Женя Гламурная - Тертый шоколад

И все-то он предусмотрел! Профессионал тоже мне!

Нет, ну где-нибудь мне сегодня должно повезти?.. Отправилась на выставку — проверить, подписали ли мои работы. Конечно же, нет (глупо было надеяться)! Зато когда я поймала за руку одного из организаторов и привела к своим неподписанным фотографиям, то рядом с ними стоял Гоша (а я-то думала, хуже быть не может) и смотрел на меня влажным взглядом. Ээ… он же не расплачется прямо тут, правда? И он же не думает, что я влюблена в него, раз отдала на выставку его фото?

— Гош, просто хорошая фотография, я ничего не хотела этим сказать…

Он посмотрел на меня так мягко, и столько страдания было в его взгляде, что я сама чуть не расплакалась.

— Ну почему мы всегда влюбляемся не в тех людей! — простонала я и сжала голову руками.

Такое ощущение, что все люди в зале смотрят сейчас только на нас.

— Так уж всегда… — голос у него сорвался, Гоша пожал плечами и попытался улыбнуться.

Я зажмурилась и подумала: вот было бы здорово телепортироваться сейчас куда-нибудь подальше. Когда открыла глаза, то оказалось, что желания сбываются. Зал тот же самый, но в параллельном измерении — Гоши рядом уже нет. Все, хватит на сегодня приключений. Пойду-ка я домой.

Дома Лика собирается на свидание с Биллом, и вид у нее совершенно обреченный. Надеялась, что он превратится из жабы в прекрасного принца?

— Тебе звонили раз сто! — сказала хмурая Лика и хлопнула дверью.

Даже в зеркало перед уходом смотреться не стала. Быстро же она раскаялась в том, что отбила режиссера у Лялечки…

— Кто звонил?! — крикнула я ей вслед.

— В гостиной, — буркнула мама.

Я думала, что в гостиной записка лежит, но там сидели Юра с Варежкой. Оба жутко озабоченные.

— Что у тебя с мобильником? — спросил Юра.

— Разрядился. А что стряслось? Хотя подожди, я угадаю: Волгин хочет вернуться?

— Не угадала. Мы остались без голоса.

— В смысле, без голоса? — не поняла я.

— Боря уходит из группы, — мрачно объяснила Варежка. — Будет теперь работать с Волгиным.

— Ничего не понимаю. А почему бы им обоим не присоединиться к нам?

— Мы с Олегом не собираемся работать с Леней, — нахмурился Юра.

— Я сегодня была у него, Юр. Он очень много сделал для группы и имеет право получать за это…

Варежка просто задохнулась от возмущения. Она как Лика: в любом споре принимает сторону мужчины. Но разве можно одновременно и страдать от неразделенной любви, и кокетничать с другими парнями? Никогда у меня так не получится…

— Тут у каждого своя правда, — объяснил гитарист. — Волгин, конечно, много сделал, но не настолько, чтобы забирать половину дохода. Он ведь без нас такой же «ноль», как и мы без него.

Следующий час мы нарезали круги по квартире и пили кофе, пытаясь что-нибудь придумать. Через две недели «Тертый Шоколад» должен выступить в Туле, а без Бори это невозможно. Мы и так отменили несколько концертов, и денег в бюджете нет (даже меньше, чем «нет»). Еще одну неустойку мы не осилим — придется технику продавать. Или чью-нибудь квартиру, как Волгин. Единственный выход, который я вижу: вернуться к продюсеру, но Юра воспринимает это как личное оскорбление (и Варежка почему-то тоже). Есть другие предложения?.. Юра дошел до такой степени паники, что даже предложил попробовать спеть мне, но быстро убедился, что это дохлый номер. И ведь получается, что опять во всем виновата только я! Японцы в таких случаях совершают харакири. Или сеппуку. А я даже разницы между харакири и сеппукой не знаю…

Сегодня 14 февраля — День Депрессии Одиноких Девушек. С утра я металась по квартире, как Трюфель прошлой весной, а потом хлопнулась на диван с первой попавшейся книжкой. Попался Фрейд, так что читать мне пришлось про неврозы от неудовлетворенных инстинктов. Даже у Тарасика свидание, представляете?! От безысходности я второй раз за утро пошла гулять с собакой, но на улице чувство одиночества только обострилось. У каждой девочки (девушки, женщины, бабушки) в руке полузавядшая розочка. Или плюшевый мишка с выпученными глазами. Картонная валентинка, в крайнем случае. И на каждом углу эти ужасные, ужасные красные сердечки!! Кому нужна вся эта муть? Правильно, мне…

С другой стороны, чтобы все это было, нужно что-то делать. Правда, на днях я уже пыталась изменить свою жизнь, и ничего хорошего из этого не вышло, но должна же быть какая-то система. Черная полоса, светлая полоса…

В надежде на то, что черная полоса в моей жизни затянулась и пора бы уже наступать светлой, я сочинила поздравительную sms-ку Юре. Вдруг он догадается пригласить меня куда-нибудь вечером? А то единственное, что мне сегодня светит — это романтический ужин с Трюфелем. Но Юра не отвечал и не звонил, так что я приступила к плану «Б». «Б» в смысле «Безумный». Или «Большая глупость». Завернула выстиранный свитер ИЛа в розовую бумагу, которую не успели еще порезать на валентинки, и поехала в гости. Я поняла, что делаю, только когда позвонила в дверь с медным номером 13 и маленьким чертиком у кнопки звонка. Бежать было поздно. Открыла Тата.

Ха-ха-а-а-а, так мне и надо!

— Привет, ИЛ дома?

— Привет, Женечка! — Она бросилась целовать меня в щеку, да с таким энтузиазмом, что мы обе чуть не скатились по лестнице. — Илюша пошел в магазин! Подождешь его?

Нет уж, не буду вам мешать.

— Передай ему, пожалуйста, — я вручила недоумевающей Тате розовый сверток со свитером и ломанулась вниз по лестнице. Даже забыла про лифт.

На втором этаже налетела на ИЛа с прозрачным пакетом, набитым шоколадками в форме сердечек, пирожными в форме сердечек, красными яблоками и прочей валентиновской символикой. С бутылкой вина под мышкой. В неясно-розовом свитере под распахнутым синим пальто.

— С ума сойти! — Я не выдержала и улыбнулась.

— Что, смахиваю на твой идеал мужчины? — поинтересовался ИЛ.

Еще как! Вот именно такие нагловатые парни в розовых свитерах мне и правятся.

— Почему ты не пользуешься лифтом? — спросила я первое, что пришло в голову.

— А тут нет лифта, — промурлыкал он. — Ты хотела поздравить меня с Днем всех влюбленных?

— Собиралась сделать тебе сюрприз, но теперь, наверное, ничего не выйдет, — нервно захихикала я и уронила сумочку.

ИЛ потянулся за ней и уронил бутылку. Она звонко разбилась о ступеньки, вино закапало вниз на площадку. Он молча посмотрел на осколки у себя под ногами, взъерошил волосы, спросил:

— Может, зайдешь?

— У меня совсем нет времени, — вежливо соврала я, сокрушенно развела руками и чуть снова не уронила сумочку.

Неужели тебе нравится, когда я притворяюсь, что ты мне безразличен?

— Работаешь? Сегодня же самый главный праздник в году, — улыбнулся он. Шутит?