Ноэль Хиллиард - Клочок земли

— Пошли, — сказал я.

Вокруг стола в углу кипели настоящие страсти: тут шла крупная игра. Маркер потряс коробкой с фишками и роздал их игрокам; один из них заложил фишку за ухо, другой сунул в карман жилетки. Под дружные подтрунивания болельщиков («Этот сейчас положит!») игрок номер один составил пирамиду. Шары со стуком разлетелись по зеленому полю. Один за другим играющие склонялись над столом; и вот уже первый шар с грохотом покатился по лотку к маркеру.

Один нервный игрок по рассеянности поставил лопатку для сбора шаров так, что другой, обходя бильярд, споткнулся об нее и выругался. Все жевали жвачку, курили и бросали окурки тут же, на грязный пол.

— Четвертый игрок! — раздраженно крикнул маркер. — Четвертый! Где четвертый? Да скажите же ему, пусть идет!

«Четвертым» оказался тот самый парень, которого мы только что видели за соседним столом. Пошатываясь, он добрался до бильярда и теперь целился в шар. Болельщики посмеивались. Парень, наверное, думал, что он мигом обыграет всех, и, может, в самом деле играл неплохо, когда был трезвым. Конечно, никому и в голову не пришло отговаривать его — кто же упустит случай подзаработать на такой глупости! Парень отвел кий и ударил. Промах! Пробубнив что-то, он отошел от стола.

Потом в игру вступил один из профессионалов. Ему нужно было положить чуть ли не все шары, чтобы добраться до своего, и он не спеша принялся за дело, пока остальные стояли вокруг в унылом молчании. Интересно было наблюдать за его игрой. Шары летели в лузы — один, другой, третий… Этот игрок знал, когда можно поживиться: пятница — день получки, а простачков он чуял за милю. Но вот наступил решающий момент; его шар отлетел от борта, и пятерка так аккуратно легла в лузу, что все мы чуть не лопнули от зависти.

— Вот это да! — воскликнул Клерри.

— Возьмите у меня кий, — предложил нервный игрок. — У меня не осталось мелочи.

— Да, да, Линдрам, сыграй! — подхватил я.

— Э, нет, не сейчас, — отозвался Клерри. — Мистеру Линдраму время выпить… Ты как, Санни?

— Ничего не выйдет. С деньгами у меня туговато.

Профессионал мрачно посмотрел на нас и отошел к другим столам.

В пивной Клерри заплатил за выпивку, а я угостил всех сигаретами. Помещение постепенно заполнялось; кое-где посетители сидели большими группами, время от времени подходил кто-нибудь из знакомых, перекидывался с нами несколькими фразами и снова отходил.

— Держусь подальше от больших косяков, — заметил Клерри. — Большие косяки не для меня.

— И не для меня, — отозвался Санни. — Часам к шести вечера соберется куча знакомых — купишь каждому по стакану, и четыре-пять шиллингов из кармана вон.

— Лошака Трейна не встречал? — поинтересовался Клерри.

— Пока нет, — ответил Санни и осклабился.

— Прошлый сезон мне довелось здорово посмеяться, — пояснил Клерри. — Этого типа, что был тогда с нами, все звали Лошаком. Уж больно медленно он мозгами ворочает. Кое-кто считает, что у него не все дома. Только это чепуха — он себе на уме, разве что прикидывается тихоней. Ну-с, так вот, ребята рассуждали о бегах. Лошак и говорит:

«У моего старика много беговых лошадей».

«Да? — переспрашивает Джо Блейк. — Только хороши ли они, вот вопрос». (Джо интересуется лошадьми и считает, что прекрасно разбирается в них.)

«Конечно, хороши, — захорохорился Лошак Трейн. — Красотки!»

«А много ли призов взяли твои красотки за последнее время?» — продолжает Джо.

«Конечно, — отвечает Лошак. — Они выиграли призовые кубки. Много кубков».

«Валяй, валяй, — подзадоривает Джо. — Какие же, например?»

Лошак Трейн маленько подумал, да и ляпнул: «Ну, например, кубок Дэвиса…» [6] Призовой кубок по теннису. .

Клерри загоготал, но поперхнулся и раскашлялся. Он страшно любил смеяться над собственными шутками.

— Куренье до добра не доведет, — сказал он. — Придется бросить.

Я решил еще взять пива на всех и протолкался к стойке. За ней орудовал бармен Сирил, потный, раскрасневшийся. Со всех сторон к нему тянулись руки с пустыми стаканами. По-моему, барменам за вечера по пятницам надо платить тройное жалованье.

Наполняя стаканы, Сирил с силой отодвигал их от себя, расплескивал пиво и невозмутимо выслушивал брань, не забывая обсчитывать на каждой сдаче.

— Как дела, Сирил?

— Как сажа бела.

Мы прислонились к стойке, прихлебывая пиво и с любопытством оглядывая каждого нового посетителя.

— Санни, что с тобой? — поинтересовался Клерри. — Ты что-то больно тихий нынче.

— Странная штука произошла сегодня со мной, — ответил Санни и поморщился.

Накануне вечером Санни приехал поездом с Восточного побережья и заночевал в Торндоне у Джека Суини. У Джека всегда можно переночевать. Когда нам приходится работать вместе, мы всегда выбираем его своим профсоюзным делегатом: такого хорошего парня, как он, редко встретишь.

Утром Санни трамваем отправился в Мирамар, нанялся там кочегаром на газовый завод и уже на другой день должен был выйти на работу. На обратном пути Санни купил первый выпуск вечерней газеты. В одном из объявлений он вычитал, что недалеко от вокзала сдается комната, и место показалось ему вполне подходящим, поскольку трамваи на Мирамар отправлялись как раз отсюда. Санни показал нам объявление: «Сд. комн. молод., спок., благовоспит. джентльмену…» и прочая обычная в таких случаях ерунда, а в конце — телефонный номер квартиры.

Санни сейчас же к телефону.

— Да, — ответила хозяйка, — есть чудесная комнатка, весь день там солнце; окнами выходит во двор, так что уличного шума совсем не слышно. По утрам я буду приносить вам чай, поджаренный хлеб и джем. Стирку не беру, но у нас есть прачечная с новенькой стиральной машиной, вы можете стирать сами.

— Вот и хорошо, — ответил Санни. — На случай, если будет много желающих, запишите мою фамилию, а я сейчас приеду.

Женщина спросила его фамилию и дала свой адрес. Санни вскочил в трамвай, доехал до памятника павшим на войне, а потом пешком поднялся на гору, где строится новая церковь. Тут он отыскал ветхий двухэтажный серый домишко. Постучался. Дверь открыла старая женщина — я так и вижу ее перед собой, немало перевидал я таких на своем веку: все они похожи друг на друга, как две капли воды. Разжиревшие, с хриплым голосом… Сизые носы, вставные зубы, спутанные и пережженные перманентом волосы…

Женщина внимательно осмотрела Санни.

— Извини, — сказала она. — Комната сдана.

— Но я же, — возразил Санни, — только что звонил и назвал себя: Санни Фостер, а вы ответили, что все будет в порядке, потому что я первый. Вы сказали, что комната будет за мной.

Женщина уставилась на него.

— Так ты именно тот молодой человек, что звонил?