позвонил бы и сейчас, когда заводу и многим семьям рабочих угрожал такой враг, как вода. Не догадался бы. Да и не хватило бы смелости звать на помощь войска, уж как-нибудь собственными силами, силами города. А вот новый человек, недолго раздумывая, поднял телефонную трубку и хочет разговаривать с генерал-полковником, героем Отечественной войны. Видимо так и должен действовать настоящий администратор, если требуют обстоятельства.

Командующего не оказалось в штабе, но заместитель его был там и подошел к телефону. Абросимов даже на расстоянии услышал его густой, хорошо устоявшийся бас: "Я вас слушаю".

— С вами говорит Подольский, директор завода горного оборудования. Приветствую.

"Директор завода горного оборудования…" — мысленно повторил Михаил Иннокентьевич. Ему показалось, что именно сегодня, сейчас и случилась эта беда, а виновник ее… хотя, нет, нет!

Подольский продолжал говорить, убирая со лба нависавшие до самых бровей пышные темные волосы: брал их в горсть и взваливал на самый верх большой головы. И только теперь, оказавшись никем, сторонним наблюдателем, Абросимов внимательно разглядел лицо своего преемника: широкое, с открытым лбом и увесистым подбородком, с крупным, в виде угольника, носом; кожа лица без румянца, без игры красок, туго натянутая, прочная, у густых черных бровей свободный и смелый разлет. Михаил Иннокентьевич не мог не признать мужественности в этом лице и с сожалением подумал, что ему-то, экс-директору, природа не дала мужества, ни внешнего, ни внутреннего.

— Свободно оперирую терминами? — между тем говорил по телефону Подольский. Он коротко усмехнулся, расстегивая верхнюю пуговицу зеленого офицерского кителя. Блеснул белизной целлулоидовый подворотничок. — Потому, товарищ генерал, что сам вчерашний сапер. Да, да, прокладывал пути наступления… Прибудут к двадцати одному ноль-ноль? Благодарю вас, буду ждать. Для каждой машины выделю сопровождающего, на флагманской буду сам. До свидания.

Подольский положил трубку, встал и широким шагом прошелся наискось по кабинету.

— Вот так, Михаил…

— Иннокентьевич.

— Вот так, Михаил Иннокентьевич.

"Вот так надо работать", — мысленно продолжил его фразу Абросимов. Опять стало больно и неприятно. Михаил Иннокентьевич протер платочком стекла очков и упрекнул себя: "Все это от одного — зависти".

— Военный округ уже мобилизован, солдаты и офицеры на улицах города, специально для нашего завода будет выделено еще одно подразделение саперов. — Подольский отвернул рукав кителя и взглянул на часы. — В девять часов подойдут вездеходы, наша с вами задача использовать их для спасения людей, их имущества, несколько машин будем держать в резерве на заводском дворе, они могут потребоваться и здесь.

— У нас же заградительный вал, высокий и прочный, — не подумав, сказал Абросимов.

— Чем черт не шутит!

— Так-то оно так.

— Ведь и наводнения, как я выяснил, здесь бывают не каждую зиму. Наводнение зимой, в мороз… А я, признаться, и не помышлял, что знаменитая сибирская река сколь поэтична, столь и коварна, и уж думать не думал, что с первой минуты пребывания в должности… на новом месте буду заниматься чем-то полувоенным-полугражданским. Хорошо, что за плечами некоторый фронтовой опыт. Вы тоже, надеюсь, глотнули пороха в Отечественную войну?

— Можно сказать, нет, мало, — признался Абросимов. — Если и глотнул, так пыли в монгольских степях.

— Японца караулили?

— Да.

— Знаю, знаю о вашем великом стоянии. — Подольский слегка скривил губы, но тотчас лицо его осветилось сочувственной улыбкой. — Что ж, воин — человек подневольный, куда пошлют, там и будет стоять. — Он опять взглянул на часы, золотые, в решетчатом панцире, и сверил их с кабинетными. — Четверть девятого. Будем собирать людей, Михаил Иннокентьевич? Конечно, самых надежных, желательно коммунистов. Кстати, кто у вас секретарем партбюро, все тот же — однажды видел в Москве — Кучеренко? Заместителем по общехозяйственным и административным Дружинин?

Абросимов утвердительно кивнул.

— Хорошо бы позвать их сюда, так сказать, на командный пункт.

— К сожалению, заместитель опять приболел. Секретарь бюро здесь, на территории завода. Народ тоже извещен, собирается в клубе.

Всю ночь коммунисты и комсомольцы, рабочие, инженеры и техники, не занятые в ночных сменах, были на ногах. Группа Абросимова дежурила на заводском дворе, подправляя и наращивая вал. Но вода поднялась только до подошвы вала, и утром кое-кто хихикал над бывшим директором, мол, и тут ему, бедняге, не повезло, и тут напрасные хлопоты… Люди же, которых возглавлял Подольский, на трех вездеходах, присланных воинской частью, плавали по залитым водой улицам, вывозили пострадавшее население. Ночью им удалось спасти какую-то семью чуть ли не от неминуемой гибели, и утром все на заводе узнали, как чудо-машины пригодились в беде и кто их, каким чудом сумел раздобыть.

Снова директора встретились в заводоуправлении только в полдень.

— Приветствую! — воскликнул Подольский, распахнув дверь. Быстро прошел по ковру и через большой стол подал руку Михаилу Иннокентьевичу. — Отдыхали?

— Отдыхал, — не всю правду сказал Абросимов, так как дома он еще не был, утром соснул в кресле, а теперь вот вызывал то один, то другой цех, справлялся, не поднимается ли снова вода, не просачивается ли где-нибудь через почву.