Ирина Меркина - Клон в пальто

— А как же палец?..

— Палец мог быть чей угодно. Допускаю, что Антонова. У меня нет никаких оснований доверять австралийским врачам. Они могли быть сообщниками нашего человека, могли получить от него деньги и сделать то, что он им поручил. Повторяю, я не могу объяснить вам это с научной точки зрения. Кстати, вам не кажется странным, что за такой безумно дорогой эксперимент с вас не взяли ни гроша? Разве клонирование входит в туристическую медицинскую страховку?

— Тогда объясните, что мне теперь делать, — сказала Аля, игнорируя новый вопрос о том, что ей кажется или не кажется странным. Уж коли на то пошло, бесплатное клонирование не страннее, чем все остальное. — Как мне вернуться домой и общаться с чужим человеком, агентом каких-то там разведок, который притворяется моим мужем? Садиться с ним за стол? Ложиться в постель?

Неожиданно она обнаружила, что здесь может говорить все, абсолютно все, что ей приходит в голову. Этот человек не сочтет ее сумасшедшей или вруньей, потому что он сам родом из того же заокеанского ужастика.

— Милая Алекс, — улыбнулся британский разведчик впервые за весь разговор. По его бронзовому лицу разбежались веселые лучики, — но ведь это всего только версия. И я прошу, чтобы вы помогли нам ее проверить.

— Я согласна! — Аля вскочила. — Согласна, согласна, можете считать вербовку успешной. Сообщите своему начальству. Только давайте проверять побыстрее. Немедленно, прямо сейчас. Я не могу жить непонятно с кем.

— Хорошо, — кивнул мужчина со спокойными глазами. — Мы просто попытаемся получить кое-какую информацию. Сегодня ночью…

— Нет! — воскликнула Аля.

Сейчас он даст ей задание — «в три пятнадцать возле бани» — и уйдет. А ей совсем не хотелось, чтобы он уходил, отпускал ее руку, переставал смотреть на нее сквозь пушистые ресницы.

Он ей ужасно нравился. И ее единственный шанс — вести себя, как героини фильмов про суперразведчиков.

— Нет.

— Что — нет? — растерялся ее собеседник. — Вы только что сказали, что согласны…

— Я согласна на все, сэр. Как вас зовут?

— Максим.

— Это ваше настоящее имя?

— Дорогая госпожа Антонова, у людей моей профессии все имена настоящие.

— А все остальное? — дерзко спросила Аля. — Тоже настоящее?

Он смотрел на нее изучающе. Его выгоревшие брови смешно шевелились, как крылья ночного мотылька.

— У вас есть куда меня отвезти?

Нет, я не дешевка, которая вешается полузнакомому мужику на шею, я подруга агента 007.

Пауза. Затем он кивнул.

— Вот там вы мне все и расскажете. Про информацию, которую вам надо получить, про то, что будет сегодня ночью. Но вы — слышите? — вы сделаете все, что я скажу. И что не скажу тоже. Вы должны уметь, вас ведь всему учили в вашей разведке Ее Величества.

— Да, — сказал он, и лучики опять побежали по лицу. — Я понимаю. В России тоже любят фильмы про Джеймса Бонда. Вам кто больше нравится — Шон О’Коннери, Роджер Мур, Тимоти Далтон или, может быть, Пирс Броснан?

— А почему вам смешно? Разве в жизни суперагенты не такие?

— Вам судить, — сказал он. — Поехали.

В безликой однокомнатной квартире окнами на Никитский бульвар Аля ходила голая, как русалка из казино, пила бренди, от которого ее передергивало, и рассказывала свои истории. Про Мальчика-с-пальчика, про каток в «Меге», про то, что Антонов не пришел в «Красную шапочку» и вел себя в казино, как пастор на карнавале. А главное — про свое разочарование. Она-то думала, что Лешка станет лучше, а он стал обыкновенным, скучным мужиком, как какой-нибудь Иннокентий.

— Иннокентий — это имя? — уточнил Максим. — Или ты хочешь сказать, что он стал наивным — innocent?

Аля отмахнулась.

Почему агент 007 не позвал ее в ресторан тогда, в Австралии? Эти безумные дни и ночи, когда Антонова растили из пальца, она бы не трепала себе нервы и не слонялась по магазинам, а находила утешение на загорелом плече мужчины, который оказался ничуть не хуже Джеймса Бонда в любом актерском исполнении.

— Ты понимаешь, — настойчиво повторяла она, как будто он был во всем виноват, — что не у Лешки, а у меня в жизни все поменялось. Я должна все время приспосабливаться к новой реальности! А ведь я не разведчик, я женщина.

— Понимаю, — ответил он, отнимая у нее пустой стакан. — Ты не полицейский, ты принцесса.

— Что?

— Это из фильма «Полицейский в детском саду». Там Шварценеггер заставляет детей играть в полицейский участок, а одна девочка говорит: «I am not а сор, I am a princess». Как ты относишься к Шварценеггеру? Фильм глупый, но очень смешной. Купи, твоей дочке понравится.

Все в нем было хорошо, но говорил он, что по-русски, что по-английски, такими грамотными закругленными фразами, что Але казалось, будто она слушает кассету с упражнениями в лингвистическом кабинете. Впрочем, кто сказал, что мужчина должен был блестящим, искрометным, неожиданным? Вон Рыжий был таким — и чем кончилось?..

Максим выдал ей миниатюрную штучку вроде клипсы размером с ноготь. Ее надо было прицепить на ухо Лешке, когда он заснет. Под утро снять и на следующий день отдать англичанину.

Но в эту ночь вылазка британской разведки была сорвана.

Когда Аля вернулась от Максима, Антонов уже был дома и посмотрел на нее с такой болью, что она вздрогнула: «Догадался об измене! Но откуда?»

— Аленька, что-то мне хреново, — сказал Леша серым голосом.

Ни о чем он не догадался. Просто у него болел живот.

— Скорее всего, после вчерашней драки, — предположила Аля, испуганно заглядывая в его страдальческие глаза.

Рыжий болел редко, но если уж болел так болел — с температурой, острой болью, обмороками и потерей человеческого облика. Сейчас он еще держался достойно.

— Не думаю. Вроде я ударов в живот не пропускал, — пробормотал он сквозь зубы.

К вечеру боль усилилась. Але так и не пришлось вынуть из кошелька свою шпионскую клипсу. Она упросила маму побыть с Юлькой и вызвала платную «неотложку».

— Похоже, аппендицит, — проворчала сонная врачиха. — Чего тянули, перитонита хотели дождаться? Куда везем?

«Глупости, — подумала Аля. — Аппендицит ему вырезали в девятом классе. Пускай Марк Соломонович посмотрит и скажет, что там такое».

Марк Соломонович был знакомым хирургом в клинике при Академии наук. Туда их и повезла машина, разукрашенная рекламой страховых компаний.

Но Марка Соломоновича на месте не оказалось — должен же человек когда-нибудь спать дома. Лешу оперировал молодой смуглый ординатор, который, взяв у Али сложенные купюры, сказал глубоким безмятежным басом:

— Да что вы боитесь, честное слово. Аппендицит — такая простая операция.

Аля боялась, потому что не знала, как реагирует клонированный организм на простую операцию. Ей даже пришла безумная мысль позвонить Максиму.