Альбер Камю - Бунтующий человек. Падение. Изгнание и царство. Записные книжки (1951—1959)

Притягательность религии для театральных людей. Жизнь-сон и истинная жизнь.

Мне нравились увеселительные заведения (блестящие рестораны, дансинги и т. д.); люди придумали их для того, чтобы укрыться от жизни. Это сломалось во мне.

Необходимость противоположностей, прославление их. Где мера – там и противоречия. Солнце и тьма.

Пятнадцатилетний Ницше, ни слова не говоря, голой рукой выхватил горящий уголь из печи и показал его своим друзьям, потому что те высказывали сомнения насчет жеста Муция Сцеволы. След от раны остался у него на всю жизнь.

История о борделе (А. [203] Здесь и далее А. Камю цитирует книгу: Halévy D. Nietzsche. P., Grasset, 1944. С. 48). Козима, которую следует упрекнуть в том, что она уничтожила все письма Н. к В. «Трагическое познание и греческая радость». Терраса кафедрального собора в Базеле, где разговаривали Ницше и Буркхардт. «Современный анахронизм – невозможность жить в согласии с государством». Там же . «Аристократия духа должна завоевать свою свободу по отношению к государству, которое сегодня держит науку в узде». – Там же . Человек предавался мечтам, лежа на тигре.

О пожаре в Лувре во время Коммуны, из-за которого Ницше рыдал и еще долго находился в подавленном состоянии: «Как ни сильна была бы моя боль, я никогда не стал бы обвинять их в святотатствах, являющихся лишь отражением всеобщего греха. Греха, над которым надо много думать». «Сделай так, чтобы меня похоронили как лояльного язычника, без обмана». Беспросветно печальный и экзальтированный после своего возвращения.

Проект «десяти лет медитации и молчания». Идея «маски». Похвала Наполеону в «Веселой науке». Приключение с мадам В.П. в 87 году, последняя – потрясающая – записка, адресованная Родэ. Родэ не ответил. «Лизбет, почему ты плачешь? Разве мы не счастливы?»

У меня было много предубеждений против рационализма. Но страсть моих собратьев по цеху… [неразб.].

8 сентября.

Кончина Робера Шаттэ [204] Шаттэ, Робер (1901–1957) – французский книгоиздатель-маргинал, друг Паскаля Пиа. . Он был один, в больнице Вильжюиф.

Отказаться блистать, когда можешь блистать, нравиться и т. д. В небольшом количестве прикрасы необходимы, но в большом – они затмевают все. Прозябать (так долго, как потребуется) более плодотворно, в конце концов, чем болтать и выходить по пустякам.

Нам нужен не просто тот, кого бы мы любили, ничего у него не требуя, но тот, кого бы мы любили и кто ничего бы нам не давал.

Роман . Ми: в любви она дышала, как пловчиха, и одновременно улыбалась, потом плыла все быстрее и быстрее, выскакивала из воды и падала на горячий и влажный пляж, с открытым ртом, продолжая улыбаться, словно после стольких заплывов в гроты и в глубины вода стала ее сущностью, а земля оказалось пустыней, где, она – сверкающая рыба, – весело задыхалась.

Самый великий человек, самая большая духовная сила: самый, самая насыщенная… […неразб.].

Ницше. Нерелигиозный человек – в силу своей религии. Паскаль – по-своему – в конце концов, согласно Фоме – вера есть смелость духа.

Там же . Для него Христос: Спаситель-имморалист.

Кюстин. «Однажды спящий гигант проснется, и сила положит конец царству слова. Тщетно станут тогда обезумевшие от ужаса поборники равенства звать на помощь свободе древнюю аристократию; тот, кто берется за оружие слишком поздно, тот, чьи руки от долгого бездействия ослабели, немощен» [205] Цитата дана в переводе В. А. Мильчиной по книге: Кюстин А. де. Россия в 1893 г. СПб., 2008. Здесь и далее А. Камю продолжает цитировать издание Custine A. de. Souvenirs et portraits. Monaco, 1956, в котором были собраны отрывки из разных произведений А. де Кюстина. .

Там же о французах: «Они скорее изобразят себя в плохом свете, чем позволят о себе забыть».

Дон Фауст. Когда он превратился в Дон Жуана, сцена начиналась с громкого раската смеха, издаваемого человеком в кулисах, – таков был выход Дон Жуана.

Ницше. «Еще несколько тысяч лет по пути последнего столетия! – и во всем, что будет делать человек, обнаружится высочайший ум; но как раз тем самым ум и потеряет все свое достоинство. И хотя быть умным и останется необходимостью, но это будет столь обычно, что более благородный вкус воспримет эту необходимость как пошлость. Быть благородным будет тогда означать – иметь в голове глупости».

Библия родилась среди камней.

1 октября.

Визит Ж. Т. [206] Жермен Тийон (1907–2008), французский этнолог, участница движения Сопротивления. А. Камю написал предисловие к американскому изданию ее книги. , которая решила перед отъездом в Алжир поведать мне, что она сделала. Месяц назад в Алжире. К ней обратились эмиссары F.L.N. [207] F.N.L. (Front de libération nationale), Фронт национального освобождения – социалистическая партия, созданная в Алжире в 1954 г. , предложив встретиться с руководством, желавшим задать вопросы по поводу ее брошюры («Алжир 57»). Она согласилась. Встреча, потом подпольная сеть. Короче говоря, дом в Касба, где ее встречают две женщины. Потом появляются двое вооруженных мужчин. Возникает дискуссия. Ж.Т. объясняет им свои идеи: бездомность, объем приработков, происходящих из метрополии, и т. д. (ее мнение: они действенны, с политической точки зрения, но безграмотны, с экономической точки зрения). В этот момент один из них, похожий на главного, говорит: «Вы принимаете нас за убийц». Тогда Ж. Т.: «Но вы и есть убийцы» (это происходило вскоре после покушения в казино «Ла Корниш»). Она тут же замечает, что эти слова вызвали сильнейшую реакцию у другого – слезы на глазах. Потом: «Я предпочел бы, чтобы все эти бомбы были на дне моря». «Это зависит только от тебя», – говорит Ж. Т. Они говорят о пытках. Я подавала жалобы, – отвечает она (она принимала участие в комиссии по концентрационной системе). Они приходят к соглашению: отмена терроризма против гражданского населения взамен отмены наказаний. Приблизительно в тех терминах, которые я предложила (но продолжение, увы…). Другой говорит по поводу резни: «Это Франция». «Рассказывай это своей бабушке, – говорит Ж.Т. – Я там была. Ты прекрасно знаешь – это F.N.L.». Главный делает знак, чтобы тот замолчал. Она вскоре узнает, что перед ней Али ля Пуэнт. При выходе она хватает его за галстук и трясет. «И не забудь, что я сказала». И он ей ответил: «Нет, мадам».