Борис Виан - Пена дней [litres]

– Хорошо, – одобрил Колен. – Надеюсь, Шик это оценит.

– Я не имею удовольствия быть знакомым с месье Шиком, – заметил Николя, – но если это блюдо ему не понравится, то в следующий раз я приготовлю что-нибудь другое, и таким образом мне постепенно удастся определить с большой степенью точности всю гамму его вкусовых пристрастий от до до до.

– Конечно, – сказал Колен. – Засим я вас покину, Николя. Пойду накрывать на стол.

Он прошел по коридору в обратном направлении, пересек прихожую и оказался в столовой, служащей и гостиной: ее бежевато-розовые стены и голубой ковер не утомляли глаза, даже когда они были широко раскрыты.

Эта комната, площадью примерно четыре метра на пять, выходила двумя продолговатыми окнами на бульвар Луи Армстронга [5]. Зеркальные стекла раздвигались, благодаря чему весенние ароматы, если, разумеется, таковые имелись снаружи, могли проникнуть и внутрь помещения. Угол у противоположной стены занимал дубовый стол. По двум его сторонам стояли скамьи, а по двум другим – дубовые стулья с подушками из синего сафьяна на сиденьях. Вот и вся меблировка, не считая длинной низкой полки, оборудованной под дискотеку, проигрывателя высшего класса и еще одной полки, симметричной первой, где хранились рогатки, тарелки, стаканы и прочие предметы, без которых цивилизованные люди не садятся за стол.

Колен выбрал голубую скатерть – под цвет ковра. Посредине стола вместо вазы он поставил колбу с двумя заспиртованными куриными эмбрионами, в точности воспроизводившими пластику призрака из балета «Видение розы» в исполнении Нижинского [6], а вокруг разложил веточки мимозы необыкновенной: знакомый ему садовник получил этот новый сорт от скрещения мима и розы, которая вместе с невинностью потеряла и букву «Р». Потом достал с полки белые фарфоровые тарелки с золотыми прожилками, по две каждому, и по прибору из нержавеющей стали с ажурными ручками, в которые между двумя пластинками из плексигласа было вставлено чучело божьей коровки – на счастье. Два хрустальных бокала и две салфетки, сложенные наподобие тиар, завершали сервировку. На все эти приготовления ушло некоторое время. Едва они были закончены, как звонок сорвался с цепи и тем самым известил Колена о приходе Шика.

Колен расправил складочку на скатерти и пошел открывать дверь.

– Как поживаешь? – спросил Шик.

– А ты-то как? – вместо ответа спросил Колен. – Раздевайся и пойдем посмотрим, что делает Николя.

– Новый повар?

– Да, – ответил Колен, – я выменял его у тети, отдал ей моего старого повара и килограмм бельгийского кофе [7]в придачу.

– Ты им доволен? – спросил Шик.

– Похоже, дело он знает. Ученик Гуффе.

– Человека из чемодана? [8] – в ужасе воскликнул Шик, и его черные усики трагически поникли.

– Да нет, болван, Жюля Гуффе, знаменитого кулинара.

– В этом я не силен… Знаешь, кроме Жан-Соля Партра [9], я мало что читаю.

Он пошел за Коленом по выложенному плитками коридору, погладил мышей и попутно зарядил свою зажигалку капелькой солнца.

– Николя, – сказал Колен, входя на кухню, – познакомьтесь, пожалуйста: мой друг Шик.

– Добрый день, месье, – произнес Николя.

– Добрый день, Николя, – ответил Шик. – Скажите, у вас нет племянницы, которую зовут Ализа?

– Есть, месье, – подтвердил Николя. – И, смею заметить, весьма красивая девушка.

– Между вами большое фамильное сходство, – сказал Шик, – хотя по линии бюста некоторое различие имеется.

– Да, у меня с годами грудь стала шире, – уточнил Николя, – а у Ализы она развивалась, так сказать, перпендикулярно, если месье позволит мне называть вещи своими именами.

– Выходит, мы почти что в семейном кругу, – обрадовался Колен, – а вы мне не говорили, Николя, что у вас есть племянница.

– Моя сестра сбилась с пути, – признался Николя. – Она изучала философию. В семье, которая гордится своими традициями, о таких вещах предпочитают молчать.

– М-да, – сказал Колен, – пожалуй, вы правы. Во всяком случае, я вас понимаю. Покажите-ка нам лучше ваш паштет с угрем…

– Сейчас небезопасно открывать духовку, – предупредил Николя, – не то произойдет резкое обезвоживание блюда в результате того, что внутрь проникнет воздух меньшей влажности, чем тот, который ее заполняет.

– Я предпочитаю увидеть это блюдо, когда его подадут на стол, – сказал Шик. – Пусть это будет сюрпризом.

– Горячо одобряю вас, месье, – сказал Николя. – Осмелюсь ли попросить месье разрешить мне вернуться к моим делам?

– Конечно, Николя, пожалуйста!

И повар вновь взялся за прерванную работу, которая состояла в том, что он опрокидывал на тарелки формочки с заливным из морского языка, украшенного ломтиками трюфеля, как и положено для рыбной закуски. Колен и Шик вышли из кухни.

– Не выпьешь ли аперитив? – спросил Колен. – Мой пианоктейль уже настроен, можешь его опробовать.

– Как, пианоктейль уже работает? – спросил Шик.

– Да, и притом отлично. Трудно было его наладить, но результат превзошел все мои ожидания. Я сыграл «Black and Tan Fantasy» [10]и получил совершенно поразительную смесь.

– Какой принцип ты положил в основу механизма? [11] – спросил Шик.

– Каждой клавише соответствует либо какой-нибудь крепкий напиток, либо ликер, либо сироп. Правая педаль добавляет в смесь сбитое яйцо, а левая – кусочек льда. Для получения сельтерской воды надо извлекать тремоло в высоком регистре. Дозы всех ингредиентов определяются длительностью звука: одной шестьдесят четвертой соответствует шестнадцатая часть объема, взятого за единицу, четверти – единица объема, а целой ноте – четыре единицы. Когда играешь медленную мелодию, включается особая система регистров, чтобы доза коктейля не увеличивалась, – иначе порция получилась бы слишком большой, – а только повышалась его крепость. Кроме того, можно, в зависимости от продолжительности мелодии, изменить величину объема, взятого за единицу, уменьшив его, например, в сто раз, чтобы получить напиток, в котором, с помощью особого модератора, учтены все законы гармонии.

– Все это очень сложно, – сказал Шик.

– Механизмом управляет электронное устройство через реле. Не стану вдаваться в детали, ты же сам хорошо разбираешься в этих вещах. Притом, заметь, это еще и пианино, на котором прекрасно можно играть.

– Невероятно! – воскликнул Шик.

– Осталась, правда, одна недоделка, – сказал Колен, – вот никак не налажу правую педаль, которая регулирует сбивание яиц. Пришлось поставить дополнительное сцепление, потому что, когда играешь что-нибудь слишком hot [12], в коктейль попадают куски омлета и их трудно глотать. Со временем я это, конечно, устраню, а пока придется быть повнимательней. Да, забыл сказать, что сливки – это «соль» в контроктаве.