Герберт Уэллс - История мировой цивилизации

При нашем подходе к истории Европы с более широкой точки зрения – истории всемирной, нам яснее видно, нежели историку, описывающему судьбы отдельного народа, насколько пагубной и связывающей была традиция латинской Римской империи. Настойчивой и упорной борьбе за это призрачное превосходство предстояло поглощать силы Европы в продолжение целого тысячелетия. В течение всего этого периода можно проследить непрерывную борьбу различных стремлений, которая проходит через всю умственную жизнь Европы словно наваждение помраченного рассудка. Одним из таких стремлений было заветное желание удачливых правителей, примером которых является Карл Великий. Находившееся под властью Карла Великого государство состояло из целого ряда германских феодальных владений, стоявших на разных ступенях варварства. К западу от Рейна большинство этих германских народностей научились говорить на различных латинизированных наречиях, впоследствии объединившихся и образовавших французский язык. К востоку от Рейна германские народности, происходившие от одной и той же расы, не утратили своего германского языка. Вследствие этого сношения между обеими группами варваров-завоевателей были затруднены, и легко наступил раскол. Раскол этот был облегчен еще тем, что, согласно франкскому обычаю, показалось естественным после смерти Карла Великого разделить его владения между его сыновьями. Таким образом, со времен Карла Великого история Европы представляется, во-первых, историей семьи этого монарха, а во-вторых, борьбой за постоянно ускользающую власть между королями, князьями, герцогами, епископами и городами в Европе, между тем как непрестанно растущий антагонизм между говорившими по-французски и по-немецки элементами населения развивался на фоне общей свалки. При восшествии на престол нового императора каждый раз происходила формальная церемония выборов, и делом чести для каждого из них была борьба за овладение отжившей свой век и потерявшей свое значение столицей Римом, чтобы там короноваться.

Другим фактором, прибавлявшим немало беспорядка к европейской политической смуте, было твердое решение римской церкви признать на деле императором не кого-либо из светских владык, а лишь одного римского папу. Он был уже первосвященником; на деле он владел умирающим городом. Не имея войск, он располагал обширной организацией для пропаганды в лице священников, рассеянных по всему латинскому миру. Не имея у людей большой власти над телесной стороной жизни, он владел – в их воображении – ключами от неба и от ада и оказывал огромное влияние на их души. Таким образом, в течение всех средних веков, пока один феодал боролся с другим сначала за равенство, затем за превосходство и, наконец, за высшую меру власти, папа римский подчас смело, подчас ловко, а подчас и слабо – ибо на папском престоле сменяли друг друга люди пожилые, не засиживавшиеся на нем в среднем свыше двух лет, действовал в целях подчинения всех князей себе, как верховному владыке христианского мира.

Однако факторы европейской смуты отнюдь не исчерпываются соперничеством князей с князьями и императоров с папами. В Константинополе все еще был император, говоривший по-гречески и требовавший подчинения от всей Европы. Когда Карл Великий попытался вновь оживить империю, ему удалось восстановить лишь латинскую часть ее. Вполне естественно, что в весьма непродолжительном времени развилось чувство соперничества между латинской и греческой империями. И еще естественнее развилось соперничество между частью христианского мира, говорившей по-гречески, и более новой частью его, языком которой являлась латынь. Папа римский предъявлял притязания на то, чтобы почитаться наследником святого Петра, первого из Христовых апостолов, и быть главою всего христианского мира. Ни император, ни патриарх, проживавший в Константинополе, не расположены были признавать это требование. Спор по поводу тонкостей толкования учения о святой троице повел к тому, что долгие разногласия закончились решительным расколом в 1054 году. С этого момента римская и греческая церковь резко разделились и встали между собою в открытую борьбу, продолжающуюся до настоящего времени. К оценке конфликтов, раздиравших в продолжение средних веков христианский мир, необходимо прибавить и момент этого соперничества.

На христианский мир, разделенный таким образом, с трех сторон посыпались удары его противников. У Балтийского и Северного морей жили скандинавские племена, лишь весьма медленно и неохотно принявшие христианство; то были норманны. Они преимущественно занимались пиратством на море и совершали набеги по берегам Европы вплоть до Испании. По русским рекам они поднялись до пустынных равнин центра страны и волоком переволокли свои ладьи до рек, текущих по направлению к югу. Таким образом они выплыли, оставаясь пиратами, в Каспийское и Черное моря. В России они основали княжества; они были первые, которых стали называть русскими. Эти русские норманны – варяги – едва не овладели Константинополем. В начале IX века Англия была христианизированной Нижне-Германской страной, подчиненной владычеству короля Эгберта, ученика Карла Великого, пользовавшегося его покровительством. При его преемнике Альфреде Великом норманны завладели половиной королевства (886 г.) и в конце концов при Кнуде (1016 г.) стали хозяевами всей страны. Под водительством Рольфа (912 г.) другой отряд норманнов завоевал север Франции, нынешнюю Нормандию.

Кнуд властвовал не над одной только Англией, но также и над Норвегией и Данией, но после его смерти царство его распалось, благодаря распространенной среди варварских народов неразумной тенденции к разделению владений между сыновьями правителя. Относительно того, что бы произошло, если бы временное объединение норманнов продолжалось долее, можно строить любопытные предположения. То было племя поразительной смелости и энергии. На своих ладьях они доплывали вплоть до Исландии и Гренландии. Они были первыми европейцами, высадившимися на американском материке. Позднее норманны отняли Сицилию у сарацин и разгромили Рим.

К востоку от германцев и латинизированных европейцев жила пестрая смесь славянских и тюркских племен. Среди них выдающуюся роль играли мадьяры, или венгры, неуклонно подвигавшиеся к западу в течение VIII и IX столетий. На некоторое время Карлу Великому удалось задержать их натиск, но после его смерти они обосновались в нынешней Венгрии, и по образцу родственных им по крови предшественников их, гуннов, они каждое лето совершали набеги на части Европы, где царила уже правильная, оседлая жизнь. В 938 году они прорвались сквозь Германию во Францию, перешли Альпы и Через Северную Италию воротились к себе домой, грабя, разрушая и сжигая все на своем пути.