Ди Би Си Пьер - Люськин ломаный английский

— Лучше поработай над своей техникой, — сказал он.

— Да, но вы не понимаете…

— Не, паря, нет. Во-первых, разберись, что к чему на этом рынке. Видишь вон ту болтливую птичку? Она пришла не за этим, поэтому она в этом зале и сидит. Тот чудак — ее отец. Очень плохой ход — уводить птичку из-под папашкиного носа. Поэтому первое правило: никогда не прицепляйся к столу, где есть мужики.

— Да, но послушай…

— Да, паря, я знаю, я все знаю. Второе правило: этот зал вообще не для этого. Сюда приходят отдохнуть от разного рода дел, именно сюда приводят мамочек и папочек, чтобы сообщить, что тебя, типа, из «Макдоналдса» уволили. И вообще, что ты собирался сделать — трахнуть ее на заднем сиденье «Транзита» ее старика?

— Ну, я…

— Лучшего советчика, чем я, не найдешь. — Парень обвел взглядом бар. — Слушай, паря, даже если бы она тебя хотела, ты все сделал неправильно. С ними нужно играть, как с рыбой: немного вот так, потом вот эдак, потом замереть, а потом — оба-на, рыбка на крючке. Нельзя так вот прямо интерес показывать. Каждая соска должна знать, что тебя дома ждут четыре цыпочки, куда круче их, и у всех коленки в кровь стерты.

— Она остановилась и заговорила со мной.

— Слушай, паря, — парень наклонился ближе к Блэру, — это не повод липнуть к ней. Никогда не пытайся липнуть в этом зале. Мы называем это ничьей землей. В соседнем зале до хуя баб, готовых подол задрать.

— Нет, ты послушай, поэтому она такая особенная…

— В баре многое что делает девку особенной. Потому что… — парень картинно подмигнул, — любая птичка особенная, если с ней сначала поиграть, если ты меня понял. Горацио и всякие такие штуки.

— Да, хорошо, — сказал Блэр.

— Чего ты хочешь? Чего ты, блядь, хочешь?

Блэр стоял, шевеля во рту языком. Когда жар с лица спал, он, к своему ужасу, увидел Зайку. Тот радостно улыбался, показывая торчащие зубы.

Зайка видел все с самого начала до конца.

Когда Лэм вернулся, то увидел, что Блэр скрежещет зубами, а из его глаз сыплются искры.

— Как тут хорошо, — вздохнул Лэм, подходя к нему. — Снаружи просто ад творится.

Подошедший Зайка быстро окинул брата взглядом, потом улыбнулся, обнажив зубы еще больше:

— Ты все еще здесь? Я думал, ты ее уже в двадцатый раз раком ставишь.

Блэр вскочил на ноги и прижал брата к стене в коридоре, он рычал, шипел и плевался. Зайка пригнулся и отпрянул, когда кулак Блэра полетел в его голову. Лэм просунул между ними руку, пытаясь втиснуться.

Пока все это происходило, по коридору пронеслась огромная фигура в клубном пиджаке. У одной квадратной щеки висел микрофон.

— Не беспокойтесь, ребята просто перебрали, — сообщил Лэм, прежде чем фигура смогла что-то сказать. Он полез в бумажник и вытащил металлическую карточку. — Я все устрою с мистером Труманом — мы здесь от общества «Витаксис».

— Да, мистер Лэм, — ответил мужчина, изучив карточку. — Боюсь, не могу вас впустить в комнату «Витаксис», но я найду человека, который проведет вас туда. Возможно, вы захотите отвести своих подопечных к остальным членам общества? Нам здесь все нужно держать под контролем, потому что суббота — это просто сумасшествие. Возможно, для вас так будет лучше.

— Отличная мысль, — ответил Лэм. — Скажете Труману, что я здесь, хорошо?

— Да, мистер Лэм.

Громила немного постоял, глядя на Блэра и Зайку. У него был многозначительный и опасный взгляд. Братья поняли его и затихли.

— Пожалуйста сюда, джентльмены. — Он отвел глаза и покатился по коридору, словно статуя на троллейбусе.

Мужчин провели в дальний конец коридора, подальше от главных баров. Когда громила ушел, Лэм повернулся и пригвоздил близнецов взглядом.

— Давайте на этом закончим, а? Я сюда голову как в петлю засунул, не подведите меня.

Парочка остановилась под одиноким белым пучком света и попыталась привести себя в порядок. Их костюмы топорщились, были помяты. Братья опустили глаза. Зайка сжимал и разжимал кулаки опущенных рук, пытаясь не обращать внимания на шум далекого апокалипсиса за стеной. Он дотронулся до спины Блэра и начал медленно водить рукой по кругу.

Было четыре минуты первого.

— Дедушка говорит найти шляпу для козла! — Киска вылетела из спальни и рванула к входной двери.

— Будь добра, не пори ерунду, — сказала Ирина, выходя Киске наперерез. — Твой дедушка отправился к святым, а козел и без шапки неплохо обходится.

— Нет, он мне только что сказал это с постели, и ему тоже нужна шапка.

Ирина нагнулась и повернула девочку, как ключ для завода часов, шлепком направив в сторону спальни.

— Твой дедушка нас покинул, птичка моя. Забудь о нем, или ему будет грустно.

— Он что, даже заплачет? — тут же поинтересовалась Киска.

— Может быть, даже заплачет. А теперь возвращайся в мамину постельку.

Когда Киска вернулась в спальню, печь выдохнула спертый запах навоза. Ирина, Ольга и Макс сидели за столом у печи, ожидая, когда заскрипят на кровати пружины под Кискиным весом. Затем они продолжили, столпившись, как кучка беженцев в темноте неприветливой ночи. Глаза Ольги то расширялись, то сужались с каждым резким словом. Макс изо всех сил пытался сосредоточиться, но видел только, как в ее старых черных глазах пляшут огоньки от печи. Недосушенный навоз странно вонял. Киска два раза кашлянула. Потом через дверь спальни донеслось ее ровное сопение.

— В общем, не ебите мне мозги, мамаши, — наконец сказал Макс, раздуваясь от тайны, которую знал только он один. — Пока что вы не сказали ничего, что заставило бы меня раскрыть тайну потрясающего успеха, которого я достиг в деле с трактором.

— Так послушай, что я еще скажу насчет жертв, на которые мы пошли, чтобы разрешить тебе сидеть здесь и портить воздух, вместо того чтобы говорить правду! — выругалась Ольга. — Он ел человечину! Ему пришлось, Максим! Множество мужчин поедали мертвые тела, как волки! Я говорю «мужчин», потому что женский желудок такого не выносил. Хотя и женщинам тоже приходилось это есть, чтобы выжить. Некоторые младенцы росли на нежном мясе, даже не скажу, с каких мест. Тебе крупно повезло, что ты родился, когда это уже закончилось. Вот правда о нашем прошлом, которую ты игнорируешь и не уважаешь!

— Не обзывай моего прадеда каннибалом, — огрызнулся Макс. — А где тело его сына? Что случилось с инспектором по мертвецам?

— Твой прадед делал то, что был должен. Да, он уподобился животному, поэтому позволь сказать тебе то, что ты игнорируешь: сильные существа сделают все, чтобы выжить. Когда забываешь о человеческом достоинстве, когда твое окружение страдает от мучительного голода, а каждое утро находится на расстоянии десятилетий от ночи и ребенку даже плакать нечем — нужен сильный дух, чтобы выжить. Они это делают из-за пламени, которое горит у них внутри, из-за надежды, что, если они проживут еще минуту, тогда Господу, возможно, надоест потакать прихотям богатых и злых людей и он выделит хотя бы крошечную награду человеку обычному.