Яков Ершов - Подростки

Ребята стали в смущении расходиться. И тут я увидела Борю. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и, наверное, наблюдал всю картину крушения Сережкиного авторитета. Комната постепенно пустела, а Боря все продолжал стоять, исподлобья следя за происходящим. Председатель домкома обвела взглядом оставшихся и тоже обратила внимание на Борю.

— А вам, молодой человек, что здесь нужно? — спросила она, не скрывая раздражения. — Вы, собственно, к кому?

Боря оттолкнулся от косяка и сделал шаг вперед.

— Зашел на огонек, — сказал он. — Посмотреть, что здесь делается. К тому же ребята приглашали в математический кружок. Это мне подходит.

В этот момент я посмотрела на Сережу. Он стоял бледный, и только его взгляд менялся: умоляющий — на Дарью Тихоновну и тут же извиняющийся — на Борю. А председатель домкома даже и не пыталась сдержать гнев. Круглое лицо ее побагровело.

— Что? — даже не произнесла, а как-то выдавила она из себя, грузно поднимаясь со стула и опираясь обеими руками о край стола. — А ну вон отсюда! Мы подсудных не принимаем. Мало, что горшки бьют, цветы ломают, еще не хватало, чтоб их у нас таскали! Чтоб и духу твоего тут воровского не было! Ишь, распустились!

Боря побледнел, открыл рот, что-то, видно, намереваясь сказать, но только скривил губы и, резко повернувшись, выскочил из комнаты.

Сережа неимоверным усилием воли сдержал себя.

— Вот так! — торжествующе повернулась к нему председатель домкома. — И чтоб полный порядок! Завтра я сама займусь проверкой ваших списков. Объяви, чтоб все ребята явились. И пусть предъявят справку из школы об успеваемости. А то наберете тут шалопаев. Балясы точить будут, бегать, а об уроках забудут.

Она убрала в ящик стола собранные Сережей списки, по-хозяйски оглядела комнату и, пропустив меня с Сережей вперед, повесила на дверь амбарный замок.

— Так будет надежнее, — подмигнула она и, положив ключ в карман жакетки, добавила: — Завтра приходи ровно к шести. Не опаздывай. Я ждать не люблю.

Сережа, с того времени как он увидел Борю, не проронивший ни слова, едва слышно прошептал стандартное: «До свидания» — и, сразу взяв разгон, пробкой вылетел из подвала. Я едва поспевала за ним. Во дворе стояла блаженная тишина. Только в беседке за столом стучали костяшками домино пенсионеры да старушки на скамье у подъезда тихо беседовали про жизнь.

На другой день председатель домкома битых два часа в одиночестве просидела в полуподвальной комнате, отведенной для нашего клуба, за покрытым красной материей и оттого принявшим праздничный вид столом. По правую руку от нее на столе стояла ваза со свежими нарциссами. Она смотрела со злостью то на эти лично ею купленные для торжественного момента цветы, то на узкий просвет окна, за которым мелькали изящные женские туфельки или грубые на гуттаперчевой подошве мужские башмаки. Мальчишеских ботинок не было видно.

Она уже вешала на дверь все тот же тяжелый амбарный замок, когда в подвал влетел запыхавшийся Ойвегов.

— А где ребята? — с лёта спросил он.

Дарья Тихоновна повернулась к нему всей своей полной фигурой и окинула уничтожающим взглядом.

— А кто вы, собственно, будете? — спросила она.

— Как кто? — растерялся Степан. — Я направлен от завода. Мне выделили ваш двор, чтобы организовать тут ребят.

Председатель домкома локтем отстранила его с дороги.

— Так вот, милостивый сударь, — бросила она, направляясь к выходу. — Пока вы пропадали неизвестно где, вместо того чтобы заниматься порученным вам делом, ваши мальчишки устроили здесь забастовку. Да, да! — подтвердила она. — Настоящую забастовку. Ни один не явился в помещение клуба.

— Но вы, при чем здесь вы? — пытался хоть что-то понять Степан.

— А при том, — строго заявила Дарья Тихоновна, — что руководство клубом я взяла на себя. Нельзя же ребят оставлять без присмотра? А теперь и комнату мы у них заберем. — И она решительно направилась к выходу, оставив Степана в полном недоумении.

Если б не я, оставленная Сережей дежурной во дворе, Степан вряд ли нашел бы членов оргкомитета. Укрывшись в овраге за железнодорожной насыпью, они обсуждали сложившееся положение. Вовлеченные ими в клуб мальчишки и девчонки слонялись вдоль длинного, низкого забора. Заметив Ойвегова, Сережа поднялся ему навстречу.

— Полное фиаско, Степан Львович! — с грустью сообщил он. — И из комнаты выгнали, и ключ отобрали.

— А что же вы не явились на регистрацию? Там преддомкома вас ждала. Сердитая женщина!

— Э! — махнул рукой Сережа. — Из-за нее-то весь сыр-бор и разгорелся. Ребята с ней давно конфликтуют. Я уже вел с ними переговоры. Думал, как-нибудь обойдется. В крайнем случае, пошли б на уступки. Но они ни в какую. Боятся, что наставлениями замучает.

Степан устало опустился на траву.

— Да, — пробормотал он. — Положение осложнилось. А я собрался в райкоме докладывать о полном успехе. Вот те и успех! Отошли на заранее подготовленные позиции.

Все мы — члены оргкомитета — сидели с поникшими головами. Не знали, как перед товарищами оправдаться. Нахвастались, растрезвонили на весь квартал о новой затее, а теперь ребятам в глаза смотреть стыдно. И не видно никаких перспектив. Преддомкома, конечно, ни на какой компромисс не пойдет. Значит, считай, все пропало.

— Надо бы списки выручить, — предложила Света.

— А как их выручишь? — устало спросил Сережа. — Они ж под замком.

— Остается одно, — заметила, усмехаясь, Света. — Оськина послать, пусть попытается через форточку.

Оськин, развернувшись, стукнул ее по затылку.

— Оставим шутки, — вмешался в их перебранку Степан. — Давайте все-таки решать, что делать. Ведь я и не обещал вам легких успехов. За место под солнцем надо бороться, друзья. Но вы не отчаивайтесь. Я постараюсь все уладить. А пока стоит подумать об использовании оврага под стадион.

— Да там одни ямы, — сказал Оськин. — Ноги поломаешь.

— Да, ям хватает, — согласился Степан. — Но можно заровнять. Вон нас какая орава. По лопате бросить, сразу кубометр земли перевернем. А? По амфитеатру беговую дорожку. Как думаете?

— Можно, конечно, — помялся Сережа. — Только ж опять могут отобрать.

Степан сказал, что в овраге надо закрепиться. Пусть он будет нашими исходными позициями, плацдармом для наступления. Пока никто на него не покушается. Но могут найтись охотники. Отсюда вырисовывается первая боевая задача — убедить районного архитектора отдать овраг клубу. Делегация мальчишек должна отправиться к нему завтра же.

— Кто пойдет? — оглядел он ребят.

— Сережку пошлем, — предложил Родин. — Он кашу заварил, пусть и расхлебывает.

Ойвегов не возражал. Утвердили всю четверку, входившую в оргкомитет. Степан пообещал нам к утру достать ходатайство от завкома.