Мацей Патковский - Скорпионы

Парень схватил весло и оттолкнул лодку от помоста. Он греб равномерно, стеклянные веера не поднимались за лопастями, хотя вода топорщилась маленькими сердитыми складками.

Через несколько минут они въехали в камыши.

«Здесь эта скотина меня прикончит за яблоки», — подумал Герберт.

— Позовешь ее в лодку?

— Если покажешь.

— Покажу.

Лодка ткнулась носом в прибрежный ил. К берегу бросились куры. Видно, они привыкли, что в лодке привозили рыбу.

На берегу вокруг площадки стояли красные дома, просторные, но одноэтажные. Этакие кирпичные сараи с окнами. Посреди площадки торчала мачта, на которой болталась измятая тряпка, некогда именовавшаяся флагом.

По площадке торопливо пробегали девочки, укрываясь накидками, хотя дождя уже не было.

Герберт и его спутник подкрались к одному из домов и заглянули через окно в зал. Девочки стояли полукругом у рояля. Какой-то плешивый человек что-то говорил, потом махнул рукой, и девочки запели.

— Которая?

— Чернявая, с золотым зубом, та, что смеется.

— Ага.

— Знаешь?

— А что?

— Позови.

— Зачем?

— А тебе какое дело?

— Зачем ее позвать?

— Позови, и все.

— А мне что за это будет?

— Договоримся.

В эту минуту девочки стали показывать пальцами на окно. Плешивый повернул голову, увидел лица ребят и вышел на порог.

— Вам чего?

— Холодно, — сказал Герберт.

— Входите.

— Спасибо. Я из мужского лагеря и пришел договориться насчет общего костра, — врал Герберт.

Он рассказал, что они вчера приехали, что ребята ходили ночью за яблоками, а сегодня пропадают от скуки и не знают, куда себя девать. Поэтому решили устроить костер, настоящий костер, вечером, над озером.

— А это приятель из деревни. Они тоже придут на костер.

Пока плешивый совещался с девочками, Герберт стал подавать знаки Марлене. Потом он подобрался к ней и шепнул:

— Хочешь яблок?

— Конечно.

— А в лодку?

— Конечно.

— Тогда пошли. У этого парня есть яблоки и лодка.

— Пошли.

Тут Герберт заметил черненькую девочку в форменной школьной юбке и белой блузке. Нос у нее был чуточку великоват, но зато все остальное — что надо. Даже грудь вырисовывалась совсем отчетливо. Ему понравились длинные, тонкие пальцы ее узких рук.

— Какая ты красивая! — шепнул он ей.

Когда она улыбнулась, то понравилась ему еще больше.

— Хочешь яблок?

— Ага.

— А на лодке?

— Еще бы.

— Так пошли. Есть яблоки и лодка.

— Ой, вот здорово.

— Ну, идем.

Они плыли недолго. Было холодно, воздух был сырой, сырость проникала во все поры, как песок во время песчаной бури.

Девочки замерзли под своими накидками, щеки у них побледнели, прямо-таки позеленели, стали цвета осеннего поля.

— Эй, приятель, давай-ка к берегу, — сказал Герберт. — Холодно. Веди нас за яблоками или куда хочешь, лишь бы не было так холодно.

По деревянному помосту, с которого парень предлагал Герберту прыгать в воду, они прошли в кирпичный сарай, заваленный рыбацкими снастями.

— Тут не дует.

— Подождите. Я сбегаю в сад и чего-нибудь притащу.

Потом они хрустели яблоками и улыбались друг другу. Герберт говорил черненькой девочке:

— Будешь танцевать со мной, когда устроим костер?

— Кто пригласит, с тем и буду.

— А я хочу, чтоб со мной.

— А ты попроси хорошенько.

— Скажи, имя у тебя таксе же красивое, как и глаза?

— Да ну тебя!

— Ее зовут Доротти.

— Доротти. Красиво.

Они выбросили огрызки и потянулись к корзине за новыми яблоками.

— Я обожрался, — сказал Герберт.

— Заберите остальное с собой, — сказал рыбак.

— Возьмешь нас на лов?

— Если погода будет.

— А когда она будет?

— Завтра.

— Завтра едем ловить рыбу!

— Приходите пораньше, как только солнце взойдет.

Герберт проводил Доротти до лагеря. У ворот отдал ей часть яблок.

— Придешь завтра?

— Не знаю.

— Приходи.

— Посмотрю.

— Ты красивая.

— Да ну тебя!

— Приходи. И когда устроим костер, будем танцевать с тобой.

В палатку Герберт вернулся нагруженный яблоками. Те, что были в кармане, он отдал Доротти, а те, что за пазухой, оставил для ребят. Он высыпал яблоки на одеяло.

— Вот вам. И глаз мне не подбили.

— Я сразу понял, что ты классный летчик, — сказал Карл.

Они сидели на одеялах, принесенных из палаток.

Костер трещал, и искры плясали вокруг кучи горящих сучьев. Пахло землей и смолой. И еще пахло мокрой травой и прелыми прибрежными камышами.

В деревне ударил колокол и спугнул стаю галок. Они покружили, крича, потом спустились к сараю с рыбацкими снастями и к помосту, где были привязаны лодки.

— Чем это пахнет? — спросил Карл.

— Землей, — ответил Герберт.

— Да ну! Земля не пахнет.

— Ты думаешь?

— Так в школе учили.

— Значит, плохо учили. Здесь все пахнет.

— Здорово ты это придумал с костром.

— Еще бы.

— Давай послушаем. Девчонки сначала споют, а потом потанцуем.

Костер снова затрещал. Языки пламени взмыли вверх и упали. Герберт встал. Бросил в огонь охапку сучьев. Повалил дым. После дождя сучья еще не совсем просохли.

Девочки пели какие-то народные песни. Герберт не знал их и слушал с интересом. У Доротти был альт, глубокий и в то же время мягкий. Для такой девчушки очень даже хорошо поставленный голос. «Славная девчонка эта Доротти, — подумал Герберт. — А земля и вправду пахнет. Пахнет бодрящей свежестью. Тетка была права, когда говорила, что в деревне все иначе».

У костра расположился деревенский оркестр, подкрепленный баянистами и гитаристом из лагеря. Скошенная лужайка заменила паркет. Ребята утоптали кротовые норы, срезали лопатами бугорки, прочесали граблями траву.

Вдалеке послышался стук мотора. Звук приближался. Показались две лодки, направлявшиеся к костру.

Старые рыбачьи лодки зарылись носами в песок. Кормы опустились так низко, что вода лизала ручки рулей, но зато лодки не могли сползти в озеро.

Рыбаки остановились на берегу, начальник лагеря пригласил их в круг. Оркестр заиграл вальс. Герберт поспешил к Доротти. Доротти была красивая и понравилась ребятам, так что Герберт торопился не без основания. Они были первой парой. За Гербертом и другие ребята стали приглашать девочек. Трава мешала танцующим. Ботинки не скользили. Танцевать было сплошной мукой.

— Тебе нравится? — спросил Герберт.

Доротти подняла голову. В отсветах костра лицо ее казалось оливковым, губы потемнели.

— Очень.

— И мы теперь будем всегда вместе?

Она опустила голову. Он коснулся подбородком ее гладких волос, которые пахли еще сильней, чем земля.

В костре опять громко треснуло.

Герберт подошел к огню и палкой разгреб угли. Доротти помогла ему набросать новых сучьев. В нос ударил сладкий аромат смолы.