Наталья Черёмина - Прекрасная Марго: Содержанка

Мать этих детей вела себя тихо и лишь иногда несмело подхихикивала их проделкам. Зато теща работала за двоих. Она могла ворваться в комнату Марго в любое время суток, поливать ее отборным матом, рыться в вещах. Со скандалом выбросила стопку женских журналов — единственное развлечение в редкие часы досуга. То, что телевизор не про ее честь, Марго поняла с первых же дней. Ее просто, без объяснений, прогнали из гостиной, стоило ей только присесть на диван. Но больше всего Марго страдала без компьютерных игр. По ночам ей снилось, как она из своего любимого гранатомета разносит этот дом со всеми обитателями в клочья.

Гасан посещал ее почти каждый вечер. При нем Марго обязана была выглядеть веселой, отдохнувшей и довольной жизнью. Иногда он собирал Марго и Лену вместе. Лена была игривой, шутила и щебетала, а у Марго язык прилипал к гортани. Гасан дал ей поручение выучиться восточным танцам, и Лена радостно взялась ее обучить. Но у Марго совсем плохо дела обстояли с пластикой, кроме того, она была, как уже упоминалось, неважной актрисой. Гасан злился и нередко вымещал свое неудовольствие самым ему привычным способом — кулаком.

Время от времени он брал ее с собой на официальные и неофициальные приемы, где она должна была изображать любовь и страсть. Получалось это у нее плохонько, и Гасан стал иногда брать вместо нее Лену, которая не скрывала своей радости:

— Ой, Ритка! А я-то думала, что уже ему надоела. Веришь, нет, даже приревновала тебя немножко поначалу…

Марго это было удивительно. По ней, она бы все посещения Гасана и светские выходы отдала Лене. Лишь бы видеть его как можно реже.

Бывали и редкие светлые моменты. Примерно раз в месяц девчонкам разрешалось выехать в город в сопровождении охранника. Они ходили по магазинам, забегали в салон красоты подправить прическу и маникюр (несмотря на свой домашний статус служанок, они обязаны были хорошо выглядеть) и даже позволяли себе посидеть в кафе. В доме Гасана они ели на кухне, после всех и что попало, то есть что оставалось после семейной трапезы. Здесь они могли заказать свои любимые блюда и хотя бы на час представить, что они свободные люди. Несколько раз Марго заезжала домой и оставляла у родителей деньги. На деньги Гасан не скупился, на один такой «выходной» давал сумму, которую, как ни старайся, потратить было невозможно в отведенное время.

Прошло чуть больше года ее рабства. Марго казалось, что она живет у Гасана лет десять, на самом же деле прошел год и три месяца. За это время чувства Марго, и без того покрытые толстой коркой, и вовсе атрофировались. Она больше напоминала ходячую куклу, машинально выполняющую приказы. Стала притупляться даже ненависть к Гасану — она приспособилась к его непредсказуемому нраву и научилась выжимать максимум удовольствия из того немногого, что было положено ей по статусу. Интерес «женской половины» к новенькой постепенно угас. Издевки становились все реже и реже, иногда ей даже разрешалось посмотреть телевизор. Она стала делиться с Леной осторожными планами на будущее: какая-то сумма денег накоплена, и однажды, когда они наконец-то освободятся… Если освободятся…

Одними ничем не примечательным утром Гасан зашел в столовую, где девчонки начищали серебряные приборы.

— Маргарыта, сабырайся, — приказал он, сияя.

— Чего это рожа у него такая довольная? — тихонько спросила Лена, а Марго пожала плечами. Гасан тем временем продолжал:

— Сабырай всэ сваи вэщи и на выход.

Марго и Лена переглянулись. В глазах первой мелькнул ужас, в глазах второй — жалость. Лена осторожно протянула руку и погладила Марго по белой как мел щеке.

— Ничего-ничего, — прошептала она и осеклась.

Марго встала и на негнущихся ногах пошла в свою комнату.

Всю дорогу в машине она сидела прямо, как будто кол проглотила. Гасан же болтал по мобильному, не обращая на Марго никакого внимания. Только один раз приказал водителю остановиться, забежал с охранником в магазин и вышел оттуда с бутылкой дорогого шампанского, пакетом фруктов и целой охапкой орхидей. Марго даже вспотела от анализа ситуации. «Если убивать, то зачем шампанское? Наверное, продавать. В бордель». Марго вспомнила все, что когда-то слышала о секс-рабынях, у которых забирают паспорта и держат за скот. «А у меня что, житье лучше было? — задала она себе вопрос, но тут же получила от себя ответ: — Но я обслуживала одного клиента».

Машина остановилась у того самого дома, где они жили с Толяном. Марго испугалась еще больше, вспомнив слова Лены «почти свидетельница». Она приготовилась к самому худшему, когда входила в квартиру, где когда-то прожила год. Все было точно так же, как и в тот день, когда Гасан забрал ее отсюда.

— Так, у тебя час и пятнадцать минут, чтобы вылизать квартиру до зеркального блеска, — сказал Гасан быстро и без акцента, — нарезать фрукты, приготовить два бокала под шампанское, расставить цветы и нарядиться. Пошла.

Через полтора часа Марго, скрючившаяся на диване с пультом от выключенного телевизора, услышала поворот ключа в замке. В холл вошли двое, один из которых был явно Гасан, а голос второго был ей абсолютно незнаком.

— Симпатичное местечко, — сказал незнакомый голос.

— Ано твае, дарагой!

— Что? Я не могу…

— Падажды, дарагой. Нэ спэши. Слюшай мэня. Ти мнэ аказал услугу, да? Гасан такого нэ забываэт, нэт. Твоя услуга — моя услуга — понятно. Но! Это не услуга, а подарок. От чистага сэрдца, в знак дружбы, панимаеш? Эта твой подарок на пятидесятилетие, дарагой! Владэй!

— Да я…

— Слюшай, дарагой, дакумэнты завтра оформым. На каго скажешь аформым, паедэм в юстыцию вмэсте, да?

— Но я…

— Нэт, падажды. Эта еще нэ все. Помнышь, ты гаварил, что у мэна красывый дэвушка, да?

— Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Какие абиды, слюшай?! Все дла друга, ты мнэ как брат! Пайдем.

В комнату вошли Гасан и невысокий плотненький мужичок с усиками, простоватого вида, но с хитрыми глазками, похожий на зажиточного крестьянина. Марго вспомнила, что видела его на одном из последних приемов.

— Владымыр Ныкалаич, знакомься — Маргарыта. Паступаэт в твае распаражение вмэсте с гнездышком! Ха-ха! В камплэкте! Владэй!

Владимир Николаевич выглядел не менее испуганным и растерянным, чем Марго. Несколько секунд он просто открывал и закрывал рот. Когда же повернулся к Гасану, чтобы что-то сказать, тот опередил его:

— Слюшай, я сэрьезно. Дэлай с нэй, что хочешь. Нэ нравытся — праганы. Нравытся — ана твая. Савэт да лубов!

С этими словами Гасан расцеловал ошалевшего Владимира Николаевича в обе щеки и шумно удалился. Тот некоторое время смотрел на свою руку, сжимающую ключи от квартиры. Потом поднял взгляд на Марго: