Айн Рэнд - Мы живые

– Да.

Секретарь улыбнулся и сказал:

– Я предлагаю вам прекратить это дело.

Андрей сказал:

– Если это приказ, то я напоминаю вам, что вы – не мой начальник. Если это совет, то я в нем не нуждаюсь.

Секретарь молча посмотрел на него, а затем сказал:

– Строгая дисциплина и преданность – похвальные черты, товарищ Таганов. Однако, как сказал товарищ Ленин, коммунист должен приспосабливаться к реальной действительности. Вы обдумали все последствия ваших разоблачений?

– Обдумал.

– Вы считаете целесообразным устраивать публичный скандал с вовлечением в него члена партии – в такое время?

– Об этом надо было подумать тому самому члену партии, который втянут в эту историю.

– Вы знаете… что я заинтересован в этом человеке?

– Знаю.

– Может ли этот факт как-то изменить ваши планы?

– Никоим образом.

– Вы когда-нибудь задумывались о том, что я могу вам пригодиться?

– Нет. Не задумывался.

– Тогда не думаете ли вы, что вам стоит задуматься над этим?

– Нет. Не думаю.

– Сколько времени вы занимаете свою настоящую должность, товарищ Таганов?

– Два года и три месяца.

– С одним и тем же окладом?

– Да.

– Не находите ли вы желательным ваше продвижение по службе?

– Нет.

– Вы не верите в дух взаимопомощи и сотрудничества между членами партии?

– Если он не противоречит духу самой партии.

– Вы преданы партии?

– Да.

– Во всем?

– Да.

– Сколько раз вам приходилось проходить партчистку?

– Три раза.

– Вы знаете, что скоро будет новая чистка?

– Да.

– И вы собираетесь сделать вашему начальнику доклад по делу, которое вы расследовали?

– Да.

– Когда?

– Сегодня, в четыре часа дня.

Секретарь посмотрел на свои наручные часы:

– Очень хорошо. Значит, через полтора часа.

– Это все?

– Вы свободны, товарищ Таганов.

Несколько дней спустя начальник Андрея вызвал его к себе. Это был высокий худощавый мужчина с остренькой белой бородкой; на его тонком носу сидело пенсне в золотой оправе. На нем был дорогой костюм цвета кофе с молоком – один из тех, которые носят иностранные туристы; руки его были длинными и костлявыми, как у скелета; внешностью он напоминал не очень преуспевающего университетского преподавателя.

– Садитесь, – сказал он и поднялся, чтобы закрыть дверь. Андрей сел.

– Примите мои поздравления, товарищ Таганов, – начал начальник.

Андрей склонил голову.

– Товарищ Таганов, вы проделали ценную работу и оказали большую услугу партии. Вы выбрали для этого как нельзя более подходящее время. Вы передали в наши руки дело, которое нам сейчас как раз необходимо. Учитывая сегодняшнее тяжелое экономическое положение и опасные тенденции в общественных настроениях, руководству страны необходимо таким образом показать массам, кто повинен в их страданиях, чтобы это запомнилось навсегда. Вероломные спекулянты, занимающиеся контрреволюционной деятельностью, лишая наших тружеников их тяжелым трудом заработанных продовольственных пайков, должны быть преданы в руки пролетарского правосудия. Рабочим необходимо дать понять, что их классовые враги денно и нощно плетут сети заговоров и интриг с целью подрыва единственного в мире государства рабочих и крестьян. Необходимо сказать трудящимся массам, что они должны терпеливо переносить временные трудности и всецело оказывать поддержку правительству, которое, как покажет расследованное вами дело, борется за их интересы со значительно превосходящими силами. Это, по существу, явилось предметом моего сегодняшнего разговора с редактором газеты «Правда» относительно кампании, которую мы задумываем. Мы должны дать показательный пример. В осуществлении поставленной задачи будут задействованы все газеты, клубы, общественные трибуны. Судебный процесс над гражданином Коваленским будет передан по радио по всем городам Союза Советских Социалистических Республик.

– Судебный процесс над кем?

– Над гражданином Коваленским. Да, кстати, о той записке, написанной товарищем Серовым, которую вы прилагаете в своем докладе по данному делу, – это единственный существующий экземпляр?

– Да.

– Кто еще читал ее, кроме вас?

– Никто.

Начальник, скрестив пальцы рук, размеренно произнес:

– Товарищ Таганов, вы забудете о том, что когда-либо читали эту записку.

Андрей молча посмотрел на него.

– Это приказ комиссии, которая рассмотрела предоставленное вами дело. Однако мне следует дать вам некоторые разъяснения, поскольку я ценю ваше участие в данном вопросе. Вы читаете газеты, товарищ Таганов?

– Да, разумеется.

– Вы имеете представление о том, что происходит сейчас в наших деревнях?

– Конечно.

– Известно ли вам о настроениях среди рабочих? Вы понимаете, что общественное мнение может в любой момент пошатнуться?

– Так точно.

– В таком случае нет необходимости объяснять вам, почему имя члена партии не должно упоминаться в какой-либо связи с делом о спекуляции. Это понятно?

– Вполне.

– Вам следует быть очень осторожным и помнить о том, что вы ничего не знаете о товарище Павле Серове. Вы меня понимаете?

– Как нельзя лучше.

– Товарищ Морозов откажется от своей должности в Пище-тресте – по причине плохого здоровья. Его имя не будет упоминаться в деле, поскольку это может представить наш Пищетрест в неприглядном свете и вызвать ненужные разговоры. Но основной виновник и главный заговорщик – гражданин Коваленский – будет арестован сегодня вечером. Как, вы одобряете это, товарищ Таганов?

– Мое положение не дает мне права высказывать свое одобрение. Я только исполняю приказы.

– Хорошо сказано, товарищ Таганов. Как показала наша проверка, гражданин Коваленский является единственным законным владельцем этого продовольственного магазина. По происхождению он дворянин, и отец его был осужден за контрреволюционную деятельность. Ранее гражданин Коваленский был арестован за незаконную попытку выехать из страны. Он – живой представитель класса, который, по мнению наших рабочих масс, является злейшим врагом Советов. Наши рабочие массы, которые справедливо возмущены затянувшимися лишениями, долгими часами простаивания в очередях в кооперативных магазинах, нехваткой предметов первой необходимости, узнают имя того, кто повинен во всех их страданиях. Им также станет известно, кто наносит сокрушительные удары по сердцу нашей экономики. Последний потомок кровожадной эксплуататорской аристократии заплатит долги, причитающиеся со всех представителей этого класса.

– Я понимаю, что будет публичный процесс с полным освещением в газетах и радиорепортажами из зала суда?

– Именно так, товарищ Таганов.