Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Время от времени Тодд принимал наркотики, но не столько из-за их накатывающей и откатывающей зависимости, хотя она тоже сказывалась, сколько потому, что ему вообще нравилось подвергать себя испытаниям. Сможет ли он справиться с этим делом. Если удавалось удержаться от приема, он кайфовал почти так же сильно, словно был под наркотой. Сможет ли он, находясь на этом чудовищно дорогом, изумительно нелепом и церемонном представлении, полном самодовольных деятелей возраста его родителей – докторов, законоведов, военных, аукционистов, – заглотнуть фармацевтическую продукцию так, чтобы ни у кого из них не появилось ни малейшего подозрения в его действии?

Он предпочел выбрать единственную круглую таблетку. Может, успокоительного, может, еще какой-то дряни. Либо стимулятор, либо депрессант. Трудно сказать. Рука резко взлетела ко рту; жесткая оболочка мгновенно прилипла к своду неба. Один глоток – и дело сделано.

Никем не замечено! Опять-таки! Тодд торжествующе оскалил зубы, громко вздохнув. Дама в бирюзовом костюме и такой же шляпке оглянулась и бросила на него озабоченный взгляд, выдававший завуалированное смятение, и быстро отвернулась.

Тодду не нравилось думать о своих делишках как о «бизнесе». Такое слово ему особенно не нравилось. Его кузен занимался «бизнесом», работая за пределами своей квартиры в Лидсе, имея список клиентов, команду курьеров, выделенную телефонную линию – в общем, целый офисный набор. В сравнении с ним Тодд – просто мелкая сошка. Он подсаживал друзей. Получал особые заказы, в основном от кузена, который всегда с удовольствием помогал ему. Он распределял запасы – умеренно, как предпочитал думать, осторожно и избирательно – по всему университету. Он известен определенному кругу лиц; он получал запросы от друзей друзей, имевших надобность в его ассортименте для компании, вечеринки или выходных на природе. Он пополнял свой скромный грант на значительную сумму наличных: оплачивал квартиру и электроэнергию, покупал зимнюю обувь, предотвращал угрозы библиотечных штрафов, ходил в мелкооптовые магазины, закупая там изрядные запасы риса, консервированных бобов, пакетов лапши. Только актуальные продукты. Он не позволял себе никаких шикарных машин и шмоток.

В отличие от кузена, он ничуть не походил на торговца наркотиками. И у него имелось идеальное прикрытие: наука, аспирантура, преподавание по специальности «Воображаемая документальная литература». Он выглядел как типичный аспирант: ученый, на грани благородной бедности, проводивший слишком много времени в пыльных архивах, горбясь над книгами, библиотечный книжный червь. При самом богатом воображении он никак не тянул на торговца наркотиками.

Он также соблюдал строжайшие правила. Никакой наркоты в будние дни: субботние вечера и по особым случаям. Он не идиот. Он понимал, что мозги его единственная ценность, единственное средство для обеспечения долгосрочной занятости, и он намеревался сохранить их в хорошем рабочем состоянии. Каждому бывает необходимо подумать, как обычно говорит Дэниел.

Он почувствовал толчок в спину, и знакомый голос шепнул ему на ухо:

– Я видела.

– Сьюки? – Тодд глянул туда, где она стояла минуту назад, но место у двери опустело.

– Что видела? – уточнил он, не оборачиваясь.

– Дай мне чуток, – попросила она, опять кольнув его в спину каким-то острым предметом, похоже, неуместным на свадьбе.

– Какой чуток?

– Да все равно, что там у тебя.

Он обернулся. За ним действительно стояла Сьюки с ридикюлем, но острым предметом оказался просто уголок ее сумочки. Он пожал плечами и улыбнулся.

– У меня больше нет.

– Врешь.

– Нет. Честно.

– Вранье! – пробурчала она, топнув ножкой.

– Но если ты предпочтешь предъявить иное требование к фармакопее [71] Сборник официальных документов (свод стандартов и положений), устанавливающих нормы качества лекарственного сырья и изготовленных из него препаратов. Тодда Денхама, то будешь более желанна в моем кабинете.

Сьюки вздохнула, теряя интерес.

– Может, позже, – проворчала она и, роясь в сумочке в поисках зажигалки, добавила: – Интересно, много ли здешних гостей, по нашим прикидкам, успело переспать с новобрачной?

Тодд с любопытством обозрел зал.

– Мужского или женского пола? – уточнил он.

– Мужского, – закатывая глаза, буркнула Сьюки, – очевидно. Она едва ли тянет на извращенку.

– Неужели?

Скорчив рожицу из набора «что за дурацкий вопрос», Сьюки снизошла до ответа:

– Разумеется, нет. Прибереги свои дешевые лесбийские фантазии до другого случая. Итак, каковы наши прикидки? – Она кивнула в сторону крупного бритого парня, который показался Тодду смутно знакомым. – Вот этот наверняка.

Тодд показал на блондина с семинара по рассказам о воображаемых путешествиях восемнадцатого века.

– И вон тот.

Сьюки глубокомысленно кивнула и обвела взглядом компанию.

– Возможно, еще этот.

– А как насчет того, как там его, с кафедры антропологии?

– Да, и не забудь Дэниела.

– Дэниел не спал с ней, – Тодд удивленно оглянулся на Сьюки.

Она вздернула бровку.

– Нет, нет. Я уверен, ничего не было.

– А мне говорили другое, – Сьюки склонила голову. – Более того, я слышала, что это было на прошлой неделе.

– На прошлой неделе? – Тодд мельком глянул на новобрачную, которая нервными пальчиками поглаживала сзади свою затейливую прическу, потом перевел взгляд на новоявленного супруга, который уже без пиджака хохотал над какой-то шуткой. – Невозможно, – уверенно заявил он, – вранье. Не мог он. Только не теперь. Последнее время он никого не водил, с тех пор как… В любом случае, она не в его вкусе.

– Неужели у него все-таки есть какие-то приоритеты? – съязвила Сьюки, округлив глаза. – Кто бы мог подумать! Он ведь всегда проповедовал эгалитаризм . Или, по меньшей мере, долгое время, до полного фиаско с Николь. – Она поднялась на цыпочки и повертела головой. – И кстати, где он пропадает?

Тодд удержался от быстрого ответа. Он всегда знал, где находился Дэниел. Такое у Тодда хобби, он умел отслеживать друга, как ищейка.

– Внизу, по-моему, – небрежно бросил он. Тодд предпочитал держать эту способность, этот талант в тайне. – Хочешь, пойдем и найдем его? – предложил он.

Они спустились по одной из трех лестниц – изгибающийся пролет среднего размера привел их в коридор с низкими потолками, освещенный украшенными бахромой люстрами, где поблескивали стеклами шкафы с обиженными на вид куропатками. Они прошли мимо алькова, где дама в платье телесного цвета сцепилась в страстной схватке с мужчиной в белой рубашке. Сьюки незаметно проскользнула дальше, но Тодд, шагнув в альков, издал напыщенное покашливание, вынудив их разорвать объятия и взглянуть на него изумленными, испачканными тушью лицами.