Владимир Набоков - Лаура и ее оригинал [litres]

Т. е. изолированной срединной доли коры головного мозга, lobus insularis , которую так назвал немецкий врач Иоганн Рейль (1759–1813).

«…или озера Дантова желудочка » – последнее слово зачеркнуто (как и фраза «в мозгу», которая может относиться и к «островку Рейля» выше). Вероятно, имеется в виду Песнь XXIII «Ада» (25–27), где Вергилий упоминает передний и задний отделы (вентрикули, желудочки) головного мозга, которые по тогдашним понятиям заведовали воображением (передний) и памятью и предвидением (задний).

В кресле.

Это имя не только перекликается с поэтическим и важным именем Аннабель Ли из «Лолиты», но и переливается в Лауру: L’aurora. Петрарка постоянно играет этими возможностями: l’aura (дуновение ветра), l’auro (злато).

Марброза – вымышленное дерево («мраморная роза»).

Это имя (смарагд, изумруд) соответствует «Флоре» (Хлора, по-греч.): оба означают бледно-зеленый цвет. Эсмеральда в сверхромантическом романе Гюго не святая, но во всяком случае невинно осужденная на смерть («Собор Парижской Богоматери», 1831). Набоков вызывает ее тень в странном английском стихотворении «Строки, на писанные в Орегоне» (1953): дорожным пушкинским хореем, но трехстишиями (и на трех языках). Там она прозрачная, едва ли не призрачная-бабочка, цитерия эсмеральда (Cithaerias esmeralda). Одна из книг героя последнего романа Набокова, Вадим Вадимыча N., по некоторым признакам сопоставимая с «Лолитой», называется «Эсмеральда и ее парандрус» (баснословный мимикрирующий олень, описанный Плинием).

Игривый тон.

В своем втором, переносном смысле латинская «ликвидация» была финансовым термином: «разжижение» капитала в текучую валюту, в «ликвиды»; третий, хладнокровавый смысл истребления людей она приобрела в годы французской головорезной революции. Набоков пользуется другим словом, когда говорит о «растворении»: dissolution.

Фигуральное изображение Соединенных Штатов в виде поджарого, немолодого господина в сюртуке, полосатых панталонах и цилиндре в тон американскому флагу. Назван он или в честь Самуэля Вильсона, нью-йоркского поставщика мяса в армию, или как забавная иллюстрация акронима «С.Ш.Ам.»: U[ncle]. S. Am.

Цитата из «Этикета смерти», обстоятельного разбора Роджером Скрутоном книги Ивана Морриса «Трагические герои в истории Японии». В этой статье, которую Набоков, очевидно, внимательно прочитал (следующий абзац тоже основан на цитате оттуда), идет речь о японском культе самоубийства при личном поражении, причем отдельно разсматривается ритуальное самоубийство Мишимы

Филипп Никитин – товарищ по службе кн. Облонского, не произносящий у Толстого ни слова. Едва ли здесь случайное совпадение («у Набокова случайных совпадений не бывает», сказала мне однажды его вдова твердым голосом), особенно если видеть в «Анне Карениной» генеральную тему прелюбодеяния как преступления, а умопомешательства и самоубийства как наказания.

Clef – ключ. «Roman a clef» – роман как бы на запоре, где под вымышленными именами можно угадать «живых людей», если иметь или подобрать к нему ключ.

Топонимы с этим корнем образованы от латинского saxum – «скала» (напр. Саксония).

Вот это место из «Фэдона» (68с), которое, может быть, имеет какое-то отношение к опытам Вайльда: «Да и самообладание [софросина], даже в обывательском смысле понимаемое – не увлекаться похотеньями, но оставаться к ним равнодушным, как того требуют приличия, – разве оно не свойственно тем только, кто относится к своему телу с великим безразличием и проводит жизнь в занятиях любомудрия?» [Или в «Республике»: «Софросина… сдерживание известных наслаждений и вожделений… то, что называют самооблада нием» (430е). – Прим. ред. ] Интересно, что, когда Платон сам был телесно болен, за ним ухаживала женщина по имени Софросина, жена сиракузского властителя Дионисия (см. «Послания», XIII 361а).

Очевидно, первые наброски для материала на карт. 66 и 67.

Накатывание. Эта запись – черновик для карт. 122.

О некоторых частных обстоятельствах и причинах своего решения выпустить приговоренного к казни на волю он пишет в своем предисловии.

Английское издание вышло с перфорацией вокруг карточек, приглашая читателя вынуть их из книги и разложить пасьянс по-своему. Восходящей нумерации карточек там нет вовсе; в одном интервью Набоков заметил, что нумерует их, когда стадия записи закончена и роман готов к ремингтонированию.

Может быть, с той мыслью, что читатель ждет уж рифмы «Passion» («Преходящая страсть »), прием обманутого автоматического ожидания, который можно видеть и в других названиях у Набокова, напр. «Приглашение на казнь» (а не «…на вальс») или «Time and Ebb» (вместо «Tide and Ebb», т. е. «Время и отлив» вместо «Прилив и отлив»).

В верхнем углу карт. 7 заметка: «переписать еще раз», что подтверждает предположение, что эти карточки представляют собой второй или даже третий черновой вариант.

У Вайльда, по его же словам, «кабаньи глазки», и он непомерно толст.

Те, кого интересует этот взгляд на искусство прозы Набокова, могут найти подробные разсуждения и разборы в моей книге «Сочинение Набокова» (Пбг: Изд. Ивана Лимбаха, 2011).

Две записи, 90 и 138, сделаны на других, вертикальных карточках в клетку.

Под колесами грузовика погибает и нимфераст в «Волшебнике». Он не назван, имена Гумберта и Губерта- бис вымышлены, подчеркивает автор, а настоящие неназываемы.

Из почти одноименной поэмы Эдгара По. В «Лолите» Аннабель Ли – девочка, в которую был в детстве влюблен Гумберт Гумберт.

См. последнее стихотворение Набокова, 1 октября 1974 г.: «Ах, угонят их в степь, Арлекинов моих, / в буераки, к чужим атаманам….»

Впрочем, не имея всей книги, нельзя утверждать и этого. При желании можно было бы указать, с одной стороны, на соположение поэтического предмета или предлога с оригиналом; на сквозную тему метаморфозы (особенно преследуемой Дафны – в лавр ); и на любимую Петраркой игру имени (Laura – l’aura – l’auro), сходным образом подобранную и здесь (Flora – Laura – L’Aurora); а с другой – у той, кого Гуан зовет «моя Лаура», постоянно бывают отнюдь не каменные гости.

«Посмотри на арлекинов!», ч. II, гл. 7. Замечено А. Бабиковым.