Жан Лаффит - Весенние ласточки

— Прошу вас подождать, вы пришли слишком рано. Мсье сейчас вернется.

Они с недоумением переглянулись и еле удержались, чтобы не расхохотаться. Комната напоминала зубоврачебный кабинет. Стояло какое-то странное кресло, на столе были разложены всевозможные инструменты; в застекленном шкафу красовалась масса флаконов и сосудов; на стене висели дипломы. Жаклина вспомнила о вывеске «Педикюр» на дверях, вызвала горничную и объяснила ей, что, по-видимому, произошло недоразумение, они пришли поговорить и не собираются делать педикюр.

Девушка, покраснев, извинилась и провела их в маленькую гостиную.

Наконец пришел хозяин квартиры, очень симпатичный человек лет пятидесяти, одетый с иголочки. Он вежливо выслушал Леона Бургена, но ответил очень сдержанно. Что это за ЕОС, он не знает. О перевооружении Германии он слышал много, но разве она еще не вооружилась? Конечно, он против войны, как, впрочем, и все.

— Понимаете, политика не моя область. Мне некогда заниматься такими вещами…

— Но вы читаете газеты? Слушаете радио? Сейчас много говорят об этих вещах.

— Знаю, меня они не интересуют. Меня больше привлекает театральная страничка, да еще автомобильная выставка. А ваше ЕОС, видно, поганая штука, раз люди против нее. Но что поделаешь?

— Вы совершенно правы, это поганая штука, опасная для Франции, — и Леон постарался как можно понятнее все объяснить. Если ЕОС будет ратифицировано, а это может произойти, как говорят, осенью, то весной будет создан новый вермахт. Конечно, наименование будет другое, но немецкие генералы получат право командовать французскими солдатами в так называемой европейской армии…

— Нет, я сам офицер запаса и уверяю вас, что французы никогда не потерпят такого унижения.

— Мы тоже так думаем, но для этого нужно сорвать создание ЕОС.

— Предположим, что все это так, — несколько оживляясь, сказал педикюрщик. — Предположим, что Франции в самом деле угрожают… В таком случае надо поднять шум, надо об этом кричать, оповестить всех…

— Но мы это и делаем, — вставила Жаклина.

— Недостаточно, мадам, недостаточно. Взять хотя бы меня — я об этих вещах слышу впервые. Нужно действовать гораздо активнее и беспрерывно говорить об этом. Вы должны побывать всюду, отправиться к людям на их работу, останавливать прохожих, убеждать пассажиров метро, потолковать с лавочниками… Вот, мадам, как надо действовать. Да и в нашем доме вы обязаны обратиться не только ко мне, а собрать всех жильцов, рассказать и им о нависшей угрозе. Убежден, что вам это не пришло в голову.

Леон Бурген опешил, но хозяин был так увлечен, что не давал вставить слова.

— Вы думаете, как я набрал клиентуру? Не знаете? Говорил о себе направо и налево, знакомился с людьми, а потом они уже сами заговорили обо мне, сообщили мой адрес своим друзьям, так и пошло. А в начале у меня никого не было… Сейчас я еле справляюсь с работой. Даже подыскиваю себе помощника… Может быть, у вас кто-нибудь найдется?

— Да, вы внесли замечательное предложение, — прервал его Леон. — Мы не подумали о собрании жильцов.

— Великолепная идея! — с искренним восторгом воскликнула Жаклина. — И вы, конечно, придете?

— Если вы не возражаете, мы зайдем к вам в другой раз, чтобы посоветоваться, как организовать это собрание, — сказал Леон.

— А пока дайте мне одну петицию, я ее покажу своим клиентам.

Он сам проводил их до дверей и всучил им пачку своих визитных карточек.

— Возьмите, они могут вам понадобиться.

— И все-таки он не подписал, — заметил Жак, когда они вышли.

— Подпишет, — ответил Леон, — и мы еще проведем это собрание. Я порекомендую его одному моему приятелю, и тот поможет нам довести дело до конца.

Они подытожили результаты своего похода: подписали одиннадцать человек, включая консьержку. У семерых или восьмерых, возможно, еще удастся получить подпись. Вдобавок намечено собрание. И только один отказ.

На все это у них ушло немногим больше часа. Жаклине казалось, что они сделали мало, а Леон был в восторге.

— Дело не в количестве, а в качестве, — сказал он. — Если хотите, можем еще продолжить наше занятие.

— Я собирался предложить то же самое, — ответил Жак. — Почему бы нам не отправиться в угловой дом?

— Там, наверное, большие квартиры, много прислуги, а у нас мало времени… Попробуем все-таки в верхнем этаже.

Они сели в лифт и позвонили в первую же квартиру. Им открыл дверь аккуратно одетый господин в очках и провел их в кабинет. Он был похож на учителя. Жаклина и Жак сочли благоразумным дать говорить Леону… Но учитель прервал его:

— Нечего мне рассказывать сказки. Вы боитесь не только за Францию, но и за ваш дорогой Советский Союз! — Полюбовавшись произведенным эффектом, он насмешливо продолжал: — Благодаря ЕОС, видите ли, капиталистический мир только станет сильнее. Я вас понимаю…

Он явно забавлялся и, взглянув на Жаклину, добавил:

— Конечно, я подтруниваю над вами, но я прав. Совершенно естественно, что вы, коммунисты, встаете на защиту первого социалистического государства. Кстати, вы, наверное, именно так бы и ответили, не опереди я вас.

Но Леон Бурген не сдался.

— Я должен вам сказать, что среди нас нет членов коммунистической партии. У мадмуазель отец был брошен в тюрьму немцами, отец моего товарища попал в плен в Германию, а мой погиб…

— Не сердитесь, молодой человек, Франция — свободная страна, и вы имеете право отстаивать свои убеждения, даже если вы и коммунист. Мне это не мешает. Но я хотел вам показать, что я все великолепно понимаю. Ведь вы со мной разговариваете не от имени Комитэ де форж?

— Нет, мы пришли по поручению комитета мира.

— Великолепно. Ну а в вашем комитете, естественно, Советский Союз не осуждают?

— Зачем? Он никому не угрожает.

— Но у Советского Союза тоже есть солдаты, армия, атомная бомба… Не отрицайте хотя бы, что он готовится к обороне.

— А остальные страны?

— Вы хотите сказать — американцы? Да, у них тоже немало торговцев пушками… На мой взгляд, они хотят, чтобы дрались другие, а они будут продавать им оружие… — он усмехнулся.

— Я думаю, в один прекрасный день они вынуждены будут все свое добро отправить в стратосферу или создать в Тихом океане новые острова, чтобы избавиться от своего оружия. Нечто наподобие мусорного ящика…

Все рассмеялись.

— Я люблю пошутить, но на самом деле я гораздо серьезнее, чем кажусь. Мне бы хотелось пораздумать над вашей просьбой на досуге и проглядеть соответствующую литературу. Вы, наверное, можете мне ее дать?

Но они ничего не захватили с собой, и Жаклина предложила принести эти материалы попозже.

— Только не слишком много, мне все-таки кое-что уже известно. Видите ли, дорогая моя начинающая общественница, я бы ратовал за разоружение всех стран…