Дороти Паркер - Новеллы

Видите ли, я знаю Лайлу. Знаю уже много лет. Я наблюдала ее чуть не каждый день; ну вы же знаете, как часто я гостила в их загородном доме. А когда часто гостишь у людей, их узнаешь очень близко. Вот именно так я знаю Лайлу. И мне она нравится. Честное слово, нравится. Мне Лайла вполне нравится, когда она держит себя прилично. Но когда она начинает сама себя жалеть и скулить, и соваться ко всем со своими вопросами, и портить всем настроение, вот тогда я выхожу из себя. Чаще всего она бывает вполне терпима. Просто она ужасная эгоистка. Эгоистка до мозга костей. А люди еще сплетничают про Ларри, что он живет в городе и бывает повсюду без нее! Уж поверьте мне, Лайла сидит дома потому, что ей так хочется. Она предпочитает рано ложиться спать. Я наблюдала это в течение многих вечеров, когда гостила у них. Я ее вижу насквозь. Попробуйте-ка заставить такую делать то, чего ей не хочется!

Честное слово, меня просто бесит, когда я слышу, как сплетничают по адресу Ларри. Вот пусть попробуют порочить его в моем присутствии. Нет, этот человек просто святой, настоящий святой. Прожить десять лет с такой женщиной и при этом остаться в живых и не заплесневеть — этого я просто понять не могу. Она не оставляет его в покое ни на секунду; вечно во все суется, вечно интересуется, кто что сказал и над чем это он смеется, и, о, скажите ей, скажите ей, чтобы она тоже могла посмеяться. А сама она из тех серьезных старых дур, которых ничто не может рассмешить, и шутить она не умеет, и тоже еще пытается кокетничать — ну на это уже просто смотреть невозможно. Бедный Ларри, ведь он такой остроумный и у него столько чувства юмора, и все такое. Мне кажется, она опротивела ему уже много лет назад.

И, если она замечает, что бедняге хоть на минуту с кем-нибудь стало весело, она… ну, не то, чтобы ревнует, — она чересчур самодовольна, чтобы кого-нибудь ревновать, — нет, у нее просто мерзкая подозрительная душонка и грязный ум. Так вот она не ревнует, а просто предпочитает портить всем жизнь. Из-за кого? Из-за меня. Ну, как вам это нравится? Ведь я знакома с Ларри всю жизнь, просто всю жизнь. Я зову его «кузен Ларри» в течение многих лет — это говорит о том, как я к нему отношусь. И в первый же раз, как я поехала за город погостить у них, она принялась допрашивать меня, почему я называю его «кузен Ларри», и я сказала: «О, я знаю его так давно, что чувствую себя вроде как родственницей», — и тут она вдруг стала со мной сюсюкать, старая дура, и сказала: ну хорошо, в таком случае мне придется тоже принять ее в семью, и я сказала — да, это будет чудесно или что-то в этом роде. И я пробовала называть ее «тетя Лайла», но это у меня как-то не вышло, и, во всяком случае, ее это не обрадовало. Нет, она просто принадлежит к той породе женщин, которые испытывают удовольствие от того, что они несчастны. Ей нравится чувствовать себя несчастной. Поэтому она всячески старается быть несчастной! Попробуйте-ка заставить ее делать то, чего ей не хочется!

Честное слово! Бедный кузен Ларри! Представьте, какую грязь сочинила эта мерзавка: пыталась приписать мне бог знает что только потому, что я называю его «кузен Ларри». Ну, я, конечно, не дала ей испортить наши отношения, я считаю, что моя дружба с Ларри выше всего этого. А он называет меня «радость моя», так как делал и раньше. Он всегда называл меня своей радостью… Ну разве трудно догадаться, что, если бы за этим что-нибудь крылось, он не стал бы постоянно в ее присутствии называть меня так.

Право, меня вовсе не трогает, что она меня в чем-то подозревает, — нет, просто мне ужасно жаль Ларри. Ноги бы моей в этом доме не было, если бы не он. Ведь он говорит… само собой разумеется, он в жизни не сказал о ней плохого слова, он из тех мужчин, которые плохого слова не скажут о женщине, раз уж она его жена. Так он говорит, никому и в голову не может прийти, что значит сидеть в загородном доме наедине с Лайлой. Главным образом поэтому я туда и отправилась. И сама убедилась. В первый же вечер она улеглась спать в десять часов. Мы с кузеном Ларри проигрывали старые граммофонные пластинки… Ну надо же нам было чем-то заниматься, а она не смеялась, не шутила, не делала ничего того, что делали мы, а просто сидела, словно аршин проглотив; и получилось так, что мне случайно попались старые песенки, которые мы с Ларри раньше пели и под которые танцевали, и все такое. Ну знаете, как бывает, когда вы близко знакомы с мужчиной, — у вас всегда найдутся какие-то вещи, которые вам о многом напоминают; и вот мы смеялись, и проигрывали эти пластинки, и как бы спрашивали друг друга: «Ты помнишь то время?» и «О чем это тебе напоминает?» — и так далее, ну так, как у всех бывает. И не успели мы оглянуться, как Лайла поднимается и заявляет, что мы, вероятно, не будем возражать, если она пойдет спать… Она так ужасно устала. И тут Ларри мне сказал, что она так всегда делает, если кому-нибудь весело. Ну, а когда она бывает вот такой ужасно усталой и в доме случайно оказывается гость — тем хуже для него. Такая ничтожная причина, как гость, для нее вовсе не помеха. Если она хочет ложиться спать, она идет и ложится.

Вот поэтому я там так часто и гостила. Вы себе представить не можете, какое это счастье для Ларри, если с ним кто-нибудь остается, когда в десять часов милая Лайла укладывается спать. К тому же днем бедняга может играть со мной в гольф. Лайла не играет в гольф, — о, у нее что-то неладно с желудком, ничего удивительного. Если бы не Ларри, ноги бы моей в его доме не было. Вы же знаете, как он падок до развлечений. А Лайла уже стара — не женщина, а просто развалина. Честное слово. Ларри… конечно, возраст не имеет никакого значения, то есть я хочу сказать: какая разница, сколько человеку лет, важно, как он себя чувствует. А Ларри еще совсем мальчишка. Я все время твержу Лайле, стараясь рассеять ее грязные, подлые подозрения, что мы оба с кузеном Ларри просто дети, проказливые дети.

Ну вот я вас спрашиваю, неужели она никогда не наберется ума и не сумеет понять, что для нее уже все кончено и единственное, что ей остается — это сидеть в сторонке и предоставлять людям веселиться, как им хочется. Себе-то она в удовольствии не отказывает. Ложиться рано спать — вот что ей нравится. И никто ей не мешает. Так неужели она не может не соваться в чужие дела и не приставать все время с вопросами — что да как.

Вы только подумайте! Однажды, когда я там гостила, на платье у меня были приколоты свежие орхидеи. Ну, Лайла и сказала: «О, какие прелестные орхидеи», и все такое, и спросила, кто их мне прислал. Честное слово, так именно нарочно и спросила, кто их мне прислал. Ну, я подумала: «Хорошо, я сейчас тебя проучу», и сказала ей: «Это мне подарил кузен Ларри». Я объяснила ей, что это как бы наша с ним маленькая годовщина, ну, вы знаете, как бывает, когда вас первый раз приглашают в ресторан, или впервые дарят цветы, или еще что-нибудь в этом роде.