Коллектив авторов - Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Существует общество «Друзья «Писающего мальчика». Именно оно стало собирать наиболее достойные и интересные наряды для скульптурки и выдавать разрешения на переодевание. На решетке висит расписание нарядов.

На мой взгляд, довольно уродливая традиция. Желающих много — мальчик один, потому каждое сообщество, которому удалось добиться права нарядить скульптуру хоть на пару часов, изощряется, как может. Застать «мальчика» в его настоящем виде можно только утром, к полудню начинается очередное переодевание.

Нелепые наряды, растягивание позади скульптуры национального флага и прочие «изыски» не добавляют очарования фонтану. Лучше бы придумали, как сделать менее заметной трубку подвода воды к фонтану, чтобы она не выглядела клизмой.

Нередко можно услышать раздосадованные возгласы туристов, увидевших вместо такого знакомого по многочисленным повторениям (в первую очередь шоколадным) мальчика нечто закутанное в ворох тканей, да еще за решеткой.

Совет: приходите утром, когда кудрявая головка еще без велосипедного шлема, национальной шапки или банданы, а фонтанчик не торчит из штанов цвета чьего-то флага.

Встреча сорвалась.

Вернее, разглядывая крошечную фигурку за оградой, я чувствовала, что меня тоже разглядывают, но виду не подала. Захочет — подойдет, а на нет… что я могла еще сделать?

Потоптавшись на перекрестке улиц Дубовой и Банной (Этюв и Шён) в обычное для туристов время и сделав положенное количество снимков, я собралась уходить, когда вдруг раздался звонок: «Через два часа на проспекте Пор в «Terraza Martini».

Мне не нужно гуглить, чтобы понять, где это. Набережная у моста Леопольда, «Терраса», снаружи похожая на деревянный сарай, но мартини там и впрямь отличный.

Такой поворот не понравился совсем, но пришлось идти. В новом месте был свой плюс — совсем недалеко жили Анна и Барри. Я позвонила, сказав Анне, что освобожусь через пару часов и подожду её в «Террасе», мол, оттуда позвоню.

Я вдруг вспомнила, что не завтракала — дома выпила чашечку кофе, а в поезде только сок. И я знала, куда пойду — в Waffle Factory Bruxelles!

Приезжие могут не попробовать в Брюсселе мидии, но вафли и шоколад обязательно!

Тем более и тем, и другим умопомрачительно пахнет посреди города.

Кажется, что больше всего в Брюсселе копий скульптурок «Писающего мальчика», магазинов шоколада и торговли вафлями.

Их можно поесть прямо на улице, купив в окошке кондитерской. Таких вокруг фонтана полно, торговцы прекрасно понимают, что люди поспешат совместить приятное с полезным.

Учтите одно «но»: один евро — это цена самой вафли, за начинку или то, чем она будет полита, придется платить отдельно.

Русские изобрели сотни начинок и добавок к блинам, бельгийцы — к вафлям. Они бывают с чем угодно — от семги до шоколада, от моцареллы до банана и клубники, от песто до взбитых сливок… и еще сотня вариантов.

Можно взять с собой закрытые вафины, а можно поесть в кафе (тогда выбор больше).

Рядом с «Писающим мальчиком» несколько кафе, каждый хвалит свое, но восторженных отзывов больше всего у Waffle Factory Bruxelles. Найти его просто — на той же улице Этюв на пересечении с улицей Ломбар (это следующий перекресток). По запаху найдете, он буквально сбивает с ног и сам ведет внутрь к прилавку с вафлями.

На первом этаже вафли пекут, на втором и третьем едят. Пекут их у вас на виду и начиняют горячими. Туристы ворчат, что очередь движется медленно, а служащие еле шевелятся. Можно возразить, что это не фастфуд, а кондитерская, куда приходят лакомиться. Опасность одна — запах и вид вафель вынуждает заказать, а потом и съесть раза в два больше, чем следовало бы. Но если вы не ходите туда каждый день…

А каково местным жителям?

От Большого рынка до моста недалеко, я пришла рано и немного постояла перед «Террасой», опершись на перила и разглядывая небольшие суда на мутной воде канала Шарлеруа. Старушка Европа потеряла свои реки, то, что течет через большие города, трудно назвать водой вообще, это мутная, зеленоватая жижа, искупаться в которой не тянет даже в самую жару.

Брюссель-Шарлеруа ничем не лучше других. Настя утверждала, что утопиться в европейской водичке невозможно еще и потому, что воды воробью по колено. Но небольшие кораблики все же передвигались, катая туристов.

Было тепло, пахло не слишком хорошо, и стоять близко к каналу не хотелось, тем более с пристани шла вялая посадка на очередной кораблик. Я решила войти в саму «Террасу», присмотреть местечко, с которого видно набережную. Удалось устроиться неподалеку от входа у самого стекла. И мне видно набережную, и меня оттуда тоже.

Чистилка для подошвы.

Слева или справа от входной двери в дом (естественно, не многоэтажный, а собственный небольшой или на несколько квартир) в стене аккуратное углубление с металлической скобкой перед ним. Скобки не везде, часто лишь следы от их присутствия.

Что это?

Оказывается, чтобы счищать с подошв налипшие следы… жизнедеятельности домашних животных, которые вы успели подцепить.

Логично, лучше счистить на улице, чем делать это на коврике перед квартирой. Хотя я предпочла бы не вляпываться, что попросту невозможно.

Следов этой самой жизнедеятельности не только домашних животных полно всюду.

Имейте при себе влажные салфетки даже в парке, чтобы оттереть каплю, уроненную сверху попугаем. Да-да, попугаев в Брюсселе полно, они живут в каждом дупле, какие только находят в старых деревьях парков и скверов.

Говорят, что разорившийся владелец зоомагазина, будучи не в состоянии видеть, как голодают его питомцы, попросту выпустил всех на волю. Были ли среди его живого товара тигры или крокодилы, история умалчивает, но птиц явно оказалось немало.

Попугаи выжили, расплодились и заселили парки, выжив оттуда других птиц. Конечно, они не разговаривают, но галдят невообразимо.

Брюссель — не Париж и не Лондон, это возле «Писающего мальчика» толпы туристов в любое время года, а вот в таких местах в основном местные греются на солнышке, когда жарко. Осенью набережная почти пуста, потому Раису я увидела сразу. Она меня тоже.

Раиса была в светло-зеленой абае и таком же хиджабе, но без никаба. Я успела подумать, что ей все же сделали пластическую операцию, ведь нижняя часть лица уже не изуродована, как тогда в Дубае. Давно пора, молодая еще женщина и столько времени прятала облитое кислотой лицо под никабом.

Моя рука начала подниматься для приветствия, но Раиса вдруг остановилась словно вкопанная, не входя в помещение, пару секунд постояла, а потом круто повернулась и побежала к спуску к воде. Перед самой «Террасой» два спуска к небольшой необорудованной пристани, от которой как раз отходил прогулочный кораблик. От пристани, что позади, двигалось судно побольше. Раиса бегом спускалась к воде, казалось, она торопится, чтобы успеть на этот кораблик, но…