Зигфрид Ленц - Хлеба и зрелищ

Но Берт еще нажимает, его колени взлетают вверх, шаг становится шире. Берт!.. Покажи им, отбрось их назад, обгони их!..

Почему он от них не отрывается, почему не удерживает свое преимущество? Молодец! Удержал, оторвался!.. Нет, нет, его шаг опять укорачивается, он делает слишком короткие, слишком медленные шажки! Кажется, будто тело у него налито свинцом, движения скованны, он бежит как автомат… Что это? Неужели он опять пошатнулся? Этот ужасный ветер бьет его в лицо, потом в бок, скоро он будет у него за спиной. Только бы Берт вышел на финишную прямую! Он поставит новый рекорд!

Теперь Сибон идет вровень с Хельстрёмом, но не обгоняет его, хотя в вираже ему придется бежать по внешней, более длинной, стороне дорожки. Муссо совершает последний рывок. Нет, он не пытается нагнать лидеров, он убыстряет бег только для того, чтобы не пропустить вперед Кристенсена и Кнудсена, которые преследуют его с тем же ожесточением, с каким Хельстрём и Сибон преследуют Берта. А где Оприс?

Почему Берт остановился? Впечатление такое, будто он вдруг остановился. Нет, он еще борется. Бежит с трудом, тащится из последних сил как черепаха. А в это время Хельстрём и Сибон мчатся еле касаясь земли, и они все еще убыстряют темп, их гонит вперед вековечный инстинкт охотников. Ах, как они идут! Их тела распластались над землей, они уже почти нагнали Берта. Берт проиграет, на этот раз он заплатит за все. Берт, Берт!.. Ему уже ничто не поможет. Напрасные усилия! Берту не вырваться больше вперед; сколько ни натягивай тетиву, лук не выстрелит.

Как страшно Берту теперь! Ведь он понял, что у самой цели ноги предали его, отказались ему служить… А до финиша совсем близко, Берт уже чувствует прикосновение ленточки к груди, ему кажется, будто он обрывает эту ленточку, как обрывал ее сотни раз, когда финишировал первым.

В мыслях Берт уже там, но он здесь и знает, что он здесь, ведь ноги ему не повинуются, они изменили ему, не желают слушаться его приказов. Только пять метров отделяют Берта от Хельстрёма и Сибона. В вираже перед финишной прямой они нагонят его и обойдут. Берт загребает руками, бросает голову то вправо, то влево. Нет, теперь ему стало еще хуже. Теперь он ползет так, словно на его спину давит груз весом в центнер… Солнце исчезло, тени на гаревой дорожке тоже исчезли!

Все равно он победит. Берт! Берт! Берт защищает последний клочок пространства, который ему еще остался, жалкие пять метров, защищает их всей силой своего неуемного страха. Он обороняется от натиска преследователей, как человек, который спасает свое последнее достояние. Эти пять метров — все, что есть у Берта! Пять метров преимущества — последняя собственность Берта, его последний капитал.

Муссо уменьшил разрыв с лидерами, он вошел в свой знаменитый предстартовый рывок. Но в данном случае рывок не имеет смысла, нечеловеческие усилия Муссо не имеют смысла. Он уже все равно не нагонит Хельстрёма и Сибона. Зачем же он ринулся вперед? В мозгу у Муссо автоматически, без учета обстановки, сработал таинственный механизм, который напомнил ему о рывке; в назначенный час зазвонил невидимый будильник, подстегнувший спортсмена, бросивший его вперед.

Последний вираж перед финишной прямой; Берта отделяют от его преследователей всего каких-нибудь пять метров, нет, только три метра, три метра, не больше. Он поставил новый рекорд! Где же финиш? Вот он — узкая белая ленточка между двумя столбами, судьи встали со своих мест. Кажется, будто они готовятся произнести приговор; фотографы застыли на корточках, там же торчит и этот парень с повязкой на глазу, и девушки, которые переминаются с ноги на ногу… Кто же придет первым?..

— Бух-нер! Бух-нер! — доносится крик из виража перед финишной прямой.

Берт все еще идет первым, бежит тяжело ступая. Пошатнулся, скосил глаза — нет ли кого-нибудь рядом? Рядом никого нет. За восемьдесят метров до финиша бег по-прежнему ведет Бухнер. Он ведет бег, он не сдается!

Полповорота корпуса, руки Берта поднимаются вверх. До финиша всего семьдесят метров… Что это? Он летит к земле, инерция бега увлекает его вперед; повернувшись в воздухе, он падает на плечо. Ударился головой. Лежит неподвижно.

Хельстрём и Сибон пробежали мимо него… Он поднял голову, уперся в землю, опять упал, по-собачьи заскреб гаревую дорожку, несколько раз слабо взмахнул руками. Теперь он корчится, словно рыба, которую проткнули острогой, донная рыба, которую проткнули острогой! Опять поднял голову, улыбается… Муссо, так и не выйдя из рывка, промчался мимо него… А Берт улыбается, с улыбкой безумного смотрит на финиш, смотрит, как Сибон срывает ленточку и постепенно замедляет бег… Сибон пришел первый… А вот и Кристенсен, вот и Кнудсен, — они тоже миновали Берта. Опершись на руку, Берт смотрит им вслед, на лице его по-прежнему блуждает безумная улыбка. Подтянул ноги, перевернулся на живот, пытается ползти. Оприс, задыхаясь, пробегает мимо Берта, и вот он уже у финиша. А Берт все еще ползет, ползет, словно огромный жук; передвинул руку, потом колено, опять руку, опять колено. Нет, не вышло, он снова упал лицом вперед.

…Идут люди, в руках у них развевающееся серое Одеяло, они подходят к Берту, накрывают его серым одеялом! Какая тишина! Слышно только, как ударяют веревки о белое дерево флагштоков, громкие удары! И еще — из туннеля доносится искаженный расстоянием голос мороженщика. А потом наверху над трибунами раздается треск — включили репродукторы. Почему не слышен голос радиокомментатора? Долго ли нам еще ждать? Наконец-то он сообщает результаты забега.

— Победил с новым рекордным временем…

Люди поднимают серый комок… С каким временем он победил?.. Осторожно несут его прочь от гаревой дорожки… Хельстрём пришел вторым?.. Чуть покачиваясь на ходу, они несут его по траве к финишу… Куда они несут его? Куда?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Наколки в фашистской Германии делали всем эсэсовцам.