Ди Би Си Пьер - Люськин ломаный английский

Она начала осуществление своего плана, нахмурившись сильнее обыкновенного, выискала самые большие здания, разумно решив, что там наверняка нужно больше секретарей и администраторов. В тот день она обошла девять зданий, ждала бесконечно долго, пока не появлялась возможность поговорить с кем-нибудь из потенциального начальства. К девятому зданию руки у нее опустились.

У дверей последнего в тот день здания, когда солнечный свет уже превратил белый снег в розовый сахар, полная старушка, толкавшая тележку с почтой, подслушала ее разговор с привратником.

После того как Людмиле было отказано и здесь, женщина подкатила к ней, задыхаясь от собственного веса, большая часть которого располагалась пониже талии.

— Милочка, — прокашляла она, опираясь на свою тележку, — послушай старую мудрую женщину и возвращайся домой, где ты нужна.

— Я пилот аэропланов, — сказала Людмила, распрямив плечи. Она сама не знала, зачем сказала это. — Я просто ищу возможность немного побыть на земле.

Женщина открыла рот и внимательно всмотрелась в лицо Людмилы.

— Послушай старую женщину. Взгляни, взгляни сюда. — Она указала в прогал между двумя зданиями.

На соседней улице в лучах холодного света молодая женщина с младенцем сидела на пороге здания и просила милостыню.

— Ну, извините меня, конечно, — сказала Людмила, осмотрев шаль и шарф нищенки, — она же гнезварка.

— Она девушка, — ответила старушка. — Пилот аэропланов, ищущая возможность немного побыть на земле. С мечтами и кучкой голодной родни где-то далеко, и они не знают, где ты, но каждую минуту ожидают твоего триумфального возвращения на большой сияющей машине. Большая черная машина, вот где ты кончишь, лежа плашмя на сиденье. Знаешь, почему я так уверена? Потому что это единственная нищенка в Кужниске. Представляешь? Трагическая юная душа, она пришла в слишком бедный город для того, чтобы поддерживать нищих.

— Да, но у меня есть навыки, — ответила Людмила.

— Я знаю, — хмыкнула женщина. — Ты пилот аэропланов.

— Мне нужно послать немного денег домой, подарки на дни рождения. Вот и все, всего несколько рублей.

— Ну, удачи. Не посылай ничего почтой, вот что я скажу, даже в Новосибирск.

— Я говорю об Иблильске.

— Ни в Новосибирск, вообще никуда, милочка. В административные районы нужно посылать хлебными поездами и отдать только в руки охраннику.

— Но наш склад даже хуже, чем почта.

— Если пошлешь поездом, все будет хорошо. Я знаю этот поезд, охранник никогда не привезет хлеб туда, где воруют его посылки. Хотя ему придется заплатить. Сто рублей. И все же, поверь мне, лучше езжай домой на этом поезде, пока тебя здесь не закружило. Послушай совета старой женщины из Кужниска.

К Блэру приблизилась фигура. Как только Лэм вышел позвонить, в тусклом свете клуба появился полированный мужчина, словно лилия, разбившая поверхность озера. Он мог быть только американцем. Его походка выражала уверенность в себе и достоинство, его костюм был нечеловечески чистый и прямой. Близнецы подняли глаза и протерли их руками. Перед ними сиял превосходством огромный первоклассный самец с мощной челюстью и с кривой усмешкой, которая намекала на то, что он знает гораздо больше, чем они. Он сжал губы и замер, прежде чем заговорить, как будто ожидая, чтобы в его горле зародились правильные фразы.

Затем он сказал:

— Вы с гор спустились, что ли, или вас только что уволили из похоронной компании?

Близнецы моргнули.

Мужчина наклонился над столом и протянул Блэру руку:

— Труман.

Блэр пожал его руку, не глядя.

— Привет, — прохрипел он.

— С вами был Дэнни, да, такой маленький паренек? Вы его люди?

— Лэм, вы хотите сказать? — спросил Блэр, мысленно вздохнув.

— Да, именно. Из министерства внутренних дел. — Труман полез в карман брюк, пошарил там, затем посмотрел вверх.

В зеркальной стене рядом со столиком, где сидели близнецы, открылась дверь. Через нее вышел огромный детина в деловом костюме.

Труман повернулся к Хизам. Одной своей осанкой он дал им понять, что они должны идти за ним. Блэр обернулся в поисках Лэма, взглянул на брата, который вытирал слезы с темных очков кончиком рубашки, и наконец поднялся со стула. Близнецы молча пошли за мужчиной по коридору, через еще одну дверь, которая резко открылась. За ней была дорожка из ламп, освещавших длинный коридор. Труман повел близнецов в комнату размером с супермаркет; она была черная, с пятнами глянцевого света. Здесь была стена из мутного стекла — одностороннее зеркало — с видом на мини-бар. Толпа за стеной была как на ладони. Зайка пристроил очки на лоб. Он понял, что они находятся в мезонине. Под ними, за затянутыми тканью перилами, был первый этаж, чьи стены также являлись окнами, с видом на различные зеркальные бары.

— Добро пожаловать в рубку, — сказал Труман.

Блэр застрял у окна. Его глаза метались, обозревая тела, дергающиеся с другой стороны. Они ничего не подозревали.

— А такое подглядывание законно?

— Конечно, законно. Вот женский туалет — это было бы незаконно. А это — вполне. То же самое, что камера слежения, только живьем.

Труман провел близнецов во внутренний офис, увешанный фотографиями самого Трумана с разными звездами, некоторые из которых, подумал Зайка, должно быть, точно померли до того, как родился этот американец.

Труман показал близнецам на диван и подождал, пока они устроятся, напевая что-то и закатывая глаза. Затем повернулся, одернув манжеты.

— Ребята, вы, кажется, не знаете, кто я.

— Нет, — ответил Блэр.

Мужчина с улыбкой наклонился к близнецам.

— Слова «Гепетто Глобал Либерти» вам о чем-нибудь говорят? Потому что, как бы это сказать, — он показал зубы, сверкнувшие на свету, — вы сидите в нервном центре европейских и ближневосточных операций. Как вам такая информация?

— Ну… — напрягся Блэр.

— Я знаю. Иногда даже я это чувствую. Сюда попадает далеко не каждый. На самом деле сюда никто не попадает. Но что-то подсказывает мне, ребята, что вы делаете хорошие дела. И вы должны знать — я это ценю.

Верхняя губа Блэра дернулась, как будто сдерживая чих. Его глаза скакали вверх и вниз.

— Ну, если честно, Зайка вот не работает. А я, к сожалению…

— Черт возьми, Боб, ты знаешь, что я говорю о тебе. Ты же все понимаешь.

— Ну, я хочу сказать, что…

— Где ты работаешь?

— Ну, «ГЛ Солюшнз». Но это только испытательный срок, если честно, и я не…

— «ГЛ Солюшнз»?

— Проект аппликатора сандвичей.

— Слушай, Бобби, эта передовая технология — дитя моего интеллекта. Даже не спрашивай, как мне приходят в голову такие идеи. Однажды за обедом я просто подумал: а зачем накладывать майонез ложкой? Ба-бах! Аппликатор сандвичей: чисто, аккуратно, вкусно и приятно. Вот так просто: между игорным бизнесом и нефтяной сделкой…