Оноре Бальзак - Мелкие неприятности супружеской жизни [сборник]

Медведем называют пьесу, которую отвергли многие театры и которая все-таки появляется в репертуаре в том случае, если какому-нибудь директору приходит нужда показать медведя . Из театрального жаргона это слово перешло в жаргон журналистов и применяется теперь к гуляющим между редакциями романам. Следовало бы именовать книжного медведя белым, а остальных – черными. ( Примеч. Бальзака. )

С легкой руки Жюля Жанена, автора статьи «Манифест юной словесности» (1834), к представителям этой словесности относили в 1830-е годы всех литераторов, как прославленных, так и второстепенных, которые отказывались сочинять по старым классическим лекалам. Русская традиция переводить jeune littérature не как «молодая», а как «юная» словесность, восходит к О. И. Сенковскому, автору статьи «Брамбеус и юная словесность» (1834).

В руках капрала Трима, персонажа романа Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», шляпа в самом деле становилась весьма многозначным предметом, о чем свидетельствует, например, глава VII пятого тома: «„Сейчас мы здесь, – продолжал капрал, – и вот нас“ – (тут он неожиданно выронил из рук шляпу – помедлил и произнес) – „не стало! в один миг!“ Шляпа упала так, словно в тулье у нее помещался тяжелый ком глины. – Нельзя было лучше выразить чувство смертности, прообразом и предтечей которой была эта шляпа, – рука Трима как будто исчезла из-под нее, – она упала безжизненная, – глаза капрала остановились на ней, как на трупе, – и Сузанна разлилась в три ручья. – А теперь… – Есть тысяча и десять тысяч разных способов (ибо материя и движение бесконечны), какими можно уронить на пол шляпу без всякого результата. – Если бы Трим ее бросил, или швырнул, или кинул, или пустил кубарем, или метнул, или дал ей выскользнуть или упасть в любом возможном направлении под небом, – или если бы в лучшем направлении, какое можно было ей дать, – он ее выронил, как гусь – как щенок – как осел, – или, роняя ее и даже уже выронив, он смотрел бы дураком – простофилей – остолопом, – все бы сорвалось, шляпа не произвела бы никакого впечатления на сердце» ( Стерн . С. 307–308; Sterne-2 . P. 88–90). Бальзак и сам «часто пускал в ход» эту шляпу Трима; он упоминает ее в романах «Беатриса» (вторая часть в издании Фюрна, 1845) и «Чиновники» (1-е изд. 1838, под названием «Выдающаяся женщина»).

«Гений – это терпение» – ставшая хрестоматийной фраза естествоиспытателя Жоржа-Луи Леклерка де Бюффона (1707–1788), которая, впрочем, известна не из сочинений самого Бюффона, а из книги Жана-Мари Эро де Сешеля, автора книги «Путешествие в Монбар в 1785 году» (1785). Эро де Сешель вложил в уста Бюффона слова: «Гений есть не что иное, как терпение в превосходной степени».

Вивье – городок в департаменте Ардеш (см. примеч. 71).

Пороховая ракета, изобретенная английским инженером Уильямом Конгривом в начале XIX века.

Художник Ипполит Шиннер впервые выведен Бальзаком в рассказе «Кошелек» (1832), в финале которого он женится на Аделаиде Лесеньор де Рувиль (та самая баронесса Шиннер, которая упомянута ниже в этом же письме). Художник Шиннер фигурирует и еще в нескольких произведениях «Человеческой комедии», всюду в качестве известного и маститого живописца (именно своим талантам он обязан баронским титулом).

Львами и львицами в конце 1830-х – начале 1840-х годов называли в широком смысле просто модных светских господ и дам, а в узком – мужчин и женщин, прославившихся какими-либо свершениями (львицы, в частности, занимались верховой ездой и стреляли из пистолета). В комментируемом случае, как и далее на с. 663, Бальзак, по-видимому, имеет в виду второе, узкое значение.

Близость фамилии тетки к той, которая фигурирует в сказке Перро «Кот в сапогах», возможно, не случайна: мало того, что Бальзак высоко ценил эту сказку и ее заглавного героя, «изобретателя рекламы» (определение, данное в рассказе «Сердечные страдания английской кошки»); среди его рукописей сохранился набросок сочинения под названием «Административные приключения счастливой идеи, описанные и опубликованные будущим автором „Истории наследства маркиза де Карабаса“».

Высокий рост российского императора был засвидетельствован в вышедшей на два года раньше первой публикации этой главы, в 1843 году, книге А. де Кюстина «Россия в 1839 году», одном из главных источников представлений французов о русских делах; здесь в письме одиннадцатом Кюстин сообщает, что император «на полголовы выше среднего роста».

Квартира эта не очень дорогая (в пансионе Воке в «Отце Горио» лучшие квартиры на втором этаже стоили 1800 франков) и находится на высоком и потому не слишком престижном четвертом этаже, но зато она расположена в самом центре нового и модного квартала Шоссе-д’Антен, где селились многие богатые финансисты. Именно на этой улице Бальзак в романе «Шагреневая кожа» поместил особняк, где происходит оргия, по окончании которой главный герой убеждается, что полученный им талисман обладает волшебной силой; на ней же Бальзак поселил персонажа многих своих романов, богатого банкира Нусингена. В реальной жизни на улице Жубера с 1834 года располагался один из знаменитых парижских литературных салонов, хозяйкой которого была писательница Виржини Ансело, добрая знакомая и корреспондентка Бальзака.

В сентябре 1835 года, после неудавшегося покушения Фиески на короля Луи-Филиппа, во Франции были приняты законы о прессе, сильно ужесточавшие условия работы журналистов; в частности, увеличились суммы залога, который обязаны были вносить издатели газет и журналов: теперь за издания, выходившие чаще двух раз в неделю или по определенным дням, требовался залог в 100 000 франков, а за все остальные – от 75 000 до 25 000.

В издании Хлендовского к этому месту отнесена иллюстрация, на которой супружеская пара раскланивается с человеком, очень похожим на Бальзака. Сам Бальзак, узнав об этом, возмутился и заподозрил, что художник вознамерился его опозорить: ведь получалось, что Бальзак причислил сам себя к «поистине великим людям». Свое негодование он выразил в письме к Хлендовскому от 21 января 1846 года, а четырьмя днями раньше – в письме к Ганской, однако тираж этого выпуска был, по-видимому, уже отпечатан и убрать иллюстрацию не удалось.

Бальзак перечисляет вымышленные фамилии писателей и писательниц; последние грозят синей дружбой, поскольку принадлежат к числу «синих чулок» (см. примеч. 235).

Леон де Лора, когда-то начинавший в качестве ученика художника Шиннера (см. примеч. 581) под именем Мистигри (этот этап его жизни описан в романе «Баламутка», 1843), впоследствии прославился и стал не менее знаменит, чем его учитель. В качестве шутника Леон де Лора выведен в романе «Комедианты неведомо для себя» (см. примеч. 571), над которым Бальзак работал почти одновременно с последней порцией «Неприятностей»; в этом романе Леон де Лора с помощью другого шутника, Бисиу, разыгрывает (впрочем, в конечном счете совсем не зло) своего провинциального кузена по фамилии Газональ.