Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

Подойдя к одной из бочек в углу, барон достал из-под нее длинный и толстый, как палец, шнур, один конец которого исчезал в проделанной в бочонке дыре, и задумчиво поглядел на него.

Тяжело вздохнув, француз решительно тряхнул головой. В его глазах вспыхнул огонь. Протягивая за собою шнур, барон твердым шагом пошел назад к двери и исчез во мраке. Все стихло. До беглецов доносилось лишь эхо голосов водворившихся в замке англичан.

Насколько могли судить наши герои, узкий подземный коридор вел к косе, соединявшей утес с побережьем Шамплейна.

С низкого потолка холодного, сырого прохода свисали сосульки.

Наши друзья не могли не восхищаться баронессой де Клермон, ее дочерью, Мэри и Лизеттой, с поразительным спокойствием ступивших в мрачный коридор.

Барон все не появлялся. Анри уже приказал брату и Малышу Флокко вернуться – узнать, что с ним произошло, – когда запыхавшийся хозяин замка показался наконец прямо у них за спиной.

Товарищи радостно его приветствовали.

В неверном свете горящих факелов лицо француза казалось бледным, но спокойным. Шнура у него в руках уже не было.

– Поторопитесь, мои дорогие, – ободряюще улыбнулся барон. – У нас мало времени, пора выбираться отсюда.

– Куда мы направляемся? – спросил сэр Уильям.

– Для начала попытаемся укрыться в прибрежных лесах. Англичане будут искать нас в замке. Прежде чем у них возникнут подозрения, их ждет необыкновенный сюрприз.

– Прошу вас, объяснитесь.

– Простите, сэр Уильям, Я не хочу лишать себя удовольствия преподнести вам сюрприз, который придется вам по душе.

– Превосходно.

– Если я раскрою свой план сейчас, эффект будет уже не тот…

– Я полагаю, вы приготовили нам нечто воистину впечатляющее…

– О, поверьте, нечто чудесное!..

– В таком случае не буду задавать лишних вопросов.

– Вы об этом не пожалеете.

– Однако я места себе не нахожу от нетерпения, милорд.

– Что ж, уверяю вас, ждать осталось недолго.

– Далеко ли нам еще идти по этому подземному проходу?

– Всего несколько минут.

– Я бы предпочел поскорее оказаться под открытым небом, тем более что…

– Продолжайте, друг мой.

– …я волнуюсь за свой корабль.

– За ваш корвет? Боже правый! Вы только что подали мне превосходную идею!

– Похоже, мы с вами думаем об одном и том же.

– Вы так считаете?

– Увидим.

– Я думал о том, чтобы…

– Укрыться на борту моего нового «Громовержца».

– Именно.

– И дождаться возвращения Каменной Башки.

– Конечно!

– Мой храбрый боцман, несомненно, не заставит себя долго ждать.

– Если только с ним не случилась беда.

– Беда? С ним? Вы плохо знаете моего бретонца! Это демон, а не человек!..

– Возможно, вы правы.

– Вот увидите, этот старый морской волк успеет, не выпуская изо рта трубки, отыскать Риберака, пережить тысячу опасных приключений и в последнюю минуту прибыть нам на помощь.

– Будем надеяться, что так и произойдет.

– Решено: идем к корвету. На борту ждут мои корсары и грозные пушки. Если англичане посмеют к нам сунуться, мы накормим их ядрами и свинцом!

– Да, думаю, там они нас не достанут…

– Вот и славно. Однако это не единственное, что меня тревожит…

– О чем же вы беспокоитесь?

– Я не должен забывать о своей миссии: необходимо как можно скорее доложить Вашингтону о последних событиях в Канаде. Два письма, которые я доверил Каменной Башке, уже ничего не стоят. Необходимо разработать новую военную стратегию. Если Вашингтон будет следовать прежнему плану, все погибло. Бергойн с легкостью разобьет республиканцев, и их разгром будет на моей совести.

Барон крепко пожал руку Корсара.

– Я принял решение и не отступлюсь, – сказал он. – Я ненавижу англичан, и мое сердце принадлежит делу освобождения Америки от их жестокого ига. Я готов на все ради Американской республики, и мои сыновья и друзья меня поддержат. Через пару часов Анри вместе с несколькими верными алгонкинами двинется к ставке Вашингтона и доложит ему обо всем.

– Благодарю вас! Вы сняли тяжкий груз с моего сердца.

– Что до нас, то англичане скоро убедятся, что совершили непоправимую ошибку, пойдя против нас войной. А теперь тише! Мы уже у выхода.

Впереди показалась полоса слабого света.

Беглецы подошли к незаметной снаружи расщелине среди скал.

Первыми на берег Шамплейна выбрались барон де Клермон и Корсар.

Впереди них темной громадой высился замок, откуда доносились крики окрыленных легкой победой захватчиков.

Обменявшись многозначительными взглядами, они прислушались.

– Никого, – наконец произнес сэр Уильям. – Похоже, все англичане собрались в вашем замке.

– Который вскоре станет их могилой, – с мрачной улыбкой отозвался барон. – Они нарушили мир и покой моего дома, и я отплачу им за это по заслугам. Позовите наших людей, сэр. Пусть и они порадуются приготовленному мной сюрпризу.

Вскоре все собрались подле барона, глаза которого были прикованы к покинутому замку.

В молчаливом ожидании прошло несколько минут, и вдруг ужасная вспышка окрасила в алый цвет темные небеса. Раздался страшный грохот, словно грянул залп тысячи пушек. Мгновение – и замок разлетелся на мириады пламенеющих осколков, и град камней, обломков железа и древесины осыпал все вокруг.

Казалось, сам утес превратился в извергающийся вулкан, с сатанинской яростью уничтожающий возведенную на его вершине твердыню.

Беглецы закричали от ужаса.

– Замок взлетел на воздух!..

– Какой ужас! Кошмар!..

– Что произошло?..

– Англичанам шарковато приходится, – весело потирая руки, заметил Ульрих. – Что, Фольф, раньше не приходилось видеть шаркого из англичан?

– Нет, – отозвался немец. – Жаль, с нами нет Каменной Башки. Уж он бы раскурил свою старую трубку от английских тлеющих головешек.

Сэр Уильям, будто окаменев, глядел на бушевавшую там, где всего несколько минут назад был замок, огненную бурю и не знал, радоваться ему или горевать.

– Ах, господин барон, – наконец произнес он, – вы необыкновенный человек, а ваши сюрпризы способны напугать даже испытанных корсаров Бермудских островов. Вам удалось истребить своих врагов… Увы, одним из них был мой брат…

– Он был недостоин вас, сэр, и гнев Божий обрушился на него. Я был всего лишь орудием Господним.

– Как играет с нами судьба!.. Я мог бы полюбить брата так, как любят лишь свободные, возвышенные сердца, привычные к необъятным небесам и просторам океанской лазури… Но он заставил меня возненавидеть себя, любой ценой желая моей смерти и позора. Теперь же, когда он встретил свой горький конец, вся моя злоба растаяла, будто снег под лучами солнца, и в сердце моем лишь сожаление и прощение. Да-да… Я, закаленный боями корсар, плачу, словно женщина… Необъяснимая скорбь охватила мою душу…