Джон Томас - Белый отель

Он пальцами растянул ей влагалище и с такой силой вогнал пенис, что она отпрянула. Приподнялся, наклонил голову, чтобы рассмотреть место, где только что так таинственно провалился в недра чужого тела. Он исчез, снова появился, опять исчез в ней. Она ощутила легчайшее прикосновение к волосам, подняла руку и почувствовала под пальцами нечто сухое, похожее на папиросную бумажку. Это был кленовый листок, залетевший в комнату ещё до того, как начался ураган и к ним попал камень. Она показала ему находку. Он, поглощенный ритмичной работой в её лоне и необходимостью сдерживать себя, чтобы продлить удовольствие, растянул губы в улыбке, но она тут же превратилась в гримасу. Женщина дотянулась до ягодиц юноши и стала поглаживать сухим листиком чуть пониже. Он напрягся и содрогнулся всем телом.

Легкий дождь прекратился, ветер стих; они открыли окно и вышли на балкон. Он обнял подругу за талию. На их глазах штормовые облака разошлись, показались звезды - таких огромных они никогда не видели. Каждые несколько секунд одна из них падала, прочертив яркую дугу в черном небе, словно кленовый лист сорвавшийся с ветки или любовники, которые во сне тихонько укладываются поудобнее. "Дождь Леонидов", - тихо произнес он. Она положила голову ему на плечо. Рядом с озером сновали неясные фигурки: на берег вытаскивали тела утонувших. До них долетали стоны и плач; кто-то кричал, что нужны ещё носилки и одеяла. Любовники вернулись в постель и вновь растворились друг в друге. Теперь она чувствовала в себе не только пенис, но и палец, они двигались попеременно, но член медленней. Перед глазами возникло ночное небо, прочерченное падающими звездами, в ней возникли маленькие вихри и водовороты, как в озере во время шторма. Буря явно ещё не утихла, краем глаза они заметили, как черный квадрат окна разрезала ослепительная вспышка, молния ударила прямо в темную воду; зашелестели занавески. "Так сильно не надо", - шепнул юноша, и она стала гладить головку члена осторожнее, самым кончиком ногтя. Его палец глубоко проник в анус, было больно, но она хотела, чтобы ей сделали ещё больнее.

На озере зажглись огни - спасательные лодки все ещё искали тела пропавших. Но сидящие в них люди сами ещё не оправились от грома, обрушившегося на них за несколько мгновений перед тем, как молния превратила ночь в день. Снова поднялся ветер. Пришлось поспешно плыть к берегу, потому что никакой надежды на то, что сегодня удастся найти ещё кого-нибудь, не осталось. Отель был полон отчаявшимися, обезумевшими от горя людьми; стеклянные двери хлопали, вносили все новые и новые тела несчастных. Вода, затопившая бильярдную, расположенную на цокольном этаже, поднялась до уровня карманов, но несокрушимый майор кружил у стола с кием, намереваясь во что бы то ни стало закончить партию. Он наметил последний красный и все цвета до розового. Трудный прямой удар через весь стол, но он выполнил его безошибочно и загнал шар в лузу. Вода добралась почти до пояса, майор невозмутимо отхлебнул пиво и натер мелом кий. Черный шар лежал у борта, но он послал белый волчком. Это был красивый удар, и черный с громким всплеском исчез в своей могиле, заполненной водой. Пришлось играть за обе стороны, его партнер, священник, убежал наверх, чтобы исповедовать умирающих. Отметив свою победу мрачной улыбкой, майор убрал кий на место и выплыл из бильярдной. Наверху у себя в номере любовники спали, несмотря на порывы ветра, сотрясавшие окно; они продолжали держать друг друга в объятиях, словно боялись, что, если разожмут руки, бесследно исчезнут в ночи. Черный кот, полумертвый от страха, сжался в комок, припав к раскачивающейся ветви ели напротив их балкона. Он весь подобрался, напряг мускулы, но понял, что ему туда не допрыгнуть.

Целых два дня никто не замечал, что случилось с котом. Любовники услышали за окном странный шум, словно кто-то царапал по дереву, встали и подошли посмотреть, в чем дело. По длинной лестнице, трещавшей и прогибавшейся под весом тела, карабкался майор. Укрытые колыхавшимися занавесками, они наблюдали за сложной спасательной операцией. Кот выгнулся, грозно шипел и царапал протянутую руку. Военный в сердцах выругался; неприличное слово, которое он произнес, заставило молодую женщину покраснеть, ведь она не привыкла к таким выражениям. Наконец майор, осторожно переставляя ноги, стал спускаться, кот обвился вокруг шеи спасителя.

Как только алая стигмата распустилась на ладони военного, она почувствовала, как её собственная плоть выбросила кровавый сгусток в низ живота, и сообщила любовнику плохие новости. К её изумлению и радости, он не расстроился. Однако возникла небольшая проблема. У неё не оказалось никаких вещей. Свой тяжелый чемодан она поставила в проходе поезда; когда они остановились у крохотной станции в середине выжженной равнины, толпа пассажиров ринулась к выходу и кто-то взял его по ошибке. Она не допускала и мысли о краже. Так или иначе, когда они пересели на узловой станции, чемодан исчез, а вместе с ним все платья, белье, предметы ухода и подарки сыну и матери.

Пришлось вызвать горничную. Вежливая девушка, японская студентка, подрабатывающая здесь, чтобы оплатить обучение, никак не могла понять, что от неё нужно, пока молодая женщина не нарисовала на листке женскую фигурку рядом с неполной луной. Горничная покраснела и молча вышла. К счастью, у неё самой были месячные, она быстро вернулась с полотенцем и, смущаясь, поспешила уйти, отказавшись от чаевых.

Они лежали рядом, рассматривая фотографии его семьи. Ее позабавил снимок Фрейда на берегу моря в полосатом черно-белом пляжном костюме, вполне возможно, скроенном из такого же материала, что и её платье. Юноша тоже весело улыбнулся. Кажется, больше всего он был привязан к младшей сестре; при взгляде на её изображение, радость в его глазах сменилась печалью.

Они спустились пообедать. Играли цыгане; он спросил, не хочет ли она немного потанцевать, если, конечно, не слишком слаба. Женщина кивнула. Пока пробирались между столиками, опиралась на своего спутника. "Ты чувствуешь, как выходит кровь?" "Да, всегда. Каждую осень болею". Запах вишневой губной помады побудил юношу поцеловать свою даму; липкий приторно-теплый вкус ещё больше притянул к ней. Чтобы не задохнуться, пришлось оторваться от любовника, но знакомый аромат, исходящий теперь от его губ, так возбуждал, что они вновь прильнули друг к другу, обмениваясь короткими обжигающими поцелуями. Наконец, она отстранилась, сказав, что из-за музыки хочется петь. Однако они и так привлекали всеобщее внимание. Он распахнул её одежду на груди; она слабо пыталась сопротивляться, но от удовольствия перехватило дыхание, а он настаивал: "Пожалуйста, ты должна мне позволить. Ну, пожалуйста". Настойчивый шепот, его язык проник в ухо. "Но ты весь измажешься". "Ну и что", - ответил он. - "Я хочу твою кровь". И она обняла юношу за шею, позволив делать все, что он пожелает. Посетители ресторана, и танцующие пары и те, кто обедал, - весело подмигивали им и смеялись, а они улыбались в ответ.