Ибрагим Аль-Куни - «Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Амал уходит, входит Бимал.

Бимал. Зачетка номер тридцать четыре?

Индраджит, Да, профессор.

Бимал. Кто был Мазини?

Индраджит. Один из основателей современной Италии.

Бимал уходит, входит Камал.

Камал. Зачетка номер тридцать четыре?

Индраджит. Да, профессор.

Камал. Как повлияла духовная отрешенность индусской философии на развитие древнеиндийской литературы?

Индраджит. Духовная отрешенность индусской философии является, по всей видимости, основной причиной композиционных отклонений от основного сюжета, столь распространенных в древнеиндийской литературе. Основное повествование часто прерывается описаниями, теоретическими построениями и…

Камал ушел. Голос Индраджита тонет в громкой музыке. На сцену выбегает Амал: он студент.

Амал. Индра, скажи, ради бога, профессору, что я заболел. Новая картина — я пошел в кино.

Индраджит. Будет сделано.

Амал убегает, вбегает Бимал.

Бимал. Индра, можешь дать на денек свои лекции по химии?

Индраджит. Бери.

Уходит Бимал, входит Камал.

Камал. Индра, у тебя рупии не найдется до той недели?

Индраджит. С собой нет, могу завтра принести.

Камал уходит, входит тетушка.

Тетушка. Индра, ты ужинать идешь?

Индраджит. Не сейчас, мама, попозже.

Тетушка. Почему не сейчас? Поешь, и я помою посуду.

Тетушка уходит. Музыка становится громче. Поет хор: «Девять–восемь–семь–шесть–пять–четыре–три–два–раз».

Индраджит. Кругами и кругами во веки веков.

Тетушка (из–за сцены) . Индра! Индра!

Индраджит. Иду, мама.

Индраджит уходит. Входит тетушка.

Тетушка. Есть будешь?

Писатель. Нет.

Тетушка уходит. Входит Манаси.

Манаси. Тебе сегодня писалось?

Писатель. Нет.

Манаси уходит.

Раз–два–три. Амал–Бимал–Камал. И Индраджит. И Манаси. Из дома — в школу. Из школы — в колледж. Из колледжа — в мир. Растем. И все кругами и кругами. Раз–два–три. Два–один. Амал–Бимал–Камал. И Индраджит — тоже.

Амал, Бимал, Камал и Индраджит приходят на экзамены. Писатель шагает по сцене, доходя до кулисы, возвращается.

Звонок.

Время истекло. Сдавайте экзаменационные работы.

Все продолжают торопливо писать. Писатель обходит одного за другим, собирает учебники. Все встают, идут за писателем, жестами объясняя ему что–то. Сомнения. Страх. Отчаяние.

Из школы — в колледж. После колледжа — экзамены. После экзаменов — диплом. С дипломом — в мир.

Входят Амал, Бимал, Камал и Индраджит.

Амал. Что ты теперь собираешься делать?

Бимал. Дай мне экзамены сдать сначала. Я боюсь наперед загадывать.

Камал. Отец в этом году выходит на пенсию, так что сдам экзамены или нет, все равно надо искать работу.

Амал. Ты думаешь, легко найти работу? Я каждый день смотрю все объявлении в газетах. Нет ничего.

Бимал. Тебе–то о чем беспокоиться? Это у меня три сестры дома, и всех трех нужно замуж выдавать.

Камал. Никогда со мной раньше такого не было. Скоро кончатся экзамены — и живи, как знаешь. С ума можно сойти.

Писатель (вызывает) . Амал Кумар Бос!

Амал приплясывает от радости. Другие поздравляют его, пожимают руки, хлопают по плечам.

Бимал Кумар Гхош!

Бимал приплясывает — и все повторяется.

Камал Кумар Сен!

То же самое.

Индраджит Рой!

То же самое. Входит тетушка. Один за другим они подходят к ней и кланяются. Тетушка их благословляет. Тетушка уходит. Они следуют за ней.

Писатель. Так, а теперь — мир. Видите, стоят стулья? На них сидят люди мудрые, люди ученые. Они проверяют. Они принимают экзамены. Им поручено установить, на что вы годитесь. А в коридоре — длинная скамья. Она — для Амала, Бимала, Камала. И для Индраджита.

Входят Амал, Бимал и Камал и идут по направлению к скамье.

Одну минуточку! Подождите, пожалуйста.

Они возвращаются.

Извините, я забыл. Здесь нет никаких стульев. И забудьте про скамейку. Здесь трава, зеленая трава. А вот деревья. И за лохматой листвой деревьев небо окрашивается в розовый цвет. Солнце встает каждый день. Но оно не каждый день красится в розовый цвет. Закат.

Тем временем на сцену вышли Индраджит и Манаси и сели под лохматым деревом. У Манаси в руках книга. Писатель уходит.

Манаси. Зачем ты подарил мне книгу? Я должна была сделать тебе подарок.

Индраджит. Почему?

Манаси. Ну как, почему? Ты сдал экзамены, а я должна сделать тебе подарок. Разве не так?

Индраджит. А где это написано, что если я сдал экзамены, то ты мне должна делать подарки, а не я тебе?

Манаси. Это нигде не написано. Так делают все. Это правило.

Индраджит. А ты всегда делаешь, как все? Все делаешь по правилам?

Манаси (улыбается) . Разве ты даешь мне все делать по правилам?

Индраджит. А ты бы хотела?

Манаси. Женщины должны жить по правилам.

Индраджит. Опять! Который раз я это слышу! Женщины должны, женщины обязаны. Мужчины могут не подчиняться правилам, а женщины должны, женщины обязаны.

Манаси. Разве это не так?

Индраджит. Не знаю. Я и сам подчиняюсь правилам. Бесчисленным правилам. Живу, как все. Все сдают экзамены, и я сдал. Все ищут работу, и я ищу. Но вот ты скажи мне одну вещь.

Манаси. Что?

Индраджит. Я живу по правилам. Я живу, как все. Но откуда я знаю, что это правильно?

Манаси. А какой еще выход?

Индраджит. Можно ненавидеть эту жизнь, как все. Можно ненавидеть правила.

Манаси. И что от этого изменится?

Индраджит. Зачем молиться цепям, которые сковывают нас?

Манаси. А кто сказал, что им нужно молиться?

Индраджит. Но если мы признаём, что правила — это цепи, но не пытаемся освободиться от них, так разве это не то же самое, что молиться им?

Манаси. Ну, и что ты предлагаешь?

Индраджит. Ничего. Я просто не хочу жить в цепях. И не хочу жить среди глухих стен. Хочу все сломать!

Манаси. Против чего ты воюешь?

Индраджит. Против мира. Против людей, которые меня окружают. Против того, что называется обществом. И против всех правил, которые оно придумало. Помнишь, я тебе рассказывал про Лилу?

Манаси. У которой муж болен туберкулезом?

Индраджит. Был болен туберкулезом. Он недавно умер. А его родители выгнали ее из дома.

Манаси. Куда же она денется?

Индраджит. Некоторое время после его смерти они ее не трогали. Постепенно отобрали у нее все деньги, все до пайсы, и выгнали вон.

Манаси. И что с ней стало?

Индраджит. Мне говорили, что сначала она жила у родственников. У них есть небольшая лавка Но хозяин этой лавки занимается темными делишками — краденое скупает, женщин поставляет в разные заведения. Понимаешь?

Манаси. Так что же с ней будет?

Индраджит. Да не будет, а сейчас есть. Можно себе представить, что с ней. (После паузы.) Справедливое правило, правда?

Манаси молчит.

А на автобусной остановке ко мне сегодня привязался мальчишка. Лет семи. Все хотел мне ботинки почистить. А на руках у него еще малыш — годовалый.