Борис Виан - Пена дней [litres]

Он приподнял автомат, нажал на нижний рычажок, чтобы выпустить мочу, и повесил его на гвоздь.

– Вот ваше лекарство, – сказал он, вытаскивая коробку из кармана. – Только будьте очень внимательны, это весьма сильное средство. Строго придерживайтесь указанной дозировки.

– Понял, – сказал Колен. – А как по-вашему, это лекарство против чего?

– Трудно сказать. – Он засунул в свою седую шевелюру длинные пальцы с завитыми ногтями. – Это средство применяется в разных случаях, но вот растение от него очень скоро погибло бы.

– Так, – сказал Колен. – Сколько я вам должен?

– О, это стоит очень дорого. Вам следовало бы меня оглушить и смыться, не заплатив.

– Ну, для этого я слишком устал…

– Тогда с вас два инфлянка.

Колен вытащил бумажник.

– Да это же просто грабеж! – сказал аптекарь.

– Мне все равно, – сказал Колен упавшим голосом. Он заплатил и двинулся к выходу. Шик – за ним.

– Вы оба просто идиоты, – сказал аптекарь, провожая их к двери. – Я стар и не смог бы оказать сопротивления.

– Мне некогда, – пробормотал Колен.

– Это неправда, – сказал аптекарь. – А то вы не стали бы так долго ждать.

– Теперь у меня уже есть лекарство, – сказал Колен. – До свидания, месье. – Он шел по улице, срезая углы, чтобы не расходовать сил понапрасну.

– Знаешь, – снова начал Шик, – даже если я не женюсь на Ализе, это вовсе не значит, что я с ней расстанусь.

– Мне нечего тебе сказать, – ответил Колен. – В конце концов, это твое дело.

– Такова жизнь, – заключил Шик.

– Нет, – сказал Колен.

Ветер прокладывал себе путь сквозь кроны деревьев и вырывался на простор, пропитанный запахами лопающихся почек и цветов. Прохожие выше подняли головы и дышали глубже, потому что воздуха было хоть отбавляй. Солнце медленно разворачивало лучи и, изгибая их дугой, осторожно направляло в те места, куда само не могло проникнуть. Однако, падая на темные стороны вещей, оно, словно спрут, нервным точным движением отдергивало свои золотые щупальца. Его огромный пылающий каркас неторопливо приближался к зениту, потом замер в неподвижности, выпаривая континентальные водоемы, а башенные и стенные часы города пробили три раза.

Колен читал Хлое роман. Это был роман о любви со счастливым концом. Он как раз дошел до того места, где герой и героиня стали писать друг другу письма.

– Какая длинная история, – сказала Хлоя. – В жизни все происходит куда быстрее…

– А у тебя большой опыт в таких делах?

Колен больно ущипнул кончик солнечного луча, который так и норовил угодить Хлое в глаз. Луч вяло съежился и заскользил по мебели.

Хлоя покраснела.

– Нет, никакого опыта у меня нет… – сказала она застенчиво, – но так мне кажется…

Колен захлопнул книгу.

– Ты права, Хлоя. – Он встал и подошел к кровати. – Сейчас надо принять лекарство.

Хлоя вздрогнула:

– Так не хочется… Это обязательно?

– По-моему, да. Сегодня вечером ты пойдешь к доктору, и мы наконец узнаем, что у тебя. А сейчас прими пилюлю. Потом он, может быть, назначит тебе что-нибудь другое…

– Ты не знаешь, до чего это ужасно, – сказала Хлоя.

– Будь умницей!

– Когда я проглатываю эту пилюлю, у меня в груди будто два зверя рвут друг друга на части. А потом, неправда, что всегда надо быть умницей.

– Конечно, не всегда, но иногда надо. – Колен открыл маленькую коробочку.

– Какой у них противный цвет! – воскликнула Хлоя. – И они так дурно пахнут!..

– Они какие-то странные, не спорю, но принимать их необходимо.

– Погляди-ка! Они сами двигаются, и эта их полупрозрачная оболочка… они, наверное, живые.

– Ты их запьешь водой, так что долго они не проживут!

– Глупости! А может, они рыбы?

Колен рассмеялся.

– Вот ты заодно и позавтракаешь. – Он наклонился к ней и поцеловал ее. – Ну, пожалуйста, прошу тебя!

– Хорошо. Но за это ты меня поцелуешь.

– Конечно, – сказал Колен, – если тебе не противно целоваться с таким уродом, как я.

– Ты, правда, не очень-то красивый, – поддразнила его Хлоя.

– Я не виноват. – Колен опустил голову. – Я недосыпаю.

– Поцелуй меня, Колен. Я очень злая. Давай я приму за это две пилюли.

– С ума сошла! – воскликнул Колен. – Только одну. Ну, глотай!

Хлоя зажмурилась, побледнела и прижала руку к груди.

– Готово, – произнесла она с трудом. – Сейчас начнется.

У корней ее шелковистых волос выступила испарина.

Колен сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Хлоя обеими руками стиснула его руку и застонала.

– Успокойся, ну, пожалуйста, – сказал Колен. – У нас нет другого выхода.

– Мне больно… – прошептала Хлоя.

Из-под ее век выкатились две слезы, такие же огромные, как глаза, и, упав, оставили холодный след на ее округлых, нежных щеках.

– Совсем нет сил… – прошептала Хлоя. Она опустила ноги на пол и попробовала встать. – Ничего не получается, я вся какая-то ватная.

Колен подошел к ней и приподнял ее. Она обхватила его за плечи.

– Держи меня, Колен, я сейчас упаду…

– Ты устала от лежания, – сказал Колен.

– Нет, это из-за пилюль твоего старого аптекаря.

Она снова попыталась стать на ноги, но пошатнулась. Колен поддержал ее, но она, падая, увлекла его за собой на кровать.

– Мне так хорошо… – сказала Хлоя. – Обними меня. Мы очень давно не были вместе!..

– Не надо, – сказал Колен.

– Нет, надо! Поцелуй меня. Я жена твоя или нет?

– Жена, – подтвердил Колен. – Но ты нездорова.

– Я в этом не виновата, – сказала Хлоя, и губы ее дрогнули, словно она вот-вот заплачет.

Колен наклонился к ней и стал целовать ее так бережно, как целовал бы цветок.

– Еще, – сказала Хлоя, – и не только лицо… Выходит, ты меня больше не любишь? Ты больше не хочешь меня любить как жену?

Он крепко прижал ее к себе. Она была теплой и благоухающей. Флакон духов, вынутый из коробки, обтянутой белым шелком.

– Да, – сказала Хлоя, вытянувшись, – еще…

– Мы опоздаем, – предупредил Колен.

– Не важно, – сказала Хлоя. – Переставь часы.

– Ты правда не хочешь поехать на машине?

– Правда. Я хочу пройтись с тобой по улицам.

– Но это далеко!

– Не важно, – сказала Хлоя. – Когда ты меня… целовал, ко мне вернулись силы. Мне хочется идти пешком.

– Тогда я попрошу Николя заехать за нами. Ладно? – предложил Колен.

– Ну, если хочешь…

Чтобы пойти к доктору, Хлоя надела нежно-голубое платье с очень глубоким остроконечным вырезом, а поверх накидку из рыси и шапочку из того же меха. Туфли из крашеной змеиной кожи завершали ансамбль.

– Пошли, кошка, – сказал Колен.

– И вовсе не кошка, а рысь.

– Это слово рычит.

Они вышли из спальни. У окна Хлоя остановилась.

– Что такое? Здесь не так светло, как обычно?..