Ходжанепес Меляев - Беркуты Каракумов [романы, повести]

— Добрый вечер!..

Хемра поднял голову от тумбочки, и жалкая растерянная улыбка скользнула по его рыхлому лицу. Он вскочил с койки и как-то бочком, торопливо и вместе с тем опасливо подошел к Назару, неуверенно протянув руку:

— Здравствуй. И ты здесь живешь?

— Как видишь, — усмехнулся Назар и, словно не замечая протянутой руки, прошел в свой угол.

Назар не видел Хемру с тех пор, как уехал из родного дома в Сибирь. Уехал не по своей доброй воле, а по вине вот этого человека… Того самого, что протягивал ему сейчас руку дружбы. Назар не думал мстить, хотя и частенько вспоминал Хемру недобрым словом. Мстить не думал, но и прощать не собирался.

Хемра знал, что рано или поздно встретит Назара, и не ждал от этой встречи ничего хорошего. А когда узнал, что Назар сидит в тюрьме за убийство, настроение у него совсем испортилось, и родной поселок стал казаться капканом, который может захлопнуться в любую минуту. От греха подальше уехал Хемра на стройку канала, думая, что тут-то Назар его не разыщет. А оказалось, и разыскивать не пришлось — Хемра сам пришел к нему в руки.

"Аллах попутал, — уныло думал Хемра, — все, теперь он меня зарежет в два счета, привык в своей тюрьме. Для такого убить человека — раз плюнуть!" И так стало ему жаль себя, что он чуть не расплакался. Хемра сдержал слезы только потому, что понимал: сейчас слезами не поможешь, сейчас надо во что бы то ни стало выпросить у Назара прощение. Во что бы то ни стало…

Хемра оглянулся на закрытую дверь и решил воспользоваться тем, что они с Назаром один на один.

"Если сейчас я не выпрошу у него прощения, то потом будет поздно, — думал ошалевший от страха Хемра, — ночью он меня зарежет, и все! Обязательно зарежет…"

Хемра с размаху упал на колени и пополз к Назару.

— Назар, прости меня! Назар, прости, ради аллаха! Не убивай! Только не убивай, я тебя умоляю! Как хочешь избей, только не до смерти!

Всего ожидал Назар от своего бывшего соперника и недруга, но только не этого…

— Разве мужчины становятся на колени? — с нескрываемым презрением спросил Назар.

— Прости меня, Назар! Прости меня, Назар! — как заведенный уныло повторял Хемра, не отрывая глаз от Назара и думая про себя: "Не хочет прощать, не хочет… Надо его заставить. Обязательно надо заставить. А то, что я на коленях, никто не видит. Если Назар и расскажет кому — не поверят. Все знают, что он мой враг".

— Встань, Хемра, мы ведь из одного аула, не позорь нашу землю.

— А ты простишь? — подобострастно заглянул ему в глаза Хемра. — Прости, тогда встану!

В тишине было отчетливо слышно, как жужжит на оконном стекле муха.

Назар взял полотенце, мыло. В коридоре послышались шаги. Хемра побелел от страха.

— Ладно, — рванул его за плечо Назар, — не будь бабой. Забудем.

— Забудем, забудем! — радостно повторил вставший на ноги Хемра. — Забудем!

Шаги простучали по коридору мимо их комнаты. Назар пошел к двери — ему нестерпимо захотелось смыть с себя всю ту липкую грязь, которой, казалось, прибавилось после встречи с Хемрой.

Давно мечтал Хемра о бортовой машине, и вот наконец мечта его сбылась. С восторгом пересел он с самосвала на новенький темно-зеленый "ЗИЛ".

Для бортовой машины все пути открыты, поезжай хоть до самого Ашхабада. Это тебе не самосвал, привязанный к какому-нибудь одному объекту, — поставят, например, на вывозку грунта из-под экскаватора, вот и крутись всю смену туда-сюда. И чем короче ездки, тем сильнее выматываешься: дорога до противного знакома каждой рытвиной, каждым пятном солярки на ней. Конечно, заработки на самосвале больше, чем на бортовой, но это как считать… Одно дело — в ведомости у кассы два раза в месяц расписаться, а другое — каждый день "живые" деньги иметь. На бортовой — раздолье: халтура на каждом шагу, все спешат, всем надо что-то куда-то подвезти. Не пройдет и года, как он соберет кругленькую сумму…

Так думал Хемра, нажимая на акселератор своего темнозеленого "ЗИЛа". А серая лента шоссе стелилась под колеса, шуршали по накатанному асфальту шины, бил в кабину горячий ветер, порываясь сорвать с головы когда-то белую спортивную кепочку. За кепочку Хемра не беспокоился — не так просто ее сорвать, прочно натянута, на самый лоб. Шляпу бы точно унесло, у нее поля большие. Но шляпу Хемра надевал только в особо торжественных случаях — когда в родной аул ездил. Да и немудрено: шляпа-то самая модная — с загнутыми вниз полями спереди и поднятыми вверх, как хвост у куропатки, сзади, да еще и с пером под лентой. Как сказал продавец в Ашхабаде, тирольская…

Бывая в областном центре, Хемра обязательно заезжал в два места — на вокзал и к базару. Там всегда можно было прихватить попутчиков.

Получив на товарной станции груз — несколько больших ящиков, — Хемра подъехал к вокзалу. Не успел он притормозить, как к машине подошли, судя по одежде и багажу, двое приезжих. Один из них, молодой, широкоплечий в модном костюме и туфлях в дырочку, обратился к Хэмре:

— До Хауз-Хана не подбросишь?

— Какой разговор, — озарил его слащавой улыбкой Хемра, — ваш червонец — наши колеса!

Парень, согласно кивнув головой, забросил в кузов чемодан и влез в кабину. Второй вместе со своим мешком устроился в кузове на ящиках.

У шумного разноязычного базара посадили трех женщин. На выезде из города прихватили еще двух мужчин и двух женщин.

Хемра по-хозяйски заглянул в кузов, проверив, как разместились пассажиры, обошел вокруг машины, пнул баллон, с силой захлопнул дверцу и, нажимая на стартер, облегченно выдохнул:

— Ну, понеслись.

— А ГАИ не засечет? — спросил паренек.

— Там тоже люди, — произнес Хемра, многозначительно подняв вверх указательный палец большой руки с грязным обломанным ногтем. Обогнав очередную машину, Хемра, не поворачивая головы, спросил: — Как звать-то тебя?

— Сергей… А вас?

— Юсуп, — ответил Хемра не задумываясь. Он никогда не называл "попутчикам" своего настоящего имени. — Откуда? — снова спросил Хемра.

— От верблюда, — послышалось в ответ.

— За длинными рублями едешь?

— Ну да. Они тут, говорят, до метру!

— Это у кого как. Если голова на плечах есть, то и длиннее бывают…

Сергей рассеянно смотрел в окно на пробегающую мимо пустыню с растущими кое-где чахлыми кустиками верблюжьей колючки. Однообразный унылый пейзаж нагнал тоску на Сергея. Слова водителя напомнили ему о том, что денег осталось в обрез, да еще три рубля придется отдать этому калымщику. А вдруг он не найдет Назара?.. Последнее письмо от него получил больше месяца назад, за это время многое могло измениться…

Хемра зорко следил за дорогой, что-то напевая при этом. Судя по блуждающей на тонких губах улыбке, он пребывал в прекрасном расположении духа. Видимо, радовала предстоящая выручка.