Георгий Гулиа - Три повести

— Ничего, не страшно, — мужественно произнесла я, чем окончательно восхитила Веру Коблуховну. Она даже зааплодировала мне. А потом прищурилась и, глядя словно сквозь меня, произнесла:

— За вами, наверное, будет ухаживать директор. Но вы не поддавайтесь. Зачем вам женатый человек?

Я покраснела от смущения. Да что же это в самом деле? Не нужно мне ни холостых, ни женатых! Я сама по себе и выйду замуж, когда придет время…

— Имейте в виду его годы, — предупредила Смыр.

Я перевела разговор на более серьезную тему. Выяснилось, что наша школа останется по-прежнему десятилетней — реорганизация ее не коснется. Разумеется, много часов выделяется на труд и практические занятия по сельскому хозяйству. Здесь уже третий год ведется собственное школьное хозяйство силами учащихся. Имеется правление хозяйства, председатель — все, как в жизни. Ученики сеют кукурузу, выращивают табак, яблоки и груши.

Мы прошлись по пустым классам.

В этом доме занимаются ученики с первого по седьмой класс. Старшеклассники в том, другом здании. Смыр сообщила, что дисциплина среди учеников неплохая, и это объясняется в какой-то мере традициями: младшие обязаны почитать старших и слушаться их. Я мысленно представила себя за учительским столом. Увидела перед собою сорок пар любопытных глаз. И невольно вздрогнула… Хотя нам, студентам, и приходилось давать пробные уроки, однако настоящий урок — совсем другое дело. Признаюсь: мне захотелось, чтобы поскорее наступило первое сентября, захотелось с головой окунуться в дело.

Я придерживаюсь взгляда, что нигде не требуется так много самоотверженности и любви к работе, как в преподавательской деятельности. Надо или страстно любить школу, или уходить от нее подальше. Половинчатость абсолютно противопоказана. Только в этом случае ты одинаково хорошо будешь себя чувствовать в Ростове, в Сибири или в Дубовой Роще. Трудно было загадывать, как сложится моя жизнь в этом селе. Но, говоря откровенно, очень хотелось бы пройти через все испытания, какие положены в таких случаях, и получить то, о чем я мечтала еще в университете: удовлетворение от работы, от полной отдачи себя любимому делу…

Школьное здание, классы и школьный двор, обсаженный яблонями, производили в общем неплохое впечатление. И по-настоящему я обрадовалась, когда заметила проводку в классах, хотя еще не было ни выключателей, ни ламп — одни шнуры.

— Ой! — вскрикнула я и захлопала в ладоши.

Смыр удивилась.

— Что случилось? — спросила она.

— Здесь есть электричество? — спросила я.

— А как же! Правда, не везде. В пяти километрах отсюда, на реке Гва́диква́ра, построена электростанция.

— Чудесно, — сказала я. — Люблю читать по ночам. А вы?

Смыр пожала плечами. Сказала, усмехнувшись:

— Муж мешает.

И подмигнула.

Я снова покраснела. А Смыр захохотала и, указывая на меня пальцем, проговорила:

— Милая моя, вы совсем еще девочка! Хотите, я буду вашей наставницей?

— Ну что же, — сказала я совершенно машинально.

Где-то негромко хлопнула дверь.

— Пришел, — сказала Смыр. — Пойдем в учительскую. Поговорим с ним.

Директор угрюмо сидел за столом.

— Не явились, черти, — проворчал он. — Придется жаловаться в район. Стыдно школе без ворот.

Предложить нам стулья он не догадался. Или был очень расстроен, или плохо воспитан.

— Пес с ними! — сказал директор, шумно отодвигаясь вместе со стулом. — Давайте поговорим. Надеюсь, товарищ Смыр кое-что успела вам рассказать.

Он метнул на учительницу хитроватый взгляд. Та поняла его намек и горячо возразила:

— Мы говорили о последних модах и не успели перемолвиться о деле. И потом, мы ждали вас…

— Ну что ж, это неплохо. Давайте присаживайтесь. — Он помолчал. — Я, кажется, становлюсь груб. В этой дыре легко огрубеть…

Смыр подмигнула мне и тотчас же приняла серьезный вид. Нет, она была занятной женщиной, и я подумала, что подружусь с ней.

Директор был настроен весьма скептически. До начала учебного года оставалось несколько дней. Как вести перестройку занятий? Если всерьез говорить о тесной связи школы с жизнью, — нужны преподаватели. Инструкций по этому вопросу много. В министерстве только и заняты тем, что бумажки пишут да по телефону командуют… А кто у нас будет преподавать основы сельскохозяйственного производства? Утром звонили из района — обещали прислать специалиста, а пока, говорят, привлеките к работе колхозного агронома. Это, стало быть, человека, который по горло занят. А кто будет вести трудовое обучение? Позарез нужен преподаватель по этому предмету.

— Вам мы дадим пятый, шестой и седьмой классы, — сказал мне директор, ударив себя ладонью по макушке. — В одном из них вы будете руководительницей.

Он настороженно взглянул на Смыр и, справедливо предположив, что я уже знаю кое-что о происшествии в его личной жизни или, во всяком случае, скоро узнаю об этом, не без ехидства сказал, что была, дескать, тут одна преподавательница, да сбежала. И высказал надежду, что это не случится со мной.

Я заверила, что совершенно гарантирована от подобных вещей.

Он уставился на меня карими усталыми глазами и сказал:

— Не зарекайтесь. Разве вы не живой и не молодой человек?

— Так что же из того, что молодой? Голову на плечах надо иметь, — возразила я. — А то ведь можно опуститься до того, что…

— До чего, например?

Я замялась.

— Что же вы молчите? Вы хотите сказать, что человек может так опуститься, что и бриться перестанет… Что, угадал?

— Почти…

Он провел рукой по щетинистой щеке и бросил на Смыр укоризненный взгляд, словно говоря: «Эх, милая, можно бы повременить с твоей болтовней хоть денек!..»

— Знаете что? — задумчиво продолжал директор. — В одном отношении есть что-то общее между большим городом и этой деревней. И там и здесь сердце человека беззащитно от случайного удара. Ей-богу!

Мы поговорили еще о том о сем. Директор просил ежедневно являться в школу к девяти часам утра, расписываться в журнале и ждать указаний.

Дубовая Роща — это в переводе. А по-абхазски название звучит так: Аджра. Село старинное и, по здешним понятиям, довольно большое: в нем свыше ста дворов. К селу примыкает несколько поселений, затерявшихся в горах. Наша школа обслуживает и их. Некоторые ученики приходят сюда со страшных горных круч. Иные — из-за облаков, и часто по пути в школу им приходится шагать сквозь плотные туманы. А живут здесь хуторами: один дом от другого на расстоянии человеческого голоса.

Моя хозяйка рассказала, что недалеко от Дубовой Рощи находится священная гора. Называется она Ба́брипш. Старушка говорила о ней с глубоким благоговением. Любого лжеца или свидетельствующего ложно гора поражает громом…