Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

– Уберем-ка их прочь, пока наши новые друзья ими не воспользовались!

– Вот это славная мысль, Малыш Флокко! Оставим лишь один канат, чтобы самим спуститься с мачты.

Гризли тем временем накинулся на ящики и бочки, разбрасывая их мощными лапами. Нюх его не подвел. Медведь учуял запах солонины, галет и бочонка с салом. Ни одному гризли никогда еще не встречалось такое изобилие пищи, и Бородач довольно рычал. Он жадно бросался то на одно, то на другое угощение. Особенно ему пришлись по вкусу галеты, судя по тому, с какой невероятной скоростью они исчезали в его пасти.

– Приятного аппетита, мистер Бородач! – крикнул Малыш Флокко.

Гризли не слишком понравилась любезность марсового. Встав на задние лапы, он распахнул страшную пасть и угрожающе заревел.

– Да эта скотина совсем обезумела! Что скажешь, боцман?

– Не забывай, что гризли в лицеях не обучались! Поэтому они такие грубияны! – отозвался бретонец. – Пускай себе рычит… пока мы не сможем стрелять! Что там наш порох?

– Через четверть часа совсем просохнет.

– Смотри, чтобы порох был совершенно сухим. Холостой выстрел может дорого нам обойтись.

Из глубин трюма донеслась устрашающая какофония рева, рычания и воя. Звери учуяли запах съестного, которым гризли делиться не собирался, и с ожесточением бились о прутья, пытаясь выбраться из клеток.

– Господь всемогущий! – воскликнул Малыш Флокко, прикрыв уши руками. – Вот это музыка!

– Можно подумать, в трюме репетирует немецкий военный оркестр! – не без намека отозвался Каменная Башка.

Немец обиделся. Он не мог поверить, что кто-то осмелился оскорбить немецкие оркестры, считавшиеся лучшими в мире.

– Ты, папаша, не музыкант, – вскинулся он. – У тебя плохие уши.

– Ты прав, Ульрих! – расхохотался бретонец. – Для моих ушей куда более привычна музыка абордажных орудий.

– Ja, ja! У тебя повреждены парапанные перепонки!

– Парапанные что?.. Что это, черт возьми, такое? Объясни-ка мне на нормальном языке, я хоть полечусь от этой новой болезни!

– У тебя, папаша, поврешденный слух.

– Теперь ясно! А все-таки я могу отличить рычание ягуара от рыка пумы или медвежьего рева.

– А я всегда различу вой голодной собаки! – вмешался Малыш Флокко.

Каменная Башка бросил на него гневный взгляд.

– Жить тебе надоело, что ли, мошенник! – прикрикнул он.

– Ну давай же, отправь меня к праотцам, если осмелишься! Бретонец-братоубийца!

– Каналья! Вечно хочешь, чтобы за тобой осталось последнее слово?

– Потому как мы, пулигенцы, будем похитрее ваших!

– Тысяча колоколен! – воскликнул боцман. – Похоже на то. Этот городишко породил целую породу мошенников!

– Наконец-то дошло, четырех лет не прошло!

– Четыре года мы знакомы и четыре года собачимся! Но сейчас хватит, Малыш Флокко. Нам нужно подумать о диких зверях.

– О тех, что собрались сожрать гризли?

– Хм… Для них это слишком крепкий орешек. Гризли покажут ягуарам, почем фунт лиха! Проклятье!

– Что такое?

– Смотри!

На палубу, утробно рыча, выбрался великолепный пятнистый хищник размером с молодого индийского тигра.

– Вот это зверь! – восхитился немец.

– Этот зверь с наслаждением вонзил бы клыки в твои толстые розовые бока, приятель, – сказал боцман.

– Пристрелить его?

– А как же!

– Сейчас?

– Возможно… Малыш Флокко, порох просох?

– Так точно! – отозвался юный марсовой.

– Так заряжай скорее!

– Есть! – отозвался Малыш Флокко, которого забавляло, что на палубе один за другим появляются дикие звери.

– Еще один! – воскликнул немец.

– Тысяча колоколен! – взорвался Каменная Башка. – Неужто все выбрались из клеток?

Заглянув в раскрытый люк, боцман увидал покрытого густой рыжей шерстью зверя чуть больше волка, с круглой головой и длинными усами.

– Это пес? – спросил Ульрих.

– Да это же лев, приятель!

– Такой маленький и без грифы?

– Это не африканский лев, а американский. Они хоть и поменьше, но очень опасны и нападают на людей. В свирепости эти небольшие львы не уступают африканским. Давай сюда мушкеты, Малыш Флокко!

– Держи, Каменная Башка, – подал ему оружие марсовой.

– Ты уверен, что порох достаточно просох?

– Зуб даю. Если мушкет не выстрелит, бросьте меня зверям!

Старик-бретонец взял одну из аркебуз и, прицелившись, сказал:

– Отныне мы не должны впустую тратить боеприпасы. Бедняга Бородач! Несладко ему придется, когда он столкнется с двумя такими крепкими противниками!

Не обращая на людей никакого внимания, ягуар и пума двинулись на шканцы – один вдоль левого, другой вдоль правого борта, – чтобы побороться с медведем за ужин.

Ненасытный гризли вот уже полчаса с аппетитом уничтожал съестное, решив разом покончить со всеми припасами.

– Насладимся зрелищем! – обратился к товарищам Каменная Башка, взмахнув незаряженной аркебузой. – Наш единственный шанс на спасение – если зверюги сами задерут друг друга.

К тому времени, как звери один за другим поднялись на шканцы, медведь приканчивал очередной бочонок солонины.

Как вдруг он почуял резкий запах чужака. Свирепо зарычав, он отбросил бочонок и встал на задние лапы, размахивая передними перед собой, словно американский боксер.

– Видали, какие когтищи? – воскликнул Малыш Флокко. – Разок пощекочет – и ты покойник!

– А то! – отозвался боцман. – Да только у его противников когти не меньше!

– Неужели они полезут в драку?

– А как же! Бородач делиться не захочет, а зверюшкам кушать охота.

– Страшные звери! – пробормотал наемник, который, будучи метким стрелком, уже зарядил одну из аркебуз.

Проворный и уверенный в своей силе ягуар подошел к гризли, по-кошачьи помахивая длинным хвостом. Его хищные глаза сверкали. Одним прыжком ягуар оказался в пяти шагах от медведя и принялся кружить вокруг него, вынуждая Бородача поворачиваться вслед за ним. Тем временем коварная пума наблюдала за близившейся схваткой, укрывшись за лафетом пушки. Кошка, как видно, надеялась, что крупные звери перегрызут друг друга и она, ничем не рискуя, поживится припасами.

– Ах ты, плутовка! – воскликнул Каменная Башка. – Притворялась, будто только и ждет драки, а как пришло время помочь товарищу, прячется!

– Но они же крупнее ее! – вступился юный марсовой.

– Может, она и поменьше, зато запросто раздерет в клочья! Не хотелось бы мне повстречать ее где-нибудь в горном лесу!

– И мне, – подтвердил немец. – Морда такая страшная.

– Драка! Драка! – прокричал Малыш Флокко, вскочив, чтобы разглядеть битву во всех подробностях.

Ягуару удалось прыгнуть гризли на спину, и он вцепился в мохнатую шкуру медведя зубами и когтями. Бедняга Бородач отчаянно старался сбросить с себя разъяренного зверя. Рыча от боли и ярости, он как безумный размахивал передними лапами и клацал зубами. Однако ягуар вцепился мертвой хваткой и безжалостно рвал ревущую жертву. Кровь ручьями хлестала из ран медведя, однако он не собирался уступать добычу. Поняв, что стряхнуть ягуара не удастся, Бородач опрокинулся назад, придавив того к земле всем своим весом.