Елена Борода - Я тебя никогда не прощу

Леська сидела в дальнем углу школьного двора, в беседке. Это одно из наших мест. Я почти не сомневался, что ущербные ступени и покосившаяся лавочка беседки для неё сейчас самое то.

Она обняла себя руками за плечи и сидела, нагнувшись и свесив голову, как будто у неё болело внутри. Наверное, так оно и было.

– Лесь, ну…

Я даже не знал, с чего начать.

– Лесса меня зовут, – сказала она, не поднимая головы.

– Ты не говорила никогда, – заметил я.

– Такое вот имя… оригинальное. Мама назвала, – Леська выпрямилась. – Она начиталась в детстве какой-то книжки, про драконов. Там была всадница, Лесса.

– Знаю, – улыбнулся я. – Это не одна книга, а несколько. Цикл такой, «Всадники Перна». Автор – Энн Маккефри. У моих родителей тоже есть.

– Надо же, какое совпадение, – тусклым голосом произнесла Леська.

– Да, пожалуй. Кроме как на нашей книжной полке я нигде больше этот раритет не видел.

Я присел рядом. Мы помолчали.

– Ненавижу фэнтези! – наконец сказала Леська. – Драконов, хоббитов, гномов, эльфов – всех ненавижу!

Поднялась, отряхнула одежду и пошла в школу.

Я немножко посмотрел ей вслед. Подумал, покурить или нет, и решил, что не буду. Не то настроение. С чего это Леську разобрало?

И тут…

Нет, я не мог забыть об их существовании. Но это же не повод, чтобы избегать любимых мест. В том числе и таких уединённых.

В этот раз Арсений со товарищи не стали тратить ни времени, ни слов. Я почувствовал себя стиснутым с двух сторон телесными глыбами, и в тот же момент получил тычок в нос. Несильно так, но кровь всё равно пошла. В грудь Панфёров ударил мощнее, а когда я согнулся, задыхаясь и захлёбываясь кровью, саданул по печени уже со всей дури.

Кажется, я потерял сознание, потому что не помню, как оказался на бетонном полу беседки. Приподнял голову. Они стояли рядом. Панфёров присел на корточки.

– Я ещё ничего никому не сказал, – сквозь зубы произнёс я.

– А это ещё и не наказание. Это так, разминка. Если рот откроешь, будет намного больнее.

Я скрипнул зубами. Что ты знаешь о боли, Сеня?

– Я тебя за решётку отправлю, – пообещал я.

– Чё, прям отправишь? А так, на кулачках, слабо разобраться? Как мужику?

– Как могу, так и защищаюсь! – огрызнулся я. – А Леську ты всё равно не тронешь! Я сказал!

У меня от боли отнимались ноги, в груди горело, но во мне кипела ненависть, она заставила меня подняться. Я собрал все силы и плюнул в сторону Арсения. Жаль, не доплюнул.

Мордой о бетон – это очень неприятно. Панфёров давил на мою голову с такой силой, будто пытался размазать меня по полу. Я не мог пошевелиться. Но хуже всего оказалось то, что кровь не останавливалась и попадала в горло, а я не мог ни сплюнуть, ни вдохнуть нормально. Если я наглотаюсь крови, меня вырвет, а это плохо. Это унизительно.

Панфёров ещё что-то говорил. Когда шум в ушах затих, я расслышал.

– Рыбки – фигня, Полинка ещё нарисует и мне подарит. А карточку я никакую не брал, понял? Мне она не нужна!

Кажется, я снова начал погружаться в болезненное забытьё…

– Вы что творите, идиоты малолетние?

Полина.

Выбежала на улицу в платье и в балетках. В чём была, короче. Как только узнала?

– Совсем границ не видите? А ну, марш в школу!

Это она на панфёровских дружков крикнула. Которые тут же исчезли.

Сеня остался. Я тоже, по понятным причинам.

Полина кинулась меня поднимать. Я отмахнулся. Сам встану!

Через пару минут действительно продышался и смог подняться на ноги.

– Что не поделили? – накинулась на нас Полина.

Мы молчали.

– Я задала вопрос! Что за причина, из-за которой вы готовы убить друг друга? Сначала твоя версия, Арсений!

– Он знает, – мрачно отозвался Панфёров.

– Что знает?

– Всё!

– Какие деньги! – ахнула Полина, услышав Сенино признание. – Что ещё за карточка с деньгами?

Я объяснил.

– Ещё не легче! И куда она пропала? Сеня!

– Ну что сразу Сеня! – взвился Панфёров. – Я же говорю: не брал! Что я – дебил? Я её на следующий день обратно подбросил!

По его словам выходило, что правда подбросил, буквально. Открыл дверь и кинул наугад, пока в приёмной никого не было.

– Так, пошли в здание, потом разберёмся! – скомандовала Полина. – Тима, ты еле на ногах стоишь. Пойдём со мной, надо обработать твои ссадины.

– А мои? – вмешался Панфёров.

– Обойдёшься!

Меня и правда покачивало и тошнило. Но хотелось не к Полине с её лекарствами, а в туалет – умыться холодной водой.

Но Полина потянула меня в свой кабинет.

– Иди сюда, горе моё!

Пока она промывала перекисью мои раны, я думал о том, куда могла деваться клятая банковская карта. Панфёров непохоже, чтобы врал. Значит, её должны были найти. Вопрос в том, кто именно.

– Вот и всё. Не больно?

Я покачал головой.

– Посиди здесь, приди в себя.

– Я уже пришёл.

– Всё равно посиди. Сейчас будет урок у твоей группы. Так что тебе уходить никуда не надо.

Полина удалилась, оставив меня в кабинете. Я присел на её место.

И увидел листок со знакомыми стихами. С Леськиными. Только строки были отпечатаны, а не написаны от руки.

Поперёк страницы протянулись цифры. Номер телефона, наверное, тот самый, что Леська списала с объявления про оленьи рога.

Я зачем-то стянул бумажку со стола и сунул в нагрудный карман.

Тимофей

Открылась дверь, и на пороге класса появилась испуганная Инна. Мы слушали что-то пафосно-органное. То ли Баха, то ли Бартока. Никогда не понимал музыки с таким количеством наворотов. Вариаций, если по-правильному. По-моему, это они специально, чтоб простым смертным наскучило.

Полина с недовольным видом покосилась на Инну и приглушила звук. Когда её перебивают на полуслове, она не очень обижается, но если приходится прерывать музыкальную композицию, она этого не любит.

– Ребров, к завучу! – позвала Инна.

Класс завозился, зашуршал. Я ни на кого не смотрел, но уверен, что, пока я шёл от своей последней парты к выходу, меня не проводил ни один сочувствующий взгляд.

Разве что Полина, но она не в счёт.

Я думал, что меня вызвали по поводу нашей драки с Арсением. Но когда увидел в приёмной знакомую и самодовольную физиономию Упругого, понял, что дело гораздо хуже.

– Что вы ко мне пристали? – начал я. – Думаете, что я что-то новое вам скажу?

– Во-первых, здравствуйте, молодой человек, – напыщенно произнес Упругий.

– Знаешь, Тимофей, тут выяснились некоторые интересные обстоятельства, – начала завуч.

Как-то она мягко заговорила. Мне это вообще не понравилось!

– Удалось установить, что перевод-пожертвование на вышеозначенную банковскую карту, ныне похищенную, сделан от имени Реброва Петра Тимофеевича! – Упругого прямо распирало от торжества. – Как вы можете это прокомментировать, юноша?