Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

Я была сражена наповал. Это же только видимость правосудия! Если не давать пожизненных сроков таким подонкам, как Леку, как можно надеяться на снижение сексуального трафика? Три месяца спустя мне позвонил тот же офицер полиции.

— Яна, у меня плохая новость…

— Нет, только не это!

— Мне очень жаль, но Леку сбежал из-под стражи.

— Как такое возможно?..

— Он должен был в последний раз предстать перед судом. Когда охранник пришел за ним в камеру, Леку пообещал вести себя хорошо. Он убедил того, что не собирается бежать, и охранник не счел нужным надеть на него наручники. Естественно, Леку сбежал по дороге в суд. Мне действительно жаль, Яна…

Слабым утешением послужило то, что этот побег оказался в центре внимания иностранной прессы, и на международной арене разразился скандал: полицейские службы нескольких стран приложили столько усилий, чтобы Леку предстал перед судом! Даже ФБР было задействовано. Это было так глупо… И все же я надеялась, что такой гротескный финал послужит уроком для последующих арестов. Оба македонских процесса вселили в меня надежду. Назначенные меры наказания не отличались суровостью, но ведь это было только начало. Наконец хоть что-то сдвинулось с места. Конечно, я была разочарована побегом Леку, но нисколько не сомневалась, что, объединив усилия всех европейских стран, мы сможем покончить с этим варварским рабством. Тогда я даже не представляла, что расцвет сексуального трафика был еще впереди.

О снимаемых нами квартирах по кварталу поползли слухи. После того как мы сняли вторую, языки совсем развязались, особенно у старух, которые целыми днями сидели возле подъезда на стульях и сплетничали. Надо было видеть их, с крючками и вязальными спицами наперевес, когда я проходила мимо с кем-нибудь из своих подопечных. Они обменивались понимающими взглядами и громко восклицали:

— Нет, вы только посмотрите на ее майку! С таким же успехом можно вообще ничего не надевать!

— А на эту гляньте: живот на нос лезет! А кто-нибудь ее мужа знает?

Я старалась не обращать внимания на их язвительные замечания до тех пор, пока одна из них не обратилась ко мне:

— Простите, мадам, я могу задать вам вопрос?

— Слушаю вас.

— Скажите, что вы делаете со всеми этими девочками?

— Мы их воспитываем.

— Ну да… А мне сказали, что вы снимаете наверху порнофильмы.

— Да вы что? И много вы видели у нас мужчин?

— Не знаю, я просто повторяю, что мне рассказали…

Эти старухи были просто отвратительны!

— Ваша злоба меня поражает! Держу пари, что если бы какой-нибудь ребенок умирал у вас на глазах, вы бы пальцем не пошевелили, чтобы ему помочь. Но самое ужасное не в этом. Вы ведь даже не выносите, когда кто-то другой пытается помочь людям в беде.

После этих слов я развернулась и ушла. Определенно, атмосфера в квартале становилась напряженной. И это не считая того, что содержание двух квартир, расположенных к тому же на разных лестничных клетках, представляло определенные сложности как в плане коммуникации, так и в плане контроля. Мне пришлось нанять дополнительного социального работника, чтобы обеспечить дежурство в обоих местах. Кроме того, я нуждалась в собственном кабинете, где могла бы заниматься бумажной работой, которой становилось все больше. Короче, я как никогда мечтала об отдельном жилье, которое принадлежало бы только нам. Но 40 000 евро, выделенных на следующий год организацией LIFT, на покупку дома не хватало.

Решение проблемы неожиданно пришло из Сан-Диего, США. У меня там были друзья, Пол и Каролина, которые часто приезжали в Румынию в рамках гуманитарного медицинского проекта. Каждый раз они привозили мне безделушки для девочек: косметику, одежду, лак для ногтей… Каролина организовывала в квартире маленькие салоны красоты: девчонки с удовольствием включались в игру, изображая из себя принцесс. У них был такой же счастливый вид, как у детей в магазине игрушек. Однажды Пол принялся меня отчитывать:

— Яна, когда ты в последний раз была в отпуске? Ну-ка, подумай хорошенько…

— …

— Так я и знал! Послушай, нельзя продолжать в том же темпе: однажды ты просто сломаешься, и твоим подопечным от этого станет только хуже! Пожалуйста, выберись на несколько дней в Сан-Диего.

— Да-да, как-нибудь обязательно…

Этот день настал независимо от меня. По телефону Пол предупредил:

— Мы взяли тебе билет и обо всем договорились с социальными работниками. Мир без тебя не рухнет. Собирай чемодан!

В Сан-Диего Пол и Каролина устроили в честь моего приезда барбекю, позвав к себе всех своих друзей. В самый разгар вечера они вытолкнули меня в середину аудитории.

— Яна, расскажи, пожалуйста, о своей деятельности в Румынии.

Я говорила минут двадцать. К концу моего рассказа мужчины были возмущены, а женщины глубоко взволнованы. Не успела я вернуться в Питешти, как мне позвонил Пол:

— Яна, у меня хорошие новости. Мои друзья рассказали своим знакомым о твоей работе и организовали небольшой сбор средств для тебя.

Собранная за один месяц «небольшая» сумма составила 20 000 долларов. Я не могла прийти в себя от счастья. На эти деньги я приобрела кусок земли на выезде из Питешти, в пяти минутах езды на машине от меня, и заложила фундамент для дома. Работы начались в апреле 2003 года. В августе мы с девочками переехали в наше новое жилище. К тому времени были завершены только внутренние работы и интерьер. Наружную отделку мы смогли закончить с помощью посольств Финляндии, Великобритании и Дании, которые перечислили нам средства, оставшиеся от других проектов. В тот момент на моем попечении было семь девочек. На смену прежним пришли новые, одна из которых, прибывшая из Косово, была на последних сроках беременности. Марьяна и Екатерина, закончив школу и устроившись на работу, покинули приют в возрасте семнадцати лет. У Илинки после судебного процесса возникли проблемы в лицее. Одна газета опубликовала ее фотографии с сигаретой в руке, которые сделали полицейские. Под фотоснимками было указано, что ей двадцать девять лет! На следующий день классный руководитель начал делать ей гнусные предложения. Мы подали на него жалобу, но было слишком поздно: все ученики теперь знали о прошлом Илинки, и ее пришлось забрать из лицея. Бабушка согласилась взять ее обратно к себе «лишь потому, что это очень хорошая ученица», — уточнила она…

Девочки быстро освоились в своем новом пристанище — нарядном доме, расположившемся на склоне холма прямо над проселочной дорогой. Его яркие краски контрастируют с черноватыми фасадами ферм, над которыми он возвышается. Цвет стен я не скажу по той простой причине, что никто не должен знать, где находится этот дом. Многие торговцы дорого дали бы за то, чтобы отыскать свою бывшую добычу. Местные жители называют его «дом на холме». Никто не знает, кому он точно принадлежит. Ведь эту информацию можно использовать и во зло. Шпионы торговцев снуют повсюду, а девочки должны быть в безопасности. Некоторые жители поняли, что в доме живут юные девушки, но наверняка считают, что это обычный приют. Узнай они, что это бывшие проститутки, существование девочек превратилось бы в ад: люди начали бы показывать на них пальцем или даже жаловаться, что они могут оказать на соседей плохое влияние. В то время как эти подростки мечтают лишь об одном: жить обычной жизнью. Редко кто рассказывает о приюте одноклассникам. Все они стыдятся своего прошлого. Ни за что на свете девочки не стали бы делиться с кем-то воспоминаниями об унижениях, которые им пришлось испытать.