Алексей Кузьмин - Солнце и Снег

- Помедленнее, ничего не понимаю! - забескоился Гном, - Чего делать-то?

- Так я объясняю, не перебивай! Едва не закончился трагически эксперимент мудрого Апопа. Не успел он перенести свое ментальное тело в организм Двунога, местного племенного вождя по имени Ра, как в его тело влетел из астрала какой-то необузданный разрушитель. Хорошо, что Апоп, то есть теперь уже Ра, хорошо знал свое старое тело, и сумел его так сказать, ликвидировать…

При этом слове Гном присел на задние лапы и вытаращил свои маленькие глаза. Его пасть раскрылась и нижняя челюсть с глухим стуком ударила в щебень.

- Что еще? - спросила Саламандра.

- В Британии, Артур со своими товарищами отодрали себе чешую с брюшного панциря, совершили переход, и ликвидировали свои прежние тела без особых проблем. Теперь у них большой авторитет среди Двуногов.

- Не сомневаюсь, - ввернул Серый, - однако они теперь того и гляди, осмелеют!

И он плотоядно ухмыльнулся своей огромной пастью.

Ван не отреагировал на его слова, и продолжал:

- В Японии и некоторых частях Срединного государства драконы ограничивают срок годности своих тел … Довольно неприятный обычай!

- Говори, чего уж там, - попросил длинный Ли. Он тоже был родом из того региона.

- Начиная процесс перехода в Двунога, Дракон отдирает пластины брюшного панциря, а в последний момент вскрывает себе живот собственным когтем, - сообщил Ван.

Тут стало плохо всем, даже Саламандре. Ли представил, как он будет “ограничивать срок годности своего тела”, и ему стало очень, очень плохо, очень больно…

Ли Шен проснулся на своей постели от сильной боли.

Выйдя из посольства, Акико-сан быстро добралась до своей квартиры, и схватила маленький черный рюкзак, постоянно лежавший на самом видном месте. В удобном рюкзачке с легкой титановой рамой, было все для немедленной эвакуации и автономного существования в течении двух дней. Акико была одета по-походному, больше никаких сборов не потребовалось. Она сунула в карман деньги, и направилось в сторону общежития Стали и Сплавов. Она сумела пройти мимо вахтера, нашла комнату Ешинаки и вскрыла его дверь. Сидя в коридоре, она наблюдала за всеми посетителями общежития, поднимающимися на пятый этаж. Около десяти часов вечера она опознала возвращавшегося домой Ли Шена. Выждав еще около часа, она осторожно поднялась наверх. Без проблем определив нужную комнату, она выбила ногой хлипкую дверь, и бросилась в темноту.

Китаец, лежащий ближе к дверям, даже не успел проснуться, когда она нанесла ему первый удар. Глаза Акико еще не успели адаптироваться к темноте, и поэтому она слегка повозилась, выключая первому китайцу руки и способность кричать.

Второй успел быстро спрыгнуть с кровати, причем оказался сразу одетым.

- Засада, - мелькнуло в голове у Акико.

Ей попался хорошо тренированный профессионал. Пренебрегая некоторыми защитами, он даже сумел дотянуться до маски, которую Акико опустила на лицо.

Удар ногой, который Акико всегда наносила с такой скоростью, что его не успевала фиксировать хорошая видеокамера, пришелся точно в пах. Похоже, что китаец сумел убрать мошонку, но следующий удар достал его в висок. Против этого удара не спасает и китайский цигун - боец упал и прекратил сопротивление.

Акико быстро обшарила обоих, потом проверила под подушками. Долго искать не пришлось. Открыв футляр, Акико убедилась, что у нее в руках подлинник. В этот момент оба недобитых китайца зашевелились и попытались броситься на нее. Охваченная радостью от находки, Акико не пожалела сил на показательную демонстрацию своего боевого искусства. Стараясь не задеть жизненно важные органы, она с удовольствием выбила пыль из обоих китайцев. Около тридцати секунд в воздухе стоял сплошной звонкий треск от ударов. Покончив с этим, Акико радостно выскочила в коридор, и подхватив свой рюкзак, покинула общежитие. Маску она сняла уже на улице.

Глава 35

Ближайшие последствия пропажи реликвии. Мы узнаем кое-что новое о Сунь Цзине, и главное, о Ван Шене.

Прошло около двадцати минут, прежде чем Сунь сумел доползти до выключателя. Электрический свет больно резанул по глазам.

- Что это было? - простонал Ли Шен.

- Не знаю, что-то маленькое, - поморщился Сунь Цзинь.

Шен сполз на пол, приняв сидячее положение.

- Ну меня и отделали! Сколько их было?

- Один человек. Мне кажется, это была женщина.

- Почему Вы так думаете, Холмс?

- Это элементарно, Ватсон. Я ударил ей в грудь, а она дала мне по яйцам.

- Женщина, очень маленького роста. Значит, не русская. Китаянка или японка?

- Японка, кто же еще. Она на мне весь Сётокан продемонстрировала. Ох, как болит, как она мне по пояснице локтем!

Внезапно Ли Шен обеспокоено закрутил головой по сторонам.

- Старший брат! Скорее посмотри у меня под подушкой. Я рук не подниму.

Сунь Цзинь, кряхтя, добрался до постели Шена.

- Ничего нет.

- Помогите, грабят! - прошептал Ли и заплакал.

Акико спокойно шла по темной малолюдной улице, направляясь на северо-восток. У нее было очень много времени, чтобы спокойно все обдумать. И даже больше того. Пройдя около пяти километров по городу, погруженному в нервный и тревожный сон, Акико поняла самое главное. Она вовсе не собиралась нести книгу в посольство.

Сунь Цзинь добрался до телефонного автомата и связался с посольством Китайской Народной Республики. Он был вынужден это сделать. Обстоятельства сложились так, что ему уже не было нужды скрывать свою связь с министерством государственной безопасности Китая.

На улице была уже глубокая ночь, дороги практически опустели, и черная посольская машина примчалась через несколько минут, едва не столкнувшись с джипом из подмосковного Солнечногорска. Увидев, что здесь твориться, Ешинака предпочел ночевать в другом месте. Он даже не решился появиться около здания - там было полно китайцев.

Возбужденные китайцы бегали по общежитию, как муравьи в потревоженном муравейнике. При этом каждый занимался своим делом. В эту ночь скромная кухня в номере Ян Гуйсян стала настоящим штабом, в котором кипела работа, и, разумеется оба чайника.

Работники дипкорпуса официально обратились в милицию, готовили ноту и для российского МИДа и для посольства Японии. Огромный милиционер, обливаясь крупным потом, пил уже шестую чашку чая, пока ему толковали, что собственно произошло, что украли, и у кого.

Чай милиционеру не нравился, он больше напоминал ему духи, которые его толстая жена каждое утро пригоршнями выливала на себя. Он долго не мог взять в толк, почему из-за какой-то старой книги поднимают столько шума, да еще ночью. И, лишь когда высокий пожилой китаец бросил, что такая книга стоит больше миллиона долларов, милиционер быстро принял решение. Он оповестил об этом ужасном происшествии всех, как того требовал его служебный долг и человеческая совесть.