Александр Дюма - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

Вот как люди Робин Гуда останавливали путников.

— Сэр чужестранец, — говорили они, вежливо снимая с себя шапку, — наш главарь Робин Гуд ожидает вашу светлость, чтобы начать трапезу.

От такого приглашения отказаться было невозможно, а потому путник принимал его, изображая признательность.

С той же отменной учтивостью путешественника вели к Робин Гуду, там он садился вместе с хозяином за стол, вкусно ел, пил и того лучше, а в конце трапезы узнавал, сколько было потрачено в его честь. Само собой разумеется, что названная сумма соответствовала состоятельности незнакомца. Если денег при нем было много, он платил сразу, если же их недоставало, он говорил, где живет его семья, и за него брали большой выкуп. В последнем случае путник оставался пленником, но обращались с ним так хорошо, что он не выказывал ни малейшего неудовольствия, ожидая освобождения. Удовольствие отобедать с Робин Гудом норманнам обходилось очень дорого, однако никто никогда не жаловался, что его к этому принудили.

Два или три раза против лесных жителей посылались военные отряды, но, потерпев позорное поражение, они объявляли, что шайка Робин Гуда непобедима. И если богатых господ разбойники основательно обирали, то бедный человек, будь он сакс или норманн, всегда находил у них сердечный прием. Когда брат Тук отсутствовал, лесники иногда позволяли себе остановить монаха, но если тот добровольно соглашался отслужить для них обедню, его щедро награждали.

Наш старый друг Тук чувствовал себя таким счастливым в этом обществе, что ему в голову и на минуту не приходила мысль с ним расстаться. Ему построили большую келью неподалеку от подземелья, и он жил привольно, пробавляясь лучшими дарами леса. Этот достойный монах по-прежнему с удовольствием пил вино, когда ему выпадало счастье раздобыть несколько бутылок; если не было вина, он пил крепкий эль, а если уж судьба в своем непостоянстве лишала его и этого — пил чистую воду. Но уж тогда, само собой разумеется, бедный Джилл корчил гримасы и заявлял, что вода из чистого ручья дурно пахнет и омерзительна на вкус. Время не исправило характер храброго монаха. Это был все тот же крикун, краснобай, хвастун, всегда готовый с кем-нибудь сцепиться. Он совершал с шайкой дальние походы по лесу, и одно удовольствие было посмотреть на него и этих веселых ребят-балагуров, которые и путешественников-то останавливали любезно. Они все казались такими счастливыми, им так нравилась жизнь, которую они вели, что в народе их любовно называли «веселыми лесными братьями».

Уже пять лет никто ничего не слышал ни об Аллане Клере, ни о леди Кристабель; было только известно, что барон Фиц-Олвин последовал за королем Генрихом II в Нормандию.

Что же до бедняги Красного Уилла, то его записали в полк. [76]

Хэл, женившийся на Грейс Мэй, жил со своей женой в городке Ноттингем, и уже был отцом очаровательной трехлетней девчушки.

Мод, красотка Мод, как называл ее славный Уильям, по-прежнему жила с Гэмвеллами, которые, как мы уже сказали, тайно перебрались в свое имение в Йоркшире.

Старый баронет нашел в жене и детях утешение, силы его восстановились, и крепкое здоровье обещало ему долгую жизнь.

Сыновья сэра Гая стали товарищами Робин Гуда и жили вместе с ним в лесу.

В нашем герое тоже произошли большие перемены: он стал выше ростом, руки и ноги его стали мускулистей, и нежная красота его лица, не потерявшего пленительной изысканности, уступила место зрелой мужественности. В двадцать пять лет Робин Гуд казался тридцатилетним, большие черные глаза светились отвагой, мягкие кудри обрамляли чистый лоб, чуть тронутый загаром; рисунок рта и черные, как смоль, усы делали лицо серьезным, и, хотя в облике его и сквозила некоторая строгость, характер у него был дружелюбный и веселый. Он весьма нравился женщинам, однако, по-видимому, не испытывал от этого гордости и это ему не льстило, ибо сердце его принадлежало Марианне. Он ее любил так же нежно, как и раньше, и часто навещал ее в замке сэра Гая. Вся семья Гэмвеллов знала о любви молодых людей, и было решено сыграть их свадьбу, как только вернется Аллан или станет известно о его смерти.

В числе гостей, которых любезно принимали в Барнсдейле [77](так называлось имение саксонского баронета) был один молодой человек, которому Марианна очень нравилась. Этот молодой человек, ближайший сосед сэра Гая (парк его замка граничил с Барнсдейлом), всего несколько месяцев назад вернулся из Иерусалима, куда он попал, участвуя в крестовом походе, так как принадлежал к ордену тамплиеров. [78]

Сэр Хьюберт де Буасси был рыцарем-храмовником и, следовательно, принял обет безбрачия.

Однажды утром, возвращаясь с прогулки верхом по окрестностям, сэр Хьюберт увидел Марианну в окне замка своего соседа. Он нашел, что она хороша собой, возжелал увидеть ее снова и осведомился, кто она такая. Ему все объяснили. Тотчас же он явился к баронету, представился ему как добрый сосед, предложил старику дружбу и попытался войти к нему в доверие. Это было нелегко; старый сакс, ненавидевший норманнов, держался очень сдержанно и встретил эти первые шаги сеньора де Буасси крайне холодно. Но совершенно не растерявшись от неудачи, рыцарь предпринял новые попытки сблизиться. Вняв голосу благоразумия, на этот раз сэр Гай проявил большую любезность. Несколько дней спустя после своего второго посещения сэр Хьюберт нанес визит дамам Гэмвелл и, став гостем семьи, проявил такую искренность, теплоту и любезность, что сэр Гай, которому он рассказывал разные чудесные истории, почувствовал, что недоверие, которое возникало у него к любому норманну с первого взгляда, мало-помалу тает.

Посещения Хьюберта становились все чаще, и вел он себя так ловко, что полностью завоевал если не доверие, то уважение и дружбу старика и стал для него чрезвычайно приятным собеседником. С девушками он был любезен без вольности, и одинаково всем оказывал знаки внимания. Жаловаться на его навязчивость было просто невозможно, казалось, она проистекала из дружеских чувств; Марианна, очевидно, именно так и подумала, потому что ей и в голову не пришло рассказать об этом Робину. И все же девушка опасалась, что молодые люди могут случайно встретиться в гостиной замка и Робин Гуд при этом позволит себе какую-нибудь неосторожную выходку, потому что трудно было себе представить, чтобы пылкий молодой человек спокойно взирал на дружбу сакса с врагом своего народа.

Хьюберт де Буасси был одним из тех мужчин, которые, будучи далеки от физического или морального совершенства, обладают талантом нравиться женщинам и быть любимыми. Мягкость характера сходила в их глазах за сердечную доброту, и он одержал в свете несколько блестящих побед. Это неуловимое очарование сделало его очень самонадеянным и циничным до такой степени, что он и представить себе не мог на самом деле быть отвергнутым женщиной, которую он почтил своим вниманием.