Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

– Это ты-то молод? – расхохотался Малыш Флокко. – Да видел ли ты в зеркало свои морщины и седые космы?

– Я еще не дожил до сотни – и точка, – с серьезным видом отвечал бретонец. – Может, у меня и немало лет за плечами, а я еще ловкий, как марсовой. Но довольно болтовни! Разделим эту медвежью лапу и прикончим последние бутылки! Гляди, Малыш Флокко, стоило лишь слово сказать об ужине, и у обоих немцев глаза заблестели. Уж эта мне молодежь! Вечно они голодные. К счастью, индейские повара заботятся о нас лучше, чем даже о собственных воинах.

Едва товарищи расправились с трапезой, как у входа в шалаш послышались женские голоса.

– Кто смеет досаждать белому вождю? – в ярости закричал Каменная Башка. – Неужто вы не дадите мне и минуты покоя!

– Это двенадцать жен Пещерного Медведя, – сказал Джор.

– А от меня-то им что нужно?

– Вы убили их супруга и теперь сами должны взять их в жены.

– Это еще почему?

– Таков обычай манданов.

– Жениться на двенадцати женщинах? – в изумлении воскликнул Каменная Башка.

– По местным меркам это не так уж много, – утешил его Джор.

– И что же, мне придется со всеми жить?

– Конечно.

– Да я их сейчас снежками закидаю!

– Я бы на вашем месте поостерегся. Манданы хоть и дикари, а своих женщин почитают. Не советую вам пренебрегать вдовами Пещерного Медведя.

– Пригласи их войти. Хоть познакомлюсь со своими женами, которых я в глаза не видел.

Джор приподнял завесу из коры, и не дюжина, а тринадцать женщин, низко кланяясь, вошли в шалаш.

Женщины канадских индейцев считаются самыми красивыми из индианок. Все они были ладные, изящные, у всех были длинные иссиня-черные волосы и ярко блестевшие глаза. Казалось, их пухлые губы всегда готовы были расплыться в приветливой улыбке.

На вдовах были яркие традиционные одежды: куртки из расшитой замши, широкие шелковые пояса, которые редко можно было встретить в Канаде в ту эпоху, юбки из голубого сукна и белые кожаные мокасины с вышитыми разноцветными узорами.

Все это были юные девушки, красавицы как на подбор, способные усладить взгляд европейца.

– Китовьи потроха! – вскочив, воскликнул Каменная Башка. – У Пещерного Медведя было тринадцать жен! Это число и принесло ему погибель! Женись он на двенадцати, и, может, его томагавк раздробил бы мне череп… Но тринадцать! Это же чертова дюжина!

Теребя косматую бороду, боцман переводил взгляд с одной индианки на другую, а Малыш Флокко и двое немцев держались за животы от хохота.

– А у этого мошенника-вождя губа была не дура! – воскликнул бретонец.

– Ну разве не красотки! – восхитился юный марсовой.

– Нравятся? Дарю!

– Ты слишком щедр, приятель.

– И потом, – сказал Джор, – с ними такие шутки не пройдут. Они жены белого вождя и всегда будут верны ему одному.

– Да не нужны мне они! – воспротивился Каменная Башка. – Я давно решил, что не нуждаюсь ни в каких женах – ни в белых, ни в желтых, ни в краснокожих.

– И все-таки выбора у вас нет, сэр. Вы должны их принять. Если у великого вождя не будет дюжины жен, племя не станет почитать его.

Сняв фуражку, старый бретонец яростно почесал затылок.

– Тринадцать баб! – в ужасе всплеснув руками, воскликнул он. – Вот если б отправить их всех в Иль-де-Ба!

– Они бы туда не поехали. Они всегда будут подле своего супруга, – сказал Джор.

– Тысяча колоколен! Да на что они мне сдались?!

– Они будут вам готовить, шить одежду…

– Ты сказал, одежду? У меня остался лишь один камзол, все остальное потонуло вместе с нашим судном.

– Так прикажите им сшить вам новое платье.

– Брось свои шутки, Джор! – сказал Каменная Башка.

– Я вовсе не шучу! Одежды воинам шьют женщины, мужчины лишь украшают их перьями, ступая на тропу войны.

– Не будь же таким жестокосердным, приятель, – не переставая посмеиваться, вмешался Малыш Флокко. – Дамы уже десять минут стоят тут, дрожа от холода. Пригласи их располагаться. Где твоя французская галантность? Подумай, какое впечатление ты оставляешь о белых людях?

– Я моряк, а не придворный повеса, – проворчал бретонец.

– Пригласи их к столу! У нас еще осталось немного медвежатины, два окорока и копченые сардельки.

– Оставь сардельки нашим немцам. Они без них никуда.

– Ну так угости их окороками!

– Сам угости, – пробурчал боцман, набивая трубку.

– А если они в меня влюбятся?

– Вот была бы удача! – воскликнул Каменная Башка.

– Ты предоставляешь мне полную свободу действий?

– Можешь считать себя их новым супругом.

– Нет уж, погоди. Тринадцать жен – даже для меня чересчур. Но раз ты позволяешь, я возьму на себя роль гостеприимного хозяина. Буду твоим адъютантом!

– Делай что хочешь и дай мне покурить!

С помощью Джора, продолжавшего давиться от хохота, Малыш Флокко расстелил перед вдовами бизонью шкуру и пригласил их сесть и отогреться у костра.

Товарищи предложили индианкам остатки ужина – пару окороков и последнюю бутылку джина, которую Каменная Башка собирался было опустошить в одиночестве. Джор протянул вдовам несколько толстых ломтей солонины и кукурузные галеты.

Мгновенно утешившись после потери своего первого супруга и господина, тринадцать вдов жадно набросились на еду, вырывая друг у друга куски мяса.

Похоже, Пещерный Медведь не баловал своих жен.

– Вот это аппетит! – изумился Малыш Флокко. Засунув руки в карманы, он стоял, с любопытством поглядывая на изголодавшихся индианок. – Ну и как мне прокормить их на жалованье марсового? К черту! Пусть о них позаботится Каменная Башка!

– Эге, мошенник, я не глухой, – произнес старый бретонец, яростно дымя трубкой. Шалаш заволокли клубы густого едкого дыма. – Уж не думаешь ли ты, что простому канониру под силу прокормить тринадцать жен? Да от моего жалованья и гинеи не останется!

– А ты выпивай поменьше!

– Катись к дьяволу! Не выводи меня из себя.

– Говорю же, здесь вам не придется потратить ни пенни, – сказал Джор. – О ваших нуждах позаботится племя.

– Уж не решил ли ты, что я намерен до конца дней оставаться вождем банды дикарей на берегу этого богом забытого озера? Да я брошу это племя при первой же возможности и вернусь в море, чтобы стрелять из своих пушек по англичанам!

– Мог бы хоть жен прихватить, – сказал Малыш Флокко.

– Молчи, прохвост! Я этих женщин не брал в жены! Пусть они достаются следующему вождю!

– Ты чересчур великодушен, Каменная Башка.

– Уж не меньше Пещерного Медведя! Ну что, теперь вы позволите мне отоспаться? Завтра с рассветом мы двинемся в путь.

Вытряхнув в огонь пепел из трубки, он расположился на бизоньей шкуре и закрыл глаза.

Увидев, что их повелитель отдыхает, тринадцать женщин тут же последовали его примеру. Должно быть, распитая бутылка джина нагнала на них сон.