Ибрагим Аль-Куни - «Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Никто не отвечает. Они повышают голос.

Амал. Хариш!

Писатель. Да, господин.

Бимал. Чашку чая.

Камал. Хариш!

Писатель. Да, господин.

Камал. Сбегай за сигаретами.

Индраджит. Хариш!

Писатель. Да, господин.

Индраджит. Отправь это письмо.

На протяжении всей сцены писатель не сделал ни одного движения. Ему никто не дал ни деньги на сигареты, ни письмо. Никто даже не посмотрел на него.

Амал. Карманников развелось нынче! Вчера вот тоже в автобусе… Только он завернул на…

Бимал. Гомеопатам вполне можно доверять. Мой деверь, уж не знаю сколько лет, страдал от хронической дизентерии…

Камал. А какие теперь трудные экзамены в третьем классе. Не только по…

Писатель пересекает сцену тяжелыми шагами. Четверо привстают со стульев, садятся снова. Звонит телефон.

Писатель. Алло! Алло! Да, да, да. Заказ. Доставка. Безналичный. Пятнадцать процентов. Да. Всего.

Опять начинает подписывать бумаги.

Амал. Хариш!

Бимал. Хариш!

Камал. Хариш!

Индраджит. Хариш!

Писатель по очереди подходит к каждому из столов.

Писатель. Да, господин. Да, господин. Да, господин. Да, господин.

Амал передает ему папку.

Амал. Отнеси это господину Бималу.

Писатель передает папку Бималу. Бимал вручает ему другую папку.

Бимал. Господину Камалу.

Все повторяется.

Камал. Господину Нирмалу.

Писатель. Господин Нирмал на пенсии!

Камал. Тьфу ты! Я имел в виду господина Индраджита.

Писатель относит папку Индраджиту.

Индраджит. Господину Амалу.

Амал. Господину Бималу.

Бимал. Господину Камалу.

Камал. Господину Индраджиту.

Писатель бегает с папками от одного стола к другому, убыстряя темп, пока все это не начинает напоминать карусель. Звонок. Писатель подходит к столу начальника, возвращается.

Амал. Хариш!

Бимал. Хариш!

Камал. Хариш!

Индраджит. Хариш!

Писатель (ухмыляется) . Господин директор послал меня за кофе.

Амал. Ну, хорошо.

Бимал. Ну, хорошо.

Камал. Ну, хорошо.

Индраджит. Ну, хорошо.

Писатель выходит на середину сцены.

Писатель. После папок — чай. Потом опять папки. Потом обеденный перерыв. Снова папки. Снова чай. Потом — троллейбусы, трамваи, автобусы и электрички. Есть контора и побольше. Там работа еще важнее.

Амал. Гхош, старина, ты вечером в клуб придешь?

Бимал. Нет, я сегодня спешу домой. Жена уходит в гости.

Камал. Рой, старина, починил автомобиль?

Индраджит. Да нет, зажигание барахлит. А такси невозможно достать. Такая морока с этими такси!

Писатель перешел к столу директора. Звонит телефон.

Писатель. Алло, алло. Да. Да. Совещание. Заседание. Бюджет. Доклад. Да. Да. Всего хорошего. (Вызывает.) Мисс Мальхотра!

Входит Манаси с блокнотом стенографистки.

Манаси. Слушаю вас.

Писатель (прохаживаясь по сцене) . В ответ на ваш номер — в связи с вышеупомянутым — при наличии возможности — не позднее пятнадцатого — сего года — рассчитывая на ваше сотрудничество — заранее благодарны. (Звонит телефон.) Алло, алло. Да. Да. Совещание. Заседание. Бюджет. Доклад. Да. Да. Всего хорошего. Благодарю вас, мисс Мальхотра. Это — все.

Манаси уходит. Писатель выходит на просцениум, обращается к зрительному залу.

Это — все, мисс Мальхотра. Это — все, дамы и господа. Это — все!

Уходит.

Амал. Это — все.

Бимал. Это — все.

Камал. Это — все.

Постепенно они начинают повторять слова «это — все» хором и даже пританцовывают. Молчит только Индраджит. Остальные — смеются.

Амал. Встряхнись, старина!

Бимал. Проснись, старина!

Камал. Приди в себя, старина!

Один за другим они похлопывают Индраджита по плечу и выходят.

Индраджит сидит за столом. Молчит. Входит писатель. Начинает вытирать пыль. Индраджит механически перебирает папки.

Писатель. Вы что–нибудь ищете, господин?

Индраджит. А? Да, ищу.

Писатель. Что вы ищете, господин?

Индраджит. Что–нибудь другое.

Писатель. Простите, господин?

Индраджит. А? Нет, ничего. Все равно ничего другого нет. Разве не так? Это — все. Так ведь?

Писатель. Извините, господин. Я вас не совсем понимаю. У вас что–нибудь пропало? Вы не можете найти?

Индраджит. Я ничего не могу найти, Хариш. Впрочем, дело не в этом. Передай завтра эту папку господину Амалу, а эту — господину Бималу, а вот эту — господину Камалу. Пусть ее подпишет начальник. Может быть, я завтра не приду.

Писатель. Вы нездоровы?

Индраджит. Нездоров? Очень может быть. Я буду нездоров завтра. До свидания.

Уходит.

Писатель. Амал ушел, Бимал ушел, Камал ушел, Индраджит сидит и думает. Индраджит ушел, я сижу и думаю. Я — частица, думаю о целом. Я, пылинка, думаю о планете. Зачем? А может быть, пылинка — это основа жизни. Но земля раздавлена, но небо мертво, а эпоха тупо качает головой. А я все сижу и думаю. Я думаю о Человеке, о целом Человеке, и кусочки моего сознания кружатся в непрестанном поиске. В поиске чего–то нового.

Входит тетушка.

Тетушка. Так вот ты где? А я тебя ищу. Ты что здесь делаешь?

Писатель. Думаю.

Тетушка. Все бы тебе думать! О чем ты думаешь?

Писатель. Я думаю — кто мы?

Тетушка. А что тут думать? Ты — это ты. А к же ты еще?

Писатель. Верно, конечно. Мы — это мы. Мне никогда это не приходило в голову. Но — кто же мы?

Тетушка. Ну что ты говоришь! Вы все — очень способные молодые люди. Получили такое хорошее образование. Все на такой хорошей работе…

Писатель. Ты, наверно, права. Только я хочу задать тебе еще один вопрос. Потрудней.

Тетушка. Ну, спрашивай.

Писатель. А зачем мы?

Тетушка. То есть как зачем мы?

Писатель. Ну, зачем мы живем на свете?

Тетушка. Чепуха какая! А почему бы нам не жить?

Писатель. Это не логично.

Тетушка. Я твоей логики не разумею. Я только знаю что тебе приходят в голову всякие глупости, потому что ты не женат. Почему ты не женишься?

Писатель. Я ведь говорил не о женитьбе.

Тетушка. Вот в этом и беда. Ты никогда не говоришь о женитьбе. Только и говоришь, зачем, почему, отчего! Можешь ты мне объяснить, почему ты не женишься?

Писатель. Трудно объяснить. Я пока не нашел ответа на вопрос, зачем я должен жениться.

Тетушка. Какой здесь может быть вопрос? Все женятся, а ты почему не можешь?

Писатель. Ну вот, ну вот, начинается! Все так делают. Раз все, значит, и я. Почему чихают, почему кашляют, почему плачут, почему смеются, почему живут — а потому, что все так делают.

Тетушка. Ну, пошло!

Хочет уйти, но писатель останавливает ее.

Писатель. Почему любят, почему ненавидят, почему страдают, почему клянут судьбу. Почему плачут, почему смеются, почему живут — а потому, что все так делают.

Тетушка. Ты перестанешь или нет?

Писатель. Почему ночью спят, почему стараются поступать правильно, почему живут и почему умирают — потому что все так делают.