Вивьен Огилви - Невидимки за работой

— Почти все девушки и парни нашей деревни работают в Мемтоне, потому что здесь в деревне нам делать нечего. А когда мы женимся, нам и жить то негде! Какие коттеджи получше — все откуплены под дачи городскими жителями. Сразу после воины за любой домишко давали по две-три тысячи фунтов. Те дома, что совет обещает выстроить, нам очень нужны. И колодцы, да керосиновые лампы, да выгребные ямы и отхожие места во дворах нам здорово надоели. Почему не завести в Плэдберри нормальные современные удобства? Наверно, городские жители и не подозревают, что в таких деревнях, как Плэдберри, есть еще лачуги с земляным полом, а помои здесь выливают в сад или прямо на улицу, потому что помойных ям нет и сточных груб тоже? Так вот… (молодому человеку уже трудно было сдерживаться). Так вот… Я прямо заявляю: молодёжь Плэдберри одобряет планы совета…

— Благодарю вас, — поспешно перебил его Тэнкрей с плохо скрытым раздражением. — Благодарю вас, мистер Ньюмен. Весьма интересно было услышать и другую точку зрения.

Он опять мигнул технику и заговорил уже другим, елейным тоном, каким говорил всегда во время радиопередач.

— Я должен извиться перед нашим молодым оратором: к сожалению, тут произошли какие-то технические неполадки, и я боюсь, что его последние слова не дошли до радиослушателей.

Из глубины зала направилась к микрофону какая-то молодая женщина, но председатель вовремя проявил находчивость:

— Я предлагаю для передышки и для того, чтобы радиослушатели почувствовали атмосферу этого мирного сельского уголка, не зараженного пороками современной городской цивилизации, спеть хором, как это принято в Плэдберри. Споем какую-нибудь старинную народную песню, которая в здешних местах переходит из рода в род.

Вынырнувший откуда-то сбоку Порп суетливо подбежал к эстраде и ударил камертоном по столу. В передних рядах грянули ту самую веселую песню, которую Халлес уже слышал утром перед трактиром. Задние ряды безмолвствовали.

— Эту мерзкую галиматью сочинил сам Гарстенг, — под шумок сказал Чарлтон Халлесу. — А музыку к ней — кто-то из его приятелей.

Когда песню спели, встал Тэнкрей.

— В заключение выступит оратор, чье имя хорошо знакомо всей стране, чей голос знают миллионы людей, никогда не видевших его: фермер Дедушка Скроггинс.

От бури приветственных кликов загудели балки под потолком, а Уэлтон, воспользовавшись случаем, пропел застольную «Он парень первый сорт».

Скроггинс на мгновенье потупил голову, как бы желая показать, что глубоко взволнован таким неожиданно горячим приемом и волнение мешает ему говорить. Но, быстро обретя дар речи, качал с видом легкого неодобрения:

— Что это вы, ребята? Я самый обыкновенный деревенский житель, приехал из соседнего графства поглядеть, как вы тут живете в Плэдберри…

Говорил он с тщательно выработанным, но не утрированным акцентом, растягивая гласные и картавя ровно настолько, чтобы в нем можно было признать жителя западной Англии.

— Сегодня я гулял по вашей деревне. Деревня — как картинка. Хожу и думаю себе: «Какого чёрта люди затевают здесь какие-то перемены? Лучше, чем она теперь, ее не сделаешь, можно сделать только хуже». И полезли мне в голову разные мысли насчет того, какие странные люди попадают у нас в парламент, и в советы графств, и в муниципалитеты, и повсюду. По-моему, если хотите знать, у них чердак не в порядке! Стоит им увидеть что-нибудь исконно английское, что существует у нас сотни лет, как они приходят в раж и поднимают крик: «Менять, менять надо все это!» Конечно, они не говорят напрямик: «Давайте, изгадим все это!» (Смех в публике.) А выходит именно так. Они твердят: «Давайте планировать». (Смех.) Планировать — вот самое ходкое словечко в нынешнее время. Все должно идти по плану. Жаль мне вас, друзья, потому что вы станете очередной жертвой этой мании. Мы уже слышали здесь, что предлагает вам совет графства: городские дома, и водопровод, и электричество. Пусть же сегодня весь мир, слушая нашу передачу, узнает, что вы не хотите ничего этого! Быть может, радиослушателям в больших городах трудно будет понять вашу точку зрения — или лучше сказать: нашу точку зрения. Так позвольте мне разъяснить ее. Мы, деревенские люди, ведем жизнь близкую к природе. И природа даст нам в награду за наши труды все, что нам нужно. Или я еще скажу так: вокруг нас все растет. На наших глазах растет хлеб, растут деревья, вырастают наши коровы, овцы, свиньи. В Плэдберри, как и в тысячах других таких мест, поколения за поколениями видели, как растут их деревни. Для нас рост — это закон природы. Да, рост естественный, а не по плану. И когда посторонние люди приходят и заявляют, что они придумали для нас какие-то новшества, что мы им ответим? А вот что: «Катитесь вы со своими выдумками подальше! Нам они ни к чему, и вы тоже нам ни к чему. Приходите к нам только тогда, когда вы при помощи своих планов сумеете вырастить рожь, или дубок, или хоть травинку. А до тех пор оставьте нас в покое. Мы лучше вас умеем жить и дело делать».

Дедушка Скроггинс сел на место под гром аплодисментов с эстрады и из передних рядов. Тэнкрй посмотрел на часы и встал.

— Ну, леди и джентльмены, наше время уже почти истекло. Но, прежде чем передача окончится, я хотел бы поблагодарить всех выступавших здесь — и в зале, и на эстраде — за великолепный материал, который они нам дали. Мне кажется, в атмосфере сегодняшнего собрания чувствовалось что-то истинно британское. И хорошо бы, если бы люди в некоторых других странах, которых я называть не буду, могли нас слышать и понять к чему мы стремимся. Вопрос о Плэдберри может показаться мелочью в наши дни, когда мир изнемогает под бременем тысячи проблем. Но каждая проблема, велика она или мала, есть проблема и волнует тех, кого она близко касается. Как же мы подошли к разрешению нашей проблемы? Мы провели свободное и широкое обсуждение и выслушали беспристрастно самые различные, смело высказанные мнения. Обсуждение проходило в самой дружеской и непринужденной обстановке, что не мешало ему носить очень серьезный характер. Мы, англичане, умеем идти на взаимные уступки и полюбовно улаживать наши разногласия.

Вот и все, что я имел сказать вам, леди и джентльмены. И еще я хотел бы поблагодарить от имени наших радиослушателей вас, добрые граждане Плэдберри, за то, вы дали им возможность послушать обмен мнений в вашем деревенском парламенте!

Порп мигнул, и кто-то из первого ряда ринулся к пианино, стоявшему у эстрады, и громко взял трезвучие соль-мажор. Все встали, и запели «Боже, храни королеву», а затем новый обязательный «Гимн Свободных Западных Наций»: