Коллектив авторов - Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Оставив детей с Жаннет, я отправилась к судье. Такие вещи не рассказывают по телефону.

На мое счастье из-за неявки какой-то пары у судьи нашлись несколько минут для беседы.

Судьи — вовсе необязательно пожилые, убеленные сединами мужчины или солидные женщины, страдающие избытком веса. Этот вот был ближе к пятидесяти. Легкие завитки темно-каштановых волос требовали ножниц парикмахера, близко посаженные карие глаза смотрели спокойно и чуть устало. Волевой подбородок, широкий лоб…

Почему-то у меня вдруг появилась уверенность, что своих детей у судьи нет.

Ну и что? Должен же он понять беспокойство матери?

Поняв, что я буду говорить по делу, которое предстоит разбирать на следующей неделе, судья сделал останавливающий жест:

— Мадам, вы все скажете на заседании. Прошу вас.

Но я не сдавалась, заявив, что произошло нечто слишком серьезное, чтобы я могла этого заседания дождаться. Он не успел выставить меня вон и вынужден был выслушать.

Стараясь говорить спокойно и коротко, я изложила факты: моего сына попытались похитить, эта женщина связана с моим прошлым, с моим замужеством, у меня есть основания бояться за детей и опасаться появления в их жизни недоброжелателей именно с той стороны.

Я старалась говорить обтекаемо, чтобы голословно не обвинить Сауда, но дать понять судье, что произошедшее с ним связано. Судья сделал знак, чтобы помолчала, открыл свой ноутбук, чтобы проверить сказанное мной, сокрушенно покачал головой, вздохнул:

— Женщина, пытавшаяся похитить вашего сына, умерла от передозировки наркотиков. Вы уверены, что она как-то связана с вашим супругом?

— Это его бывшая любовница.

— Хм, — произнес судья, разглядывая что-то на экране. Понятно — фото нынешней Лианы. Я пояснила:

— Пять лет назад она была настоящей красавицей.

— То есть тогда вы её знали.

— Да, она не просто изменилась, но превратилась в старуху. Вы же сами сказали: наркотики.

— И пять лет она мечтала вам отомстить?

Я понимала, что это выглядит нелепо, но и говорить обо всем тоже не могла.

— Мсье, она могла действовать по чьей-то воле.

Судья с сомнением покачал головой:

— Мадам, мне не показалось, что ваш супруг столь кровожаден. И зачем ему красть сына, если совсем скоро он может получить право опеки над детьми наравне с вами?

— Вот этого я и боюсь! Вокруг моего мужа слишком много тех, кому мешает мой сын!

— Мадам, советую вам заявить в полицию. Они обеспечат безопасность ваших детей. Но со мной вы больше говорить не должны, это выглядит как давление на правосудие и наказуемо. Я нарушил закон уже тем, что вообще стал с вами разговаривать. Дождитесь заседания и на нем изложите все ваши сомнения и домыслы.

Я не успела возразить на слово «домыслы», потому что ужаснулась следующей фразе:

— Эта странная попытка похищения выглядит скорее вашей попыткой опорочить супруга. Не советую вам настаивать. До свидания, мадам. Извините, у меня дела.

Я вышла из кабинета на негнущихся ногах. Не в силах справиться с собой, присела прямо тут же в коридоре. Сидела оглушенная и растерянная.

Сколько прошло времени, не знаю, но судья вышел из кабинета и, увидев меня, остановился, чтобы посоветовать:

— Мадам, ваш супруг искренне любит детей и готов позаботиться об их безопасности.

— Вы ему позвонили?!

— Нет, что вы! Просто после предыдущей встречи, когда вы не явились на заседание, а он пришел, у меня сложилось именно такое впечатление. Он беспокоился о здоровье малышей.

Я только кивнула. Как объяснить, что рядом с детьми будет не один Сауд?

— Все будет хорошо, мадам.

Наверное, этот судья хороший человек. Он допустил нарушение, поговорив со мной до заседания, наверняка мог бы просто выставить вон. И он сказал, что мой супруг искренне любит детей и готов заботиться об их безопасности. В этом я не сомневалась, вот только я в эту заботу, похоже, не вписывалась, меня Сауд защищать и оберегать не готов, больше того, не будет против, если я исчезну, растворюсь без остатка.

ОТ ЖАННЕТ

С первого момента знакомства, если мужчина тебя заинтересовал, дай ему понять, что ты исключение. Все в мире получают по заслугам, а ты для него аванс, который надо отработать. А потому он перед тобой всегда в долгу.

И вообще, главное вовремя внушить мужчине, что ему с тобой невообразимо повезло. Чем раньше проникнется этим пониманием, тем лучше. А еще внушить, что потеря такого бриллианта, как ты, равна потере вкуса к жизни. Только не самой жизни, коллекция самоубийц тебе ни к чему.

Машка левша, как и я. Сейчас ей пять, и мы рисуем вместе…

Стоило выйти на улицу, зазвонил телефон. Жаннет!

— Что случилось?!

— Нет-нет, у нас все в порядке. Успокойся. Дети пьют какао и разглядывают картинки в книжке, подаренной мне моей бабушкой. Как у тебя дела?

— Погуляй, успокойся. Домой можешь не торопиться, мы обойдемся.

— Спасибо…

Я воспользовалась её советом и отправилась в Люксембургский сад. Сидела на лавочке и пыталась разложить ситуацию по полочкам. Чтобы понять, правду ли сказала Лиана и в чьих интересах она действовала (не в собственных же!), мне нужно было узнать побольше об Асият. Я снова и снова перебирала события давнего прошлого в Дубае и убеждалась, что Лиана могла быть права. Но Лианы больше не было.

Сауд сказал, что я совершенно не разбираюсь в людях. Неужели он собственную жену имел в виду?

И снова я приходила к выводу, что один человек может хоть что-то рассказать об Асият, — Раиса. Наверное, есть и другие знающие люди, но они мне неизвестны. А с Раисой связи нет…

Бывает, когда какая-то неопределенная мысль не дает покоя, но её никак не удается поймать и облечь в слова. Это даже не мысль, а нечто на уровне подсознания. Мне почему-то не давал покоя телефон в руке.

В телефоне не было номера Раисы, да и быть не могло — аппарат и симка новые, вернее, заведенные в Москве после моего возвращения. Я и Настин номер телефона восстановила по памяти с трудом и только потому, что это набор цифр, много для меня значивших. Такое бывает — когда номер состоит из частей каких-то важных дат.

А номер телефона Раисы?

Мысль упорно ускользала, но теперь я точно знала, о чем она — о номере Раисы, бывшем у нее в гареме. Закрыв глаза, я попыталась не вспомнить, но представить, как набираю этот номер.

Конечно, это трудно, почти невозможно — через столько лет вспомнить телефон, по которому звонила несколько раз. Но оказалось, что память, если очень нужно, может совершить невозможное. Цифры все-таки сложились в нужную цепочку. Осталось проверить.