Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Наблюдая за отцом, он уловил появившуюся в уме мысль о том, что хорошо бы почесать воспаленное запястье боковой стороной ремешка бинокля, что это облегчит зуд [18] Легче будет только на несколько минут, потом будет еще хуже. . Он уточняет эту мысль. Беспристрастно обдумывает ее. И отбрасывает.

Найл расстегнул манжету, чтобы посмотреть на часы, ремешок которых, как обычно, обхватывал его белые медицинские перчатки. Мельком глянул в небо. И вновь поднес к глазам бинокль. Он продолжал следить за отцом еще полторы минуты, заметив, что Дэниел, обхватив голову руками, раскачивался взад-вперед на кресле, похоже, споря сам с собой, поморщился, потом потер подбородок.

Найл не знал, давно ли он начал заниматься наблюдениями, собирая сведения о своем отце [19] Недостоверно. Наблюдения начались девять месяцев тому назад, когда ему на Рождество подарили шпионский набор. Набор включал: бинокль, записную книжку, комплект для снятия отпечатков пальцев, ручку с невидимыми чернилами, фонарик и буклет с азбукой Морзе. Кроме того, маскировочные очки и накладные усы, которые Найл отдал Фебе, а она нарядила в них своего плюшевого далматинца, они его украшают и по сей день. С прошедшего Рождества – это тоже следует отметить в сноске, – уже лежа в кровати, Найл начал слышать, как его родители разговаривали на первом этаже, и зачастую таким повышенным тоном, которым не позволяли разговаривать ему и Фебе. ; он также не мог четко изложить, что именно он наблюдает. Он просто знал, что должен этим заниматься. Такие же попытки он предпринимал со своей матерью, пытался составить сноски о ее действиях и передвижениях, но с ее определениями было еще сложнее. Казалось, она чувствовала, что он затеял, и ей удавалось ускользать от наблюдений, обнаруживая его потайные места. Дэниел полностью поглощался в свои мысли, что делало его отличным объектом. Найл осознал, что Дэниел многого просто не замечает.

«Тайные наблюдения, – подумал Найл, выходя из-за колонны и направляясь к парковочной стоянке, – в данное время могут казаться несущественными, однако позднее они могут стать очень важными». Пока просто ничего не известно. Как в тот раз, когда он подслушал, как его мать поучительно сказала по телефону: «Тебе следовало бы попробовать пожить с пассивноагрессивным», – и Найл, повторив эту фразу про себя, потом попросил отца объяснить ее смысл. Тот сообщил ему, что понятие «пассивно-агрессивный» представляет собой пример так называемого оксюморона, а потом, немного помолчав, спросил его, с кем тогда разговаривала его мать.

– Может, с ее кузиной? – предположил тогда его отец, а Найл ответил:

– Нет, она говорила с Крисом.

– А кто такой Крис? – поинтересовался отец, и вступившая в разговор Феба сообщила, что Крис работал с мамой, и однажды Крис вместе с мамой приехал забирать Фебу из детского садика и повел обеих есть мороженое, и что он и мама разделили порцию сливочного мороженого с фруктами, сиропом, орехами и сбитыми сливками, только мама сказала, что ей не стоит есть такие изыски, а Крис спросил: «К чему эти вечные запреты?» – но в результате сам съел больше, чем мама, и Феба сочла это совсем нечестным. Их отец, Дэниел, выслушал все очень внимательно. Он даже выключил радио, заметил Найл, чтобы лучше слышать. А когда Феба закончила, на лице отца появилось какое-то отрешенное выражение, словно он думал о чем-то совсем другом. Потом он сказал: «Странно», и Найл отметил это сноской [20] Дэниел выключил радио и сказал: «Странно». .

Он резко открыл дверцу машины и забрался на пассажирское сиденье. Его отец, как обычно, вздрогнул, одарил его широчайшей улыбкой [21] Хорошие черты Дэниела. № 1: он всегда рад тебя видеть. и сказал:

– Ах, привет. Я подумал, что мне удастся заехать и вызволить тебя отсюда.

Вызволяют, насколько знал Найл, обычно из тюрьмы, а школа совершенно на нее не похожа, это своеобразное учебное заведение Найлу нравилось и не нравилось [22] Нравится: классная доска, прикрепленная к парте точилка для карандашей, научная лаборатория, периодическая таблица, школьные поездки. НЕ нравится: перерыв на обед, переменки, спортивные занятия. одновременно.

Найл застегнул ремень безопасности, но ничего не сказал, его отец не ждал от него болтовни [23] Хорошие черты Дэниела. № 2. , что является приятным разнообразием по сравнению с остальным мировым населением.

– Итак, – продолжил его отец, разворачивая машину и выезжая из школьных ворот на дорогу, – нам назначен прием на два часа, и мы уже в пути, но примут ли нас вовремя, это уже никому не известно.

Найл склонил голову. Он нащупал бинокль, спрятанный под молнией ветровки, пальцы скользнули по окружностям его окуляров. Ранец лежал на коленях, и его наличие действовало обнадеживающе уместно.

– И вообще, как у тебя дела? – спросил отец, не сводя глаз с дороги. – Ты хорошо продержался?

Найл поднял плечи, позволил им опуститься, мучительно почувствовав, как ткань рубашки коснулась самых болезненных участков его кожи. «Скоро, – мысленно успокоил он себя, – скоро мне станет легче».

Отец склонился в сторону и перевернул ближайшую к нему руку Найла. Вместе они уставились на медицинскую перчатку, испачканную рыжими пятнами на запястье, в местах суставов пальцев и на ладони.

– М-да, – пробормотал отец, – я говорил ей [24] Медсестре в амбулатории? Или матери Найла? Неясно. , что следовало поменять их вчера.

Найл перевернул руку, скрыв пятна. Потом посмотрел на отца.

– У тебя все в порядке? – спросил он.

– У меня? – Отец, видимо, удивился. Машина затормозила на красный свет, и он бросил взгляд на Найла. Их взгляды встретились. – Все отлично, – ответил ему отец хрипловатым голосом, отводя глаза. – Почему бы могло быть иначе?

Странно, но, общаясь с отцом, Найл понимал, что тот думал и чувствовал. Он мог настроиться на мысли отца, точно на волну радиостанции [25] Найл не способен так настраиваться на других людей, за исключением, возможно, Фебы, но она не считается, потому что ей всего шесть лет и она постоянно говорит то, что думает. . Именно сейчас он понимал, что отец расстроен, но старается не показать этого. В его взгляде таился тот еле сдерживаемый, яростный и слегка угрожающий огонь, который Найл однажды подметил в глазах лошади, удерживаемой перед стартовым барьером. Это наблюдение наполнило мальчика трепетным страхом: когда отец в таком настроении, могло случиться все что угодно.

Найл сменил позу, закинув левую ногу на правую, потом опять выставил правую, пытаясь определить, какое положение причиняет сейчас меньше боли.

– Вперед, – произнес он, и отец вместо ответа нажал на газ.