Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки

— Спасибо тебе, Итан, — сказала она, смерив одинаково пристальным взглядом кофемолку и Марулло. — Как поживает твой отец, Итан?

— Хорошо, мисс Элгар, — ответил я.

— Передавай ему привет, моя умница!

— Да, мэм! Обязательно передам, мэм. — Я вовсе не собирался перенастраивать ее чувство времени. Говорят, она все еще заводит по субботам напольные часы, хотя они уже сколько лет работают от электричества. Неплохо зависнуть во времени — очень даже неплохо, когда у тебя вечный полдень. Перед уходом мисс Элгар сосредоточенно кивнула кофемолке.

— Совсем спятила, — констатировал Марулло, покрутив пальцем у виска.

— Никто не меняется. Никому нет вреда.

— Твой отец умер! Почему ты ей не скажешь, что он мертв?

— Даже если она поверит, все равно скоро забудет. Она всегда о нем спрашивает. Да что там, она только недавно перестала моему деду приветы передавать! Говорят, дружила с ним, старым брюзгой.

— Совсем спятила, — повторил Марулло.

По неведомой причине странное чувство времени мисс Элгар помогло ему взять себя в руки. Трудно понять, насколько человек сложен или прост. Когда ты слишком уверен в своих выводах, непременно ошибешься. Думаю, опираясь на привычки и жизненный опыт, Марулло сократил свои подходы к людям до трех типов: приказ, лесть и подкуп. Поскольку все они срабатывали достаточно часто, он и полагался на них целиком. И в какой-то момент общения со мной перестал использовать первый подход.

— Ты хороший парень, — сказал он. — И друг из тебя хороший.

— Старый Шкипер, мой дед, говорил: «Хочешь сохранить друга — не вздумай его проверять».

— Умно.

— Он был умен.

— Все воскресенье я размышлял, малыш, даже в церкви.

Я знал, что Марулло мучился из-за вознаграждения, по крайней мере, я так думал, поэтому решил сэкономить время.

— Ты про подарочек от торгового агента?

— Да! — Он посмотрел на меня восхищенно. — Ты тоже умен.

— Не настолько, чтобы работать на себя.

— Ты здесь уже сколько — двенадцать лет?

— Именно, слишком долго. Не пора ли это изменить?

— И никогда ты не зажимал мелочь из кассы и не брал продукты домой, не записав на свой счет.

— Честность — мое больное место.

— Не шути! Так оно и есть. Я тебя проверяю. Я знаю!

— Вот и повесь мне медаль на левый лацкан.

— Все воруют — кто-то больше, кто-то меньше, — только не ты. Я знаю!

— Может, я выжидаю и хочу украсть все сразу?

— Не отшучивайся. Так оно и есть!

— Альфио, тебе попалось настоящее золото! Так что не надо его слишком полировать — вдруг позолота слезет.

— Становись-ка ты моим партнером!

— А деньги я откуда возьму? Свою зарплату вложу?

— Что-нибудь придумаем.

— Тогда я смогу красть у тебя, не обворовывая себя!

Он одобрительно засмеялся:

— Ты умен, малыш. Ты не крадешь.

— Ты не слушаешь! Может, я хочу заграбастать все.

— Ты честен, малыш.

— О чем я и говорю. Когда я особенно честен, мне никто не верит. Альфио, хочешь утаить свои замыслы — говори правду!

— Что это ты такое болтаешь?

— Ars est celare artem [20] Искусство — в умении скрывать искусство ( лат .). Овидий. Секреты любви. 8 г. н. э. .

Марулло пошевелил губами, повторяя фразу, и расхохотался.

— Ого! — воскликнул он. — Ого! Hic erat demonstrandum [21] Что и требовалось доказать. ( лат .) .

— Колу холодную будешь?

— Мне нельзя из-за этого. — Он похлопал себя обеими руками по животу.

— Ты не настолько стар, чтобы жаловаться на желудок, — вряд ли тебе больше пятидесяти!

— Пятьдесят два, и желудок у меня больной.

— Ладно, — сказал я. — Если это был тысяча девятьсот двадцатый год, тогда ты приехал в двенадцать лет. Похоже, в Сицилии учить латынь начинают довольно рано.

— Я пел в церковном хоре, — признался он.

— Я тоже пел в хоре и носил крест. И я выпью колы! Альфио, придумай, как мне выкупить долю, а я посмотрю. Только предупреждаю — денег у меня нет!

— Что-нибудь придумаем.

— Деньги будут непременно.

Он пристально посмотрел мне в лицо, не в силах отвести взгляд, и мягко добавил:

— Io lo credo [22] В это я верю. ( лат .) .

Во мне забурлила сила, которой вряд ли стоит гордиться. Я открыл колу, запрокинул бутылку и посмотрел в глаза Марулло поверх коричневого ствола.

— Ты хороший парень, — повторил он, пожал мне руку и побрел прочь.

Повинуясь внезапному порыву, я крикнул ему вслед:

— Как твоя рука?

Марулло вздрогнул от неожиданности.

— Больше не болит, — сказал он и вышел, повторяя сам себе, — больше не болит.

Вдруг он вернулся и возбужденно выпалил:

— Бабло надо брать!

— Какое бабло?

— Пять процентов.

— Почему?

— Надо брать! Будешь понемногу выкупать свою долю, только соглашайся не на пять, а на шесть процентов.

— Нет.

— Что значит нет, если я сказал да?!

— Альфио, это не нужно. Было бы нужно, я согласился бы, а так — нет.

Он глубоко вздохнул.

После обеда покупателей было куда меньше, чем утром, но без дела я не сидел. С трех до четырех есть загадочный промежуток, в который поток клиентов всегда ослабевает — от двадцати минут до получаса. Потом он снова нарастает — люди идут с работы, жены закупаются для ужина на скорую руку.

В период относительного затишья заглянул Бейкер. Он постоял, разглядывая сыры и колбасы в холодильной камере, пока из магазина не вышли двое покупателей из разряда тех, что никогда не знают, зачем пришли и чего им нужно — они трогают то одно, то другое, надеясь, что товар сам вскочит им в руки и потребует, чтобы его купили.

Наконец они ушли.

— Итан, — сказал банкир, — знаешь ли ты, что Мэри сняла со счета тысячу долларов?

— Да, сэр. Она говорила, что собирается за деньгами.

— Ты знаешь зачем?

— Конечно, сэр. Она твердила об этом пару месяцев. Ох уж эти женщины! Мебель чуть поизносится, а им уже охота купить новую.

— Не думаешь ли ты, что тратить деньги сейчас на такую ерунду глупо? Я же вчера говорил, что скоро выпадет благоприятная возможность для вложения!

— Сэр, деньги-то ее.

— Итан, я говорил не про рискованное предприятие. Я имел в виду надежную инвестицию. С той тысячей она могла бы подождать годик, получить хорошие проценты, купить мебель и сохранить свою тысячу!

— Мистер Бейкер, не могу же я запретить ей тратить собственные деньги!

— Разве ты не можешь ее убедить, отговорить от трат?

— Мне как-то в голову не пришло.

— Итан, так сказал бы твой отец. Так сказал бы размазня! Я помогу тебе подняться на ноги, если ты не будешь размазней.

— Ладно, сэр.

— И не похоже, что она собирается их тратить в нашем городке. Нет, она намерена побродить по распродажам и заплатить наличными! И говорить не буду, что ей там всучат! Местные магазины хоть и берут дороже, зато в случае чего товар можно обменять. Ты должен настоять на своем, Итан! Уговори ее вернуть деньги на счет. Или пусть отдаст деньги мне в руки. Она ни разу не пожалеет!