Лиза Ангер - Красивая ложь

Тогда я этого не поняла, но сейчас, сидя в покореженном джипе, я вдруг представила, что эта бабочка воплощала мою любовь к матери. Она всегда была под защитным стеклом. Моей мамой все восхищались за ее красоту, обаяние, за силу ее характера. Но она была подобна этой бабочке, далекая и ускользающая. Если бы она не утратила Эйса, она могла бы быть другой. Мы все в глубине души знали, что Эйс был любовью и смыслом ее жизни, и когда он покинул дом, она потеряла точку опоры. Несмотря на то что их отношения строились на постоянных конфликтах, мать обожала Эйса. Когда она смотрела на моего брата, в ней словно загорался какой-то огонек. Эйс ушел, и она погрузилась в мрачное отчаяние. Нам с отцом пришлось приспосабливаться к переменам.

Наверное, из-за этого к любви, которую я испытывала к своей матери, всегда примешивалась ненависть. Я верила, что если бы ей пришлось выбирать между мной и братом, она выбрала бы Эйса. Может, я говорю глупости, но таково было мое ощущение на протяжении всех тех лет, которые прошли после исчезновения Эйса из нашего дома.

Но так или иначе, а жизнь не ставит людей перед подобным выбором. Так я думала тогда.

Видимо, повреждения были довольно серьезными. Водители, проезжавшие мимо меня, поворачивали головы, оглядываясь на мою машину. Наверное, джипу действительно досталось. Я вышла из автомобиля и осмотрела его. Он выглядел так, как будто чудом избежал столкновения с бетонной стеной. Боковые стенки были жутко исцарапаны, а там, где его таранил «понтиак», джип был изрядно помят. Слово «страховка» показалось мне самым лучшим словом на свете, после того как я представила, во сколько мне мог обойтись ремонт.

Наверное, я должна была обратиться в ближайший полицейский участок за помощью. Во всяком случае, цель, которую преследовал водитель «понтиака» — заставить меня искать убежища. Если бы он собирался меня убить, то не отъехал бы в последний момент, позволив мне перестроиться на другую полосу и избежать лобового столкновения с приближающейся машиной. Целью этой атаки было напугать меня до потери пульса. И тому человеку это удалось. Но хотя я и была напугана до полусмерти, я испытывала холодную ярость при мысли, что меня хотели сбить с толку и заставить отказаться от поиска правды. Я пообещала себе, что добьюсь своего любой ценой и обязательно выясню, что происходит.

Теперь необходимо было выбрать тактику действий. Я попыталась вспомнить, с чего все началось. Сначала я бросилась под грузовик, спасая ребенка, и этот поступок привел в действие целый механизм. Я решила выяснить свое прошлое. Но теперь я поняла, что речь идет не только о моем прошлом, но и о прошлом еще нескольких детей, пропавших в том же году, что и Джесси Амелия Стоун. Между картошкой и коктейлем я приняла решение. В инструкции по спасению людей из терпящего катастрофу лайнера говорится, что прежде всего следует самому надеть кислородную маску, а потом уже предлагать помощь другим. Получалось, что я не смогу узнать, что случилось с Чарли, Памелой и Брайаном, пока не выясню, как я превратилась в Ридли. Мне надо было узнать подробную историю жизни Джесси, для чего я снова завела машину и направилась в ту клинику, которую мне назвала Мария Качиаторе. Тереза часто возила свою дочь в клинику «Маленькие ангелы». Я стала придумывать повод проникнуть в клинику и заставить персонал разговориться. Личное дело Джесси могло и не сохраниться, поскольку речь шла о событиях тридцатилетней давности. Но я была словно одержимая.

На входной двери клиники я заметила листовку проекта «Спасение». Снова я увидела два изображения — мусорной свалки и заботливых рук. Под картинками была надпись: «Безопасность женщин и детей». Какое совпадение, но, как говорил детектив Сальво, совпадения вызывают подозрения. И я не могла с ним не согласиться.

— Мне надо встретиться с кем-нибудь из руководства, — сказала я молодому человеку, который сидел за столом администратора. У него было симпатичное круглое серьезное лицо, а на подбородке виднелась легкая щетина.

— С главным врачом?

— Нет, с заведующим клиникой, который имеет доступ к архивам.

— Вам потребовалась ваша медицинская карточка?

— Да, что-то вроде этого.

— Вон та леди сможет вам помочь.

Он указал на строгую даму, которая восседала за огромным столом. Я сразу поняла, что помощи от нее ждать нечего.

— Наверное, я должна объяснить. У меня нет с собой удостоверения личности.

Парень мрачно посмотрел на меня и покачал головой.

— Прошу вас, — настойчиво повторила я, — позовите заведующего.

Он улыбнулся. Я правильно рассчитала: перед молодой симпатичной девушкой все двери открыты. Хотя бывает по-разному. Но моя интуиция редко меня подводила. После всего, что мне пришлось пережить, мне должна наконец улыбнуться удача.

Парень посмотрел на меня с заговорщическим видом и сказал:

— Хорошо, посмотрим, что можно сделать.

Я села, ожидая его возвращения, и стала листать журнал для родителей. Споры по поводу прививок, споры относительно наказаний… Я проголосовала за прививки и против наказаний. Зачем тогда вообще заводить детей, если целенаправленно их обижать?

— Чем я могу вам помочь? — Приятный баритон нарушил ход моих мыслей. Я взглянула вверх. Передо мной стоял огромный чернокожий мужчина. У него была сияющая лысая голова, очки в тонкой золотой оправе, а под белым халатом виднелся галстук с рисунком в виде танцующих медведей. Я встала и протянула ему руку, и он с готовностью принял ее в свою огромную ладонь.

— Мы знакомы? — склонив голову набок, поинтересовался он.

— Нет, не думаю.

— Я вас слушаю, — сказал мужчина и улыбнулся.

Сначала я решила, что ему около пятидесяти, но улыбка делала его лет на пятнадцать моложе.

— Это вы спасли малыша?

— Да, это я, — улыбнувшись в ответ, произнесла я. — Ридли Джонс.

— Как здорово. Вы настоящая героиня.

— Спасибо.

— Доктор Джонатан Хаузер.

Он все еще улыбался.

— Так чем я могу быть вам полезен, Ридли?

— Можем ли мы поговорить где-нибудь наедине, потому что это долгая история.

Он снова посмотрел на меня, и на его добродушном лице отразилось любопытство.

— Конечно, — взглянув на часы, произнес он. — Пойдемте со мной.

Мы вошли в его простой, но хорошо освещенный кабинет, и я рассказала доктору Хаузеру все с самого начала, опуская только те моменты, которые были сопряжены с нарушением закона, то есть я не обмолвилась ни словом о Джейке. Еще я не стала рассказывать ему о том, что меня едва не сбила машина. Я очень надеялась, что его галстук выдавал в нем человека-бунтаря. Может, доктор Хаузер принадлежит к числу тех людей, которые снисходительно относятся к небольшому отступлению от формальностей, если речь идет о восстановлении справедливости.