Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

— А теперь послушайте меня. Начиная с этого момента, я отказываюсь обсуждать эту проблему с вами. И если нам доведется однажды встретиться, мы будем разговаривать о футболе или о погоде, если хотите, но только никогда мне не говорите, что вы социолог, работающий в службе защиты детей!

Как можно быть таким недальновидным? Мне хотелось его придушить! Полицейские, посмеиваясь, присутствовали при этой сцене, не рискуя вмешиваться. Так называемый социолог не знал, куда себя деть. Я стояла перед ним разгневанная, глядя на него в упор.

— Что ж, если они вам не нужны, я забираю их.

Моментально придя в себя, он ответил мне профессиональным тоном:

— Они несовершеннолетние, и, если вы хотите взять на себя ответственность за них, у вас должны быть на это полномочия.

Я только что встала на сторону этих девочек. За несколько секунд их проблема стала моей. Я понимала, что ввязываюсь в длительную авантюру. Оставалось лишь придать ей законную основу. Этим вечером Марьяна, Илинка и Екатерина поехали с полицейскими в больницу. Пока они будут проходить обследование, у меня будет несколько дней, чтобы получить «добро» от министерства, к которому относится служба защиты детей, на поиск временного жилья для них и регистрацию моей новой негосударственной организации «Reaching out». Название, такое же как в Австралии, пришло на ум само собой. Ведь речь шла о том же самом: протянуть руку помощи детям с улиц, а также проституткам, проданным против их воли, и помочь им выбраться из этого кошмара.

Я встретила девочек у выхода из больницы и отвезла в центр для несовершеннолетних правонарушителей, где представитель службы защиты детей выделил три кровати. Поскольку Марьяна, Илинка и Екатерина находились под моей ответственностью, я должна была провести здесь ночь. Утром ими займется команда центра. Прибыв к трем часам дня со своей зубной щеткой и пижамой, чтобы заступить на дежурство до утра, я принесла с собой продукты для ужина и оставила им кое-что на завтрак. Ночь я провела на диване офиса для персонала, где у меня была возможность пользоваться ванной комнатой, по счастью, с душем. В течение следующих дней я звонила куда только можно, чтобы найти организацию, которая бы позаботилась об этих девочках: ведь должны были существовать подобные структуры! По совету Пам, моей знакомой-американки, я связалась с АМР США — Агентством США по международному развитию, — через которое проходило большинство запросов на финансирование различных международных проектов и которое должно было иметь самое полное представление обо всех подобных организациях, действующих в Румынии. На том конце провода женский голос прозвучал обнадеживающе:

— Несовершеннолетние, принуждаемые к проституции? Я наведу справки. Я узнаю, кто занимается этим в Румынии, и перезвоню вам.

Полученный неделю спустя ответ привел меня в отчаяние:

— Мне очень жаль, но никто не занимается подобной проблемой. Я сделала несколько телефонных звонков, и люди даже не понимали, о чем я говорю! У всех одна и та же реакция. Все спрашивали меня: «Что вы имеете в виду под "принуждением" к занятию проституцией?» Для них женщина, которая спит с мужчиной за деньги, делает это только по собственному желанию…

— У меня есть доказательства, что все не так! Со мной здесь три девочки, которые очень хотели бы, чтобы хоть кто-нибудь спросил их мнение!

Я была вне себя от гнева. В то время столько внимания уделялось принудительному труду детей, но почему-то никто не додумался, что это может относиться и к сексу? Дама из АМР США не знала, что ответить.

— Яна, я так хотела бы вам помочь…

Она была очаровательна, но бессильна. Отчаявшись, я снова позвонила своей подруге Пам. Она работала в нашем городе с детьми из детских домов в рамках одной христианской организации, и я была уверена, что она подскажет мне, как действовать дальше.

— Пам? Это Яна. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Это очень важно, нам лучше встретиться. Ты не могла бы приехать в центр для несовершеннолетних правонарушителей?

Она приехала после обеда, я была с девочками одна.

— Пам, познакомься, это Марьяна, Илинка и Екатерина. Девочки, расскажите моей подруге, что с вами случилось. Я буду переводить.

В то время как я повторяла по-английски то, что они рассказывали, моя подруга испуганно ерзала на своем стуле. К концу рассказа в ее глазах стояли слезы.

— Теперь ты понимаешь, зачем мне нужна помощь? Мне необходимо найти им нормальное жилье. Только ты можешь что-нибудь сделать.

Взволнованная подруга дала мне 300 долларов. Этого должно было хватить на три месяца аренды четырехкомнатной квартиры. Мы переехали в сентябре 1999 года. На этот раз я была одна: у меня не было средств, чтобы нанять социального работника. Нам едва хватало денег на еду. И тогда я начала рассказывать о своем проекте всем знакомым и просила их передать информацию дальше и, по возможности, найти того, кто мог бы нам помочь. Все вокруг меня мобилизовались. Одни пекли пироги, другие приносили нам овощи, консервы, крупу. Было понятно, что так не может продолжаться долго: мне необходимо было срочно найти спонсора. Это означало заполнение огромного количества бумаг.

Я написала свой вариант проекта и погрузилась в телефонный справочник социальных меценатов. Это были настоящие маркетинговые исследования! Необходимо было найти ассоциации, финансирующие проекты, подобные моему, узнать, в каких странах они работали, найти человека, которому следовало адресовать мой запрос, выставить свою кандидатуру в соответствии с каждой предлагаемой программой… и терпеливо ждать ответа.

Тем временем жизнь в съемной квартире постепенно налаживалась. Девочки приходили в себя, успокаивались и по крупицам рассказывали мне об испытаниях, через которые им пришлось пройти. Все трое были из одной среды. Отец Илинки, например, сидел в тюрьме за убийство ее матери. Бабушка, приютившая Илинку, считала ее виновной в этой драме. Щуплая Екатерина постоянно подвергалась побоям. Отец бил ее подковой, которую вкладывал в перчатку. Когда я связалась с этим мужчиной, чтобы рассказать ему новости о дочери, мне захотелось проверить правдивость этих чудовищных обвинений:

— Это правда, что вы били ее подковой?

— Да, но знаете, она была такой несносной.

— Но почему подковой?

— Я не хотел повредить себе руку.

Кто мог защитить маленькую девочку? Соседи? Даже не мечтайте. В этой среде не принято вмешиваться в дела других. Достаточно было единственной фатальной встречи, чтобы Екатерина перешла от одного палача к другому. Принуждаемая к подчинению сначала со стороны отца, а затем — своего сутенера, она, чтобы как-то выжить, выработала в себе поразительную способность к адаптации, став настоящим хамелеоном. У нее был дар говорить именно то, что вы хотели бы услышать, и подстраивать свое поведение под желание окружающих. И было сложно понять, о чем она думает на самом деле.