Александр Дюма - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

— Если вы нуждаетесь в помощи, я целиком к вашим услугам, дорогой Аллан; я сию же минуту могу предоставить в ваше распоряжение две сотни молодцов с резвыми ногами и крепкими руками. Они одинаково хорошо владеют луком, мечом, копьем и щитом; скажите только слово, и они под моим командованием выстроятся вокруг вас.

— Тысячу раз спасибо, дорогой Робин, я меньшего и не ожидал от такого друга, как вы.

— И вы были правы; теперь позвольте мне узнать, как вам стало известно, что я живу в Шервудском лесу?

— Закончив дела в Лондоне, — ответил рыцарь, — я приехал в Ноттингем и узнал, что барон вернулся и леди Кристабель тоже находится в замке. Успокоившись относительно здоровья своей возлюбленной, я отправился в Гэмвелл. Сами судите, каково было мое отчаяние, когда, въехав в деревню, я увидел развалины жилища баронета. Я поспешно отправился в Мансфилд, и один из местных жителей рассказал мне о происшедшем. О вас он отзывался с большой похвалой; он же сообщил, что семейство Гэмвеллов тайно укрылось в своем имении в Йоркшире. А теперь поговорим о моей сестре Марианне, Робин; она очень изменилась?

— Да, дорогой Аллан, очень.

— Бедняжка моя!

— Она стала совершенной красавицей, — со смехом добавил Робин, — потому что хорошела с каждой весной.

— Она замужем? — спросил Аллан.

— Пока еще нет.

— Тем лучше. А вы не знаете, она отдала кому-нибудь свое сердце, обещала кому-нибудь руку?

— Марианна сама вам ответит на эти вопросы, — сказал Робин и слегка покраснел. — Как сегодня жарко! — добавил он, отирая пот со лба. — Прошу вас, отойдем в тень, под деревья; я жду одного из моих людей, и мне кажется, что его чересчур долго нет. Кстати, Аллан, вы помните одного из сыновей сэра Гая, Уильяма, которого прозвали Красным из-за несколько яркого цвета его волос?

— Такой красивый молодой человек с большими голубыми глазами?

— Да; барон Фиц-Олвин отправил этого бедного малого в Лондон, где его записали в полк, входивший в войско, которое до сих пор занимает Нормандию. [84]В один прекрасный лень Уильямом овладело неодолимое желание увидеть семью; он попросил отпуск, но капитан несколько раз подряд ему отказал, и тогда взбешенный Уилл убил его. Ему удалось добраться до Англии, мы встретились по счастливой случайности, и я отвез его в Барнсдейл, где живет его семья. На следующий день по приезде в доме был большой праздник; отмечали не только возвращение изгнанника, но и его свадьбу и день рождения сэра Гая.

— Уилл женится? А на ком?

— На одной очаровательной девушке, которую вы знали, — мисс Линдсей.

— Я не помню ее.

— Как, вы забыли верную служанку и подругу леди Кристабель?

— Ах, да, вспомнил, — воскликнул Аллан Клер, — вы говорите о веселой дочке привратника Ноттингемского замка, о шалунье Мод?

— Именно так; Мод и Уильям давно любили друг друга.

— Мод любила Красного Уилла? Что вы такое говорите, Робин? По-моему, сердце этой юной особы принадлежало вам.

— Нет, нет, вы ошибаетесь.

— Вовсе нет, я теперь припоминаю, что если она вас и не любила, — а я в этом сильно сомневаюсь, — то вы питали к ней глубокие и нежные чувства.

— Я тогда любил и теперь люблю ее как брат.

— Да неужели? — лукаво спросил рыцарь.

— Честью клянусь, это так, — ответил Робин, — но давайте вернемся к Уильяму. Вот что произошло. За час до венчания он исчез, и я лишь недавно узнал, что его похитили солдаты барона. Я собрал своих людей, скоро они уже будут близко и смогут меня услышать, и рассчитываю с их помощью и моей ловкостью освободить Уильяма.

— А где он?

— Наверное, в Ноттингемском замке; скоро узнаем точно.

— Не торопитесь с решением, дорогой Робин, подождите до завтра; я встречусь с бароном и употреблю все возможное — и просьбы и угрозы, — чтобы освободить вашего двоюродного брата.

— Но если этот старый негодяй совершит какие-либо поспешные действия, не придется ли мне всю жизнь раскаиваться, что я потерял эти несколько часов?

— А у вас есть причины этого опасаться?

— Зачем вы задаете мне этот вопрос, дорогой Аллан, если вы лучше меня знаете, каков будет ответ? Вам хорошо известно, что у лорда Фиц-Олвина нет ни сердца, ни души, ни жалости. Если бы он посмел собственноручно повесить Уилла, уж будьте уверены, он бы это сделал. Я должен поторопиться вырвать Уилла из этих львиных когтей, если я не хочу потерять его навечно.

— Может быть, вы и правы, дорогой Робин, и моя осторожность в этом случае может быть опасной. Я сейчас же отправляюсь в замок и, оказавшись там, возможно буду вам чем-то полезен. Я расспрошу барона, а если он не ответит на мои вопросы, обращусь к солдатам; перед щедрым вознаграждением, я надеюсь, они не устоят; вы можете на меня рассчитывать; если же мои усилия не увенчаются успехом, я извещу вас, что вы должны действовать со всей возможной поспешностью.

— Решено, рыцарь. Смотрите, мой человек возвращается, а с ним Хэлберт, молочный брат Мод. Сейчас мы что-нибудь узнаем о том, что ждет бедного Уилла.

— Ну, так что? — спросил Робин, обняв своего молодого друга.

— Мне почти нечего вам сказать, — ответил Хэлберт, — я знаю только, что в Ноттингемский замок привезли пленника, а Мач мне сообщил, что этот несчастный — наш бедный друг Красный Уилл. Если вы хотите попытаться спасти его, Робин, это нужно делать немедленно. Один монах-пилигрим, проходивший через Ноттингем, был приглашен в замок, чтобы исповедать узника.

— Пресвятая Матерь Божья, сжалься над нами! — дрожащим голосом воскликнул Робин. — Уиллу, моему бедному Уиллу угрожает смерть! Его нужно похитить из замка во что бы то ни стало! И больше вы ничего не знаете, Хэлберт? — добавил Робин.

— В отношении Уилла ничего; но я узнал, что леди Кристабель в конце недели должна выйти замуж.

— Леди Кристабель должна выйти замуж? — переспросил Аллан.

— Да, милорд, — ответил Хэлберт, удивленно глядя на рыцаря, — она выходит замуж за самого богатого норманна во всей Англии.

— Этого не может быть! — воскликнул Аллан Клер.

— Это правда, — продолжал Хэлберт, — и в замке готовятся широко отпраздновать это радостное событие.

— Радостное событие! — горько повторил Аллан. — И как же зовут негодяя, вознамерившегося жениться на леди Кристабель?

— Значит, вы чужой в наших краях, милорд, — сказал Хэлберт, — раз вы не знаете об огромной радости его светлости Фиц-Олвина. Его светлость был так ловок, что ему удалось заполучить огромное состояние, при надлежащее сэру Тристраму Голдсборо.

— Леди Кристабель станет женой этого отвратительного старика?! — в полном изумлении воскликнул рыцарь. — Да ведь это полутруп. Это чудовищный урод и гнусный скупец! Дочь барона Фиц-Олвина — моя невеста, и до последнего моего вздоха никто, кроме меня, не получит прав на ее сердце.