Павел Калебин - Настоящие деньги

— Паспорт требуют?

Женщина одарила его уничтожающе-насмешливым взглядом:

— А как же?

Действительно — а как же? Кто тебе будет менять валюту без паспорта? Таковы правила. Вдруг у тебя в будущем, как в былые времена, какой-нибудь представитель власти поинтересуется: «Откуда, гражданин, у вас валюта?» А ты, преисполненный гордости за себя и собственную предусмотрительность, взмахнешь перед его носом, словно веером, кипой зеленых справок об операциях с валютой, проведенных через законные обменные пункты: «Нате, гражданин начальник, убеждайтесь — пред законом я чист!»

Сергей крепче сжал пальцами паспорт в кармане джинсовки. И только после этого задумался: «А чего, собственно, столько народу? Как некстати-то, а!»

— Что, опять курс скакнул? — спросил он у стоявшей впереди «коричневой кофточки».

— Да уж, — вздохнула женщина, — тринадцать сорок шесть. А еще вчера был двенадцать восемьдесят одна…

Некий усатый мужчина, стоявший рядом, ехидно заметил:

— А еще недавно шесть рублей был! Куда мир катится… — посетовал он.

— Дефолт! — лаконично прокомментировал кто-то из очереди.

После этого разговоры в ней прекратились. Каждый, видать, в очередной раз задумался: как ему выплывать из этого омута, куда он был заброшен воровской государственной лапой. Все, у кого имелись хоть какие-то сбережения в национальной валюте, в один миг ощутили, как их кубышки, внешне оставаясь нетронутыми, вдруг вдвое потеряли в весе. Чудеса да и только!

В глазах большинства из стоявших в очереди людей виделась некая обреченность. «Хоть что-то спасти!» — читалось в них. И народ готов был свои последние, за пару недель обесцененные в два раза «деревянные» отдать… Да не просто отдать, а побыстрее сбагрить, обменяв их на надежные американские баксы, пока те не подорожали еще.

Сергей неожиданно почувствовал себя белой вороной среди этих людей. Ему-то не требовались доллары. Наоборот, ему нужны были рубли! И он представил себе, как, достигнув окошка, выложит двести баксов перед кассиршей; как та, под дружный вздох изумленной очереди, удивленно поднимает на него глаза… А потом… А потом, не веря им, внимательно посмотрит на протянутый ей паспорт и скажет: «Откуда взялся этот чудак? Все покупать “зеленые”, а он — сдавать!»

Конечно, это его дело: брать или продавать. Имеет право! Но как же ему не хочется лишний раз привлекать чье-либо внимание к своему паспорту!

Сергей почувствовал, что рука, сжимающая в кармане джинсовой куртки этот самый паспорт, вспотела еще больше. Да и на лбу у него выступили маленькие капельки пота.

Пытаясь хоть как-то успокоить себя, он начал мысленно цитировать Маяковского:

Но… не помогло. Ведь и Советского Союза уже семь лет как нет, и штаны у него узки… Обычные джинсы! И при чем тут, собственно, штаны? Паспорт лежит в кармане джинсовки. Да и не к тому «грузу» дубликатом-то он является, на который выписан!

И так, возможно, не решился бы Сергей Кузнецов обменять на Курском вокзале столицы свои двести долларов, если бы в тот момент кто-то не потянул его за рукав куртки.

— Прадаешь доляр? — услышал он вкрадчивый голос и, повернув голову, увидел перед собой невысокого южанина в черной кепке.

«Как он догадался, что не покупаю, а именно меняю? — невольно подумал Сергей. — На лице у меня это написано, что ли?» Можно было, конечно, послать эту «кепку» куда подальше. Перекупщик — ясно же, как божий день! А продавать-покупать валюту вне обменных пунктов законом запрещено. За такую самодеятельную коммерцию можно и в милицию попасть. Но сейчас, глядя на заросшее черной щетиной лицо южанина, Сергей ощутил что-то типа облегчения. «А ну, продам-ка я ему эти две сотни! Зато нервы сохраню!»

— Ну, — едва слышно, вроде бы расплывчато ответил он перекупщику, но с интонацией, в которой читались и ответ на вопрос того, и согласие продать ему эти «доляры», не доходя до окошечка обменного пункта.

— Скока хочишь?

— Две сотни, по курсу, — ответил Сергей, бросив взгляд на табло обменника, где были выставлены цифры: 13.48, а ниже — цены покупки и продажи доллара.

— Па трынадцать возьму. Идет?

Сергей пожал плечами.

— Ну.

Перекупщик достал из кармана небольшой калькулятор и, с видом делового человека, понажимав кнопки, резюмировал:

— Двэ шисцот. Идет?

— Ну, — снова пожал плечами Сергей, после чего, озираясь, осторожно вытащил из кармана доллары.

Южанин тут же извлек откуда-то несколько новеньких пятисоток и купюру старого образца достоинством в сто тысяч рублей [13] В 1998 году в РФ одновременное хождение имели купюры старого и нового образца. .

— Двэ шисцот, — протянул он их Сергею. А когда тот принял деньги, сжал своей рукой его кулак, заговорщицки шепча: — Убэри, убэри, шоб никто нэ видэл!

Сергей послушно убрал в карман, где лежал паспорт, полученные деньги и с замиранием сердца, бросая настороженные взгляды по сторонам, передал баксы меняле.

Мельком взглянув на них, тот блеснул зубами в довольной улыбке и исчез. А Сергей с облегчением вздохнул, почувствовав, будто с его плеч упал тяжкий груз. И даже слова стоявшей впереди женщины в коричневой кофточке не насторожили его. Став невольной свидетельницей этой сделки, она с умным видом заметила:

— Жулики они все. Проверь деньги-то.

Сергей лишь улыбнулся ей в ответ и, махнув рукой, быстрым шагом направился к эскалатору. Опережая его ход, бодро сбежал по ступеням вниз и направился в сторону входа в подземку.

Звук набирающего ход поезда метро показался Сергею шелестом перевернутой страницы его жизни… Теперь путь его лежал на станцию «Китай-город», где в ходе проведенной накануне «разведки» он приметил еще один пунктик обмена валюты. Неприметный, а значит, такой очереди, как на Курском, там быть не должно. В этом обменнике он планировал обменять уже тысячу долларов.

Только в переходе с одной ветки подземки на другую он решился взглянуть на деньги, что вручил ему перекупщик на Курском. Не замедляя шага, достал он их из кармана и… обомлел: вместо пяти пятисотенных купюр в его руке оказалась лишь одна, все остальные — новенькие сотни, плюс к ним — стотысячная купюра старого образца, на которую он обратил внимание при обмене, который теперь, наверное, более справедливым было бы назвать обманом. Получалось, что вместо 2600 рублей он получил за свои баксы лишь тысячу.