Ирина Меркина - Клон в пальто

В Москве Алексей Антонов вдруг понял, что ему надо ехать в Лондон. Он не мог объяснить Але, чем собирается заниматься в этой поездке, но у него самого никаких вопросов по этому поводу не возникало.

Но это был еще не Брэд, а Леша Антонов. Поэтому он решил взять с собой жену и дочь, что для британской разведки было совершенно лишним.

И тогда Юлька неожиданно заболела, чтобы через несколько часов так же резко выздороветь.

«Никаких препаратов, — успокоил ее Максим, — чистое внушение. Детская психика очень отзывчива. Ты знаешь, что некоторые дети заболевают накануне какого-то мероприятия, на которое родителям не хочется идти? Они улавливают флюиды, это научный факт».

Аля сердито засопела, но Максима это не тронуло. Что такое безобидное детское недомогание рядом с сотнями жизней, которые можно было спасти…

Алексей Антонов прилетел в Хитроу за полтора часа до первого взрыва. Они едва успели доехать до города.

— Почему так поздно? — первое, что он сказал им, когда в нем проснулся хладнокровный и неустрашимый разведчик Брэд.

А потом началась работа. Брэд с молниеносной быстротой наваял десятки фотороботов тех подозреваемых, на кого не было фотографий в досье. В подмогу ребятам, которые отсматривали записи камер слежения из метро.

Его хотели связать с израильтянами, но он отказался и убедил начальство, что не стоит терять времени: палестинцы — не наш контингент. И вообще — для организации взрывов экстремисты обычно пользуются местными ресурсами.

— Будем знать, — пробормотала Аля. Она уже чувствовала себя без пяти минут суперагентом. Правильно Максим сказал: не зарекайся от шпионской сумы.

Итак, искать следовало среди студентов и служащих-мусульман. Тех, кто уже давно живет в Британии, не имеет проблем с законом, не числится в картотеке спецслужб. Так сказал Брэд. А еще он сказал: «Я знаю в лицо многих радикалов, но если мы их найдем, они не будут иметь к взрывам никакого отношения. Во всяком случае, мы этого никогда не докажем. Но их все равно надо арестовать, чтобы успокоить население».

Он сказал, что был в Мадриде в январе две тысячи четвертого и в Израиле весной две тысячи первого. И что самое страшное — это паника. Люди подозревают бомбу в любом мусорном кульке, полиция каждую минуту срывается на вызовы, и на этом фоне экстремисты делают что хотят. Спокойствие, только спокойствие. Так сказал Брэд.

— Это Карлсон сказал, — заметила Аля. Ну что он пугает ее, в самом деле, этот Максим? У них в Москве своих страхов хватает.

— Я хочу только показать тебе, какой молодец твой муж, — объяснил британец.

Мой муж?

— Еще он сказал: почаще приглашайте журналистов и говорите с ними. Отвечайте на самые дурацкие вопросы. Говорите много и на все отвлеченные темы. Так они скорее потеряют к нам интерес.

Максим глубоко вздохнул:

— Как ты знаешь, вчера ночью мы эвакуировали Бирмингем.

Аля ничего этого не знала — со вчерашнего дня она не смотрела новости.

— Несколько десятков предупреждений. Местная полиция была близка к истерике. Брэд высказывался против. Он говорил: люди не должны испытывать страх, ложась спать в своих домах и выходя на свои улицы.

— Почему он так много говорит? — спросила Аля. — Он у вас что — начальник?

— Нет, — улыбнулся Максим, — он совсем не начальник, просто крепкий профессионал. Но у него всегда на любой счет было свое мнение, и он его высказывал. Это его ошибка. Начальство не любит слишком умных исполнителей. Ему говорили: Брэд, не умничай и делай то, что тебе приказали. Другие ребята в таких случаях умели подать свои выводы так, что командиру казалось, будто он сам до них дошел. Брэд не снисходил до таких тонкостей, он всегда торопился.

«У Антонова тоже всегда было собственное мнение, и он торопился его высказать, — подумала Аля. — За это его выперли со второго курса МЭСИ, он пошел в армию, выучился на шофера и стал крутым специалистам по машинам в те времена, когда его ровесники с трудом отличали „москвич“ от „жигулей“. Какой молодец мой муж!»

— Так кто же устроил теракты в Лондоне? — спросила она. — Что по этому поводу говорит Брэд?

Максим не уловил насмешки.

— Брэд считает, что следы ведут во Францию.

— Во Францию?

— Исламские радикалы не собирались трогать Великобританию — она ведь многим из них давала приют, и их семьям тоже. Планировалось взорвать парижскую подземку на следующий день после того, как будет объявлен город Олимпиады в две тысячи двенадцатом году. Париж считался абсолютным лидером, и там у террористов все было готово.

— Но ведь Париж… Там тоже много мусульман.

— А где их мало — в Багдаде, в Стамбуле? Радикалам это все равно. Они еще не отомстили Миттерану за запрет носить хиджабы.

— Какое дело террористам до платков? Я думала, они занимаются политикой…

— Ах, Алекс, Алекс. Это и есть самая главная политика. Сначала женщина перестает носить платок, потом она разводится с мужем, говорит своим детям, что они не арабы, а французы или британцы, и ведет их в церковь. И с кем тогда делать политику? Ты знаешь, что больше всего не нравилось арабам в евреях, когда они начали селиться в Палестине? Что их женщины носили шорты и ездили верхом в седле. Традиция — основа политики. Мы, англичане, это тоже понимаем. Не знаю, как бы мы вели себя, если б нам пришлось жить в чужой стране или находиться под оккупацией.

А во Франции — о, у них была задумана идеальная операция. Все бомбы приводились в действие одновременно, с помощью мобильных телефонов, на которые с компьютера отправлялись SMS-сообщения. Сообщение служило командой, а мобильники — пультами. Правда, хитро? Исполнители могли даже ничего не знать. Вдруг им на телефон приходит месседж: «I love Paris» — и все взрывается.

Аля покачала головой. Да уж, действительно остроумно. На всякий случай надо перестать посылать эсэмэски. Представить только — ты пишешь мужу: «Ya v magazine» или «Dobav deneg na kreditku» — и все взрывается.

— Это тоже Леша разгадал? То есть Брэд?

— Нет, это результат общих усилий. После того как столицей Олимпиады неожиданно был выбран Лондон, боевики разозлились — так все было красиво подготовлено. И с досады рванули наш город. Пустили в ход те «живые бомбы», которые сидели в Англии и ждали своего часа.

— А разве там им не надо было готовиться?

— Такого фейерверка, как планировали в Париже, все равно не получилось. А вообще — о, Алекс, мы все живем на пороховой бочке. И не взлетаем на воздух только потому, что террористам не до нас… Шучу. Потому что есть такие ребята, как Брэд, и сотни других.

— Максим, — невинно спросила Аля. — А почему ты мне все так подробно рассказываешь? Это ведь, наверное, секретная информация? Или ты думаешь, что Лешка все равно от меня не будет скрывать?..