Геннадий Михайленко - Тюрьма №8

Жизнь меняется, служба родине стала доходным делом. Нужно было только правильно сочетать личные интересы с государственными. Его жена, работала директором в столовой крупного предприятия кроме того они содержали киоски с мелким товаром на местном рынке. Дела шли в гору, никто не смел предъявлять претензии к бизнесу начальника по борьбе с экономическими преступлениями.

«Если бы еще убрать всех этих предпринимателей, что лезут как тараканы из всех щелей, тут своих никак не пересажаешь, а еще эти инвесторы лезут на нашу территорию» – мысли эти постоянно приходили ему в голову и порой становились настолько навязчивыми, что, если бы была его воля, он бы не задумываясь расстреливал бы всех этих барыг, в подвале конторы.

«А тут этот умудрился вызвать консула. Пытались объяснить консулу по телефону, что не стоит беспокоится, поймали обыкновенного барыгу, но не убедили, теперь придется как-то выпутываться по ходу пьесы», – размышлял усатый уставившись в окно и наблюдая как из автозака выгружают задержанных.

Чувство превосходства переполняло его, когда кого-либо арестовывали. Чувство безграничной власти над человеком, ощущение неописуемое. Наблюдать в глазах жертвы страх. По силе это чувство не может сравниться ни с каким-либо другим, словно волна возносит тебя к небесам, могущество власти над другим человеком, над его судьбой, когда видишь его обреченность, желание схватиться хоть за какую-то соломинку надежды, еще больше раззадоривает усатого. Он то понимает, что никто не сможет помочь жертве, потому что ее судьба уже решена, и от этого еще больше усиливается ощущение могущества и власти над арестованными.

Консула провели в кабинет начальника следствия. На стульях, стоящих вдоль стен уже расселись все причастные к задержанию украинца. Через какое-то время, завели задержанного. Он держался уверенно. Пока еще уверенно. Видимо не осознавал, что происходит на самом деле. Думал, что сейчас все разрешиться и его отпустят. Но он глубоко ошибался, его еще очень долго никуда не отпустят.

– Садитесь, – указали ему на стул, напротив консула. Присев на стул, задержанный обвел взглядом комнату и выдал:

– Кто все эти люди, я при них говорить не буду.

Повисла пауза, было видно, что все присутствующие растерялись от того что украинец, перехватил инициативу.

– Это сотрудники, – все что удалось сказать начальнику следствия.

– Я при них говорить не буду, я имею право разговаривать с консулом без свидетелей.

– Можно нам поговорить вдвоем, – обратился консул к начальнику.

Это окончательно сбило их с толку.

– Ну ладно, выходите, – отдал команду присутствовавшим в кабинете людям, начальник следствия. Те как-то обреченно побрели к выходу, опустив головы. Видно было, что они не довольны таким поворотом событий.

– Но я останусь, – быстро выпалил, начальник, словно опасаясь новых требований со стороны гостя. Вряд ли можно было добиться большего, поэтому консул и Виктор начали разговаривать на украинском языке.

– Говорите на русском, – неожиданно заорал хозяин кабинета.

– За что он задержан, – обратился к нему Консул.

– Он совершил преступление и будет осужден Белорусским судом, -выпалил тот, не вдаваясь в подробности.

– Позвольте, но ведь суда еще не было, моя вина не доказана или я что-то пропустил? – перебил его Виктор.

Это несколько сбило с толку начальника следствия, и он заткнулся.

– Могли бы вы передать письмо моим близким, – спросил консула Виктор и протянул ему сложенный по палам лист бумаги.

– Да, конечно, – ответил консул, протягивая руку, чтобы взять письмо. Но в эту минуту, словно очнувшись, начальник выхватил уже из его рук клочок бумаги и почти заорал:

– Запрещено, вся переписка через следователя!

Все произошло настолько быстро, что привело в замешательство консула и Виктора.

– Я ни в чем не виноват, это все подстроено, пожалуйста помогите мне, – быстро заговорил Виктор.

– Вы же видите, что они творят беззаконие, прошу Вас вмешайтесь.

– Все встреча окончена! – заорал начальник следствия,

–Увидите арестованного! – прокричал он в сторону двери, тут же вбежали двое конвоиров и выволокли из кабинета Виктора, на глазах у обескураженного происходящим консула.

Человек бояться попасть в тюрьму и часто спрашивает себя, как это, оказаться в тюрьме, что ощущаешь, когда за тобой захлопывается дверь камеры. Трудно подобрать слова и описать это первое впечатление. Пожалуй, самое подходящее чувство для этого момента, это когда тебя неожиданно останавливает полиция с мигалками и к твоей машине направляется полицейский, а ты сидишь и сжимаешь руль от неожиданно накатившей волны страха. Особенно это касается тех, кто в принципе никогда не имел конфликтов с законом и не ожидал подобных перемен в своей жизни. Живет человек, работа, дом, семья. Все идет как по написанному. И вдруг в один прекрасный день раздается звонок в дверь, и вот все резко меняется. Тюремная камера, грязные бомжи, допросы, урки, этапы, тюремная баланда. Жизнь резко изменилась. В один миг. Другие мысли уже беспокоят. Какой срок дадут, как получить передачу, как выжить в конце концов. Трудно представить даже, что все это было рядом. Изо дня в день и не касалось никогда тебя и вот теперь судьба схватила своими когтистыми лапами и швырнула в этот параллельный мир о котором никогда не задумывался и не знал о его существовании.

Виктора везли в СИЗО. Не доезжая два квартала, старший из оперов, приказал остановиться возле магазина.

– Пойди купи воды, – сказал он напарнику и протянул ему деньги. Тот уставился на него с удивлением.

– Давай, сходи, – повторил уже громче и сунул ему в руку деньги.

Немного помешкав, опер подчинился и вышел из машины. Как только дверь за ним захлопнулась, старший опер заговорил быстро шепотом.

– Слушай сюда, у них на тебя ничего нет, ничего не подписывай, и ничего не говори, требуй адвоката и пусть выходят на итальянца и требуют, чтобы он отозвал донос, который на тебя написал. Ты все понял?

От удивления у Виктора пропал дар речи. «Что это, провокация или жест доброй воли», мысли скакали одна за другой, не давая сосредоточиться.

– Ты понял? – почти заорал опер.

К машине уже приближался его напарник с бутылкой воды в руках.

– Да, да я понял, спасибо, друг, – выдавил из себя Виктор.

Дверь в машину распахнулась и усевшись опер обвел всех взглядом. Казалось, что воздух накалился от напряжения в салоне автомобиля. Он молча протянул бутылку с водой старшему.

– Отдай ему, – сказал он, указав на Виктора.

Молча доехали до СИЗО. Из огромных ворот вышел охранник в военной форме и посмотрел в документы, потом перевел взгляд в салон автомобиля.