Array Латифа - Украденное лицо, Моя юность прошла в Кабуле

На площади над толпой вывесили знамя. Прямо перед нами молились больные и калеки. Внезапно какой-то человек простер руки к небу, протер глаза и начал кричать, как безумный: он прозрел! Те, кто стоял рядом, кинулись к нему, принялись отрывать клочки от его лохмотьев, ставших священными, а он все благодарил Аллаха, с восторгом смотрел на небо, тер глаза, а люди старались протиснуться поближе... Он никого не отталкивал, а я вдруг испугалась, что с него сорвут последнюю одежду. Человека ослеплял свет, он то прикрывал глаза рукой, то вновь, со слезами, смотрел на небо, восклицая: "Благодарю Тебя, Господи!" Родственники пытались защитить его, как могли.

Я была потрясена, дергала Шакилу за рукав и без конца повторяла:

- Смотри! Смотри! Это чудо!

- Я вижу, успокойся, перестань, ты делаешь мне больно.

Мама стояла в отдалении и не могла разделить наш восторг, но она тоже видела, как все произошло, и поверила в чудо. Позже служитель мечети рассказал нам, что этот паломник год молился перед мечетью, прося Аллаха исцелить его.

Вахид воспринял случившееся спокойнее, он только сказал нам очень серьезно: "Аллах воистину велик!"

Как только мы вернулись в Кабул, я сразу же рассказала эту историю отцу.

- Однажды я уже видел чудо, - отвечал он. - На моих глазах человек, у которого была парализована нога, исцелился! В Мазари-Шарифе часто случаются чудеса!

* * *

Вечером 12 августа 1998 года я никак не могла заснуть. В Кабуле ходили ужасные слухи об убийствах в священном городе. Говорили о сотнях погибших.

Весна кончилась, тюльпаны завяли, и талибы не увидели, как лепестки цветов каплями крови сверкают на солнце. Они сами пролили кровь многих мужчин и женщин в Мазари-Шарифе. "Аллах велик", - говорил Вахид, благодаря милости Али слепцы обретают зрение.

Если бы мне довелось снова оказаться перед могилой Али в голубой мечети, я умоляла бы его сотворить еще одно чудо - спасти афганский народ, покинутый всеми.

Пусть талибы, осмеливающиеся придумывать бесчеловечные, противоречащие Корану правила, научатся уважать священную Книгу, как делаем это мы, простые афганцы.

Глава 5

ТРИ МАЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ ИЗ ТЕМАНИ

В то утро я готовила в кухне чай для моей подруги Фариды, которая пришла поговорить со мной. Ей кажется, что я падаю духом, распускаюсь, стала ко всему безразличной. Лихорадка спала, легкие меня не беспокоят, и Фарида требует, чтобы я поборола наконец депрессию, перестала сидеть в четырех стенах, как в добровольном заточении, разрываясь между болезнью мамы и печалью Сорайи. Единственное, что мы себе изредка позволяем, - это открыть окно в кухне и посмотреть через решетку на мечеть. Ее строительство почти закончено - наверное, на деньги того самого господина Бен Ладена, о котором я рассказывала на экзамене.

Все мечети стали вотчиной талибов, там они обучают детей собственному пониманию Корана. Я вижу в центре двора муллу в окружении маленьких мальчиков: они все время что-то повторяют по его приказу. В руке священнослужитель держит палку - он наверняка наказывает своих учеников за малейшую ошибку или запинку. Стоящая рядом со мной у окна Фарида замечает:

- Он заставляет их рассказывать чудовищные вещи, я уверена! Посмотри на бедного малыша, он же бьет его палкой по рукам...

Именно в это мгновение очнулся мой жадный до знаний разум. В школу при мечети ходили, конечно, только мальчики, и обучали их одному - знанию текстов Священной книги. Религиозное образование очень важно, но в моей школе преподавали и историю, и географию, и персидскую литературу, и математику, и естественные науки... Кто теперь позаботится о детях? Школы для мальчиков открыты, но образование перестало быть обязательным, хотя многие семьи все-таки думают, что даже самая малость - это лучше, чем ничего. Каков уровень сегодняшнего образования? Пропаганда талибов делает свое дело. В течение первых трех лет в школе мальчики должны носить пижаму и маленькую круглую шапочку, в восемь-девять - надевать белый тюрбан, который так смешно выглядит на маленьких детских головках...

Многие мальчики в нашем квартале не ходят в школу, потому что их родители уверены: все определяют и контролируют талибы. Дети овдовевших женщин вообще лишены какой бы то ни было возможности учиться: чтобы помочь матерям, которых система поставила в безвыходное положение, практически выкинула из жизни, они торгуют на улицах или попрошайничают.

По сравнению со всеми этими детьми мне повезло - я продолжала учиться до самого прихода талибов к власти. Меня отдали в начальную школу в пять лет, когда советские войска оккупировали Афганистан. В период с девяти до двенадцати лет, в разгар гражданской войны между моджахедами и коммунистическим режимом, я продолжала ходить на занятия. Когда сопротивление провозгласило создание Исламской Республики Афганистан, я закончила среднюю школу, сдала выпускной экзамен и начала готовиться к поступлению на факультет журналистики.

Сегодня мне восемнадцать лет, и вот уже два года я живу, ничего не делая, запертая в квартире, хотя могла бы приносить пользу другим людям, делясь с ними своими знаниями, какими бы ограниченными они ни были.

Фарида согласна со мной, утром она сказала, что давно об этом размышляет.

- Послушай, Латифа, с нами все кончено - мы больше учиться не сможем, но необходимо что-то сделать для этих детей! Нельзя допустить, чтобы безграмотный мулла морочил им голову. Ты согласна?

- Подпольная школа? Как у госпожи Февзие?

Одну из наших бывших преподавательниц талибы недавно "поймали на месте преступления" - во время занятий с детьми. Сначала они избили детей, потом взялись за их учительницу: столкнули с лестницы так грубо, что она сломала ногу, тащили по улице за волосы, бросили в тюрьму, а потом заставили подписать обещание никогда больше не нарушать шариатский закон. Они грозили прилюдно забить камнями всю ее семью, если она не отречется.

Я всегда восхищалась этой женщиной, которая многому научила нас в счастливые школьные времена. Создавая подпольную школу, госпожа Февзие хорошо понимала, что и зачем она делает и какой опасности подвергает свою жизнь. Дети всегда приходили на занятия и уходили домой в разное время, оставляли книги у учительницы - с точки зрения шариатских законов придраться было не к чему. Госпожу Февзие наверняка выдал кто-нибудь из соседей или нищий, надеявшийся доносом снискать милость хозяев Кабула. А ведь наша учительница была так осторожна... В начале каждого урока она говорила детям: "Пусть рядом с каждым из вас на столе лежит сура Корана. Если в комнату войдет кто-нибудь чужой, мы скажем, что изучаем Священную книгу и не делаем ничего другого".

Мечеть и вид этих маленьких мальчиков, раскачивающихся взад и вперед и бормочущих молитвы, словно их смертельно запугали или загипнотизировали... Именно эта картина в то утро все перевернула в моей душе, заставила действовать. Рука Провидения...