Ричард Йейтс - Одиннадцать видов одиночества

— Мне все же неловко, что вы меня везете, в такую даль-то, — сказала Майра сидевшему за рулем Марти — просто из вежливости.

— Не бери в голову, — буркнул Марти. А потом посигналил и прикрикнул на медленно едущий впереди пикап: — Сукин сын, убирайся с дороги!

Майру это раздражало: почему Марти вечно всем недоволен? Но Ирена, его жена, обернувшись на переднем сиденье, улыбнулась.

— Марти только рад, — заверила она Майру. — Все-таки воскресенье. Лучше уж выбраться хоть куда-то, чем валяться дома на диване.

— Спасибо, — сказала Майра, — я очень вам благодарна.

По правде говоря, она бы с большим удовольствием поехала на автобусе — одна, как обычно. За эти четыре года, что Майра приезжала сюда по воскресеньям, чтобы повидаться с мужем, она привыкла к долгой дороге. К тому же ей нравилось заходить на обратном пути в маленькое кафе в Хэмпстеде, где она пересаживалась на другой автобус, и выпивать чашечку кофе с пирожным. Но сегодня они с Джеком ужинали у Ирены и Марти и засиделись допоздна, так что Марти просто не мог не предложить подвезти ее до больницы, а она не могла отказаться. И конечно, Ирена должна была непременно составить им компанию, и Джек тоже, и все трое держались так, будто делают Майре большое одолжение. А ей приходилось быть вежливой.

— Конечно, я очень вам благодарна, — громко сказала Майра. — Вам пришлось везти меня в такую даль, вместо того чтобы… Джек, перестань!

Джек снова проговорил:

— Ч-ш-ш-ш, детка, не нервничай. — Но Майра сбросила со своих плеч его руку и отодвинулась подальше.

Наблюдавшая эту сцену Ирена слегка высунула язык и захихикала, и Майра почувствовала, как лицо ее заливается краской. Стыдиться ей было нечего, разумеется, ведь и Ирена, и Марти прекрасно все знали про Джека, как и большинство ее друзей. Никто ее ни в чем не винил (ведь, в конце концов, она почти все равно что вдова), просто Джек мог бы вести себя по-человечески. Разве трудно было хотя бы руки не распускать?

— Ну наконец-то, — выдохнул Марти. — Хоть немного времени наверстаем.

Пикап свернул в сторону, автомобиль Марти стал набирать скорость, оставляя позади трамвайные линии и магазины, между тем как улица постепенно перешла в шоссе, а шоссе — в автостраду.

— Ребята, вы не против, если я радио включу? — спросила Ирена.

Она со щелчком повернула ручку, и незнакомый голос тут же попросил всех с удовольствием смотреть телевизор прямо у себя дома и прямо сейчас, сегодня же вечером. Ирена щелкнула другой ручкой — и другой голос произнес: «И знай, в магазине Кроуфорда для покупок не надо повода!»

— Выключи ты этого козла, — потребовал Марти и, вновь посигналив, перестроился на скоростную полосу.

Когда машина въехала на больничную территорию, Ирена обернулась с переднего места и сказала:

— Должна сказать, здесь красиво. Правда-правда, вы разве так не считаете? Ой, смотрите, у них елка стоит, да еще с огнями! Есть все, что нужно.

— Ну что, — спросил Марти, — куда теперь?

— Прямо, — ответила Майра. — До того большого круга, где стоит елка. Потом нужно повернуть направо, обогнуть административный корпус — и дальше до конца улицы.

Марти повернул там, где надо, и, когда они подъезжали к длинному, низкому туберкулезному корпусу, Майра сказала:

— Вон там, Марти, — да, прямо здесь и останови.

Он подъехал к обочине и остановился. Она собрала в охапку журналы, которые привезла для мужа, и ступила на тонкий слой серого снега.

Ирена обхватила плечи руками и в такой позе огляделась по сторонам:

— Ой-ой, холодина какая, да? Дорогая, скажи, во сколько ты освободишься? Часам к восьми, да?

— Да, к восьми, — подтвердила Майра. — Но послушайте, почему бы вам не поехать домой? Я с таким же успехом могу сесть в автобус, я всегда так езжу.

— Я что, по-твоему, ненормальная, что ли? — возмутилась Ирена. — Ты думаешь, я готова всю дорогу домой слушать, как Джек там сзади выпендривается? — Она засмеялась и подмигнула. — Хватит мне того, что, пока ты будешь внутри, придется его развлекать, а ты еще хочешь, чтобы я с ним домой ехала. Лучше уж мы тут покрутимся, может, выпьем чего-нибудь понемногу, ну а потом, ровно к восьми, мы за тобой вернемся.

— Ну ладно, хорошо, только я бы лучше…

— Вот прямо здесь, — объявила Ирена. — Увидимся прямо здесь, перед главным входом, ровно в восемь. Ну давай, поспеши, и закрой поскорее дверцу, а то мы тут насмерть замерзнем.

Майра с улыбкой захлопнула дверцу. Джек на нее дулся: не удостоил ее взглядом, не улыбнулся в ответ, не помахал рукой. Машина тихонько отъехала. Майра прошла по дорожке и поднялась по ступеням туберкулезного корпуса.

В тесном фойе пахло паровым отоплением и мокрой обувью. Майра поспешно прошла через фойе, мимо двери с надписью «Сестринская. Чистая зона», прямиком в просторную, шумную центральную палату. В палате было тридцать шесть коек, разделенных на две равные группы широким проходом и на более мелкие открытые квадратные ячейки — перегородками высотой до плеча; в каждой такой ячейке помещалось по шесть коек. Все постельное белье и пижамы были желтого цвета, чтобы в больничной прачечной их можно было отличить от белья из других отделений — незараженного. В сочетании с бледной зеленью стен это давало болезненную цветовую гамму, к которой Майра никак не могла привыкнуть. Да еще этот ужасный звуковой фон: у каждого пациента был радиоприемник, и казалось, что все они одновременно слушают разные станции. Возле некоторых кроватей кучками толпились посетители, один из новеньких лежал, нежно обнявшись с женой, но остальные мужчины казались одинокими, они читали или слушали радио.

Муж Майры заметил ее, только когда она вплотную подошла к его постели. Он сидел на кровати, закинув одну ногу на другую, и, нахмурившись, глядел на то, что лежало у него на колене.

— Привет, Гарри, — поздоровалась Майра.

Он поднял глаза:

— О, привет, дорогая. Прости, не заметил тебя.

Она наклонилась и торопливо чмокнула его в щеку. Бывало, что они целовались и в губы, хотя было нельзя.

Гарри взглянул на часы:

— Поздновато ты сегодня. Автобус опоздал?

— Я приехала не на автобусе, — ответила Майра, снимая пальто. — Меня подвезли. Помнишь Ирену, мы работаем вместе? Они с мужем привезли меня на своей машине.

— Очень мило с их стороны. Что же ты их не привела?

— Они торопились, у них там еще какие-то дела. Но оба передавали тебе большой привет. Смотри, что я тебе привезла.

— О, спасибо, отлично! — Он взял журналы и разложил их на кровати: «Лайф», «Кольерс» и «Попьюлар сайнс». — Отлично, милая! Посиди со мной немного.

Майра повесила пальто на спинку стула, стоявшего возле кровати, и присела на него.

— Здравствуйте, мистер Чанс, — поздоровалась она с высоченным негром, который лежал на соседней койке.