Марио Льоса - Вожаки (рассказы) (-)

Да, бедняжечка, говорил Большой, не покрасуется теперь на чемпионате, а Маньуко - столько сил вложил, и все зря, и тут Лало - плохо, без него команда слабее, надо поднапрячься, а то - полный абзац. Не бойся, Лало, все будет путем!

* * *

Куэльяр вернулся в колледж только после праздников, и странное дело: должен бы, казалось, невзлюбить, забросить футбол (в каком-то смысле все случилось из-за футбола), но нет - стал заядлым спортсменом. А вот учеба его почти не занимала. Он быстро усек (слава Богу - не дурак), что ему незачем пыхтеть над уроками: на экзамены допускали без всяких и с хвостами, и с двойками. И никогда не заваливали. Не сходится с ответом - ладно. Навалял какое-то сочинение - и молодец!

С тобой теперь все нянчатся, говорили мы, ты ни бум-бум про дроби, а пожалуйста - шестнадцать [Шестнадцать - высшая отметка.]. Он прислуживал на мессе - Куэльяр, читай Катехизис - нес штандарт в процессии - Куэльяр, сотри, дружок, с доски, - пел в хоре - раздай, дорогой, тетради - и по первым пятницам, не причастившись, запросто приходил на завтрак. Ну, знаешь, говорил Большой, у тебя теперь райская жизнь, жаль, Иуда нас не покусал, а он - да это все ерунда и носятся с ним только из-за старика, его тут боятся. Мерзавцы, что сотворили с моим сыном, я ваши колледжи все позакрываю и всех до единого упеку в тюрьму, они еще не знают, что их ждет! Он чуть не прикончил самого директора, не то что Иуду, гада. Ему все кругом успокойтесь, сеньор, успокойтесь, а он директора - хвать прямо за шиворот! Так и было, клянусь, говорил Куэльяр, я подслушал еще в больнице, когда отец с матерью шептались. Поэтому и носятся с ним в школе, и ежу ясно.

И Лало - неужели за шиворот, во дает! А Чижик - может, и правда, ведь дог исчез... Наверное, продали, или удрал? или кому-то подарили? а Куэльяр нет и нет: Иуду наверняка убил отец, он слов на ветер не бросает. Вот, значит, почему однажды утром опустела клетка, а через неделю вместо Иуды появились четыре беленьких кролика. Отнеси им салату, Куэльяр, возьми еще десять морковин - так и юлили перед ним, - смени им воду - а он и рад.

Не только учителя, но и родители танцуют вокруг него. Куэльяр каждый день ходил с нами на "Террасы" играть в футбол. Твой старик теперь не против? Нет, наоборот, даже интересуется - кто выиграл? Моя команда, - а ты сколько голов забил? Три, - молодец, сынок! На днях порвал дорогую рубашку и сразу матери - нечаянно, не сердись, а она - Бог с ней, с рубашкой, не беда, сердечко мое, служанка зашьет, и поносишь дома, лучше поцелуй меня, сыночек, а потом мы пробирались на галерку в "Эксельсиор", или в "Рикардо Пальма", или в "Леуро", чтобы посмотреть новый ковбойский фильм, или что-нибудь "Только для взрослых", или комедию с Кантинфласом, с Тин Таном*.

* Кантинфлас (наст. имя Марио Морено; 1911-1993), Тин Тан (наст. имя Херман Вальдес) - мексиканские комедийные киноактеры.

Куэльяру давали все больше и больше денег на мелкие расходы - они мне ни в чем не отказывают, что захочу - покупают сразу, я, можно сказать, в их карман как в свой, они прямо молятся на меня, не знают, что и придумать. Ему первому из нас купили коньки, велосипед, мотороллер. Куэльяр, вот бы твой старик подарил нам кубок для чемпионата, пусть свезет нас в бассейн на водные соревнования, пусть заедет за нами после кино, и его старик пожалуйста, - возил их на своем автомобиле и туда и сюда, лишь бы сыну удовольствие.

Вот тогда-то (не прошло и месяца после больницы) стали называть его Фитюлька*. Прозвище родилось в классе, - наверное, этот пройда Гумусио придумал? точно, кому же еще! Куэльяр поначалу плакал - брат Агустин, они меня дразнят, - кто? что говорят? что-то обидное, даже сказать стыдно заикается, всхлипывает, слезы в три ручья, а на переменках ребята из других классов - как дела, Фитюлька? что нового, Фитюлик? Он с плачем к брату Агустину, к брату Леонсио, к брату Лусио, к учителю Каньону Паредесу: вот тот, вот этот...

* Фитюлька - в оригинале это слово (pichula) для перуанцев неприличное, непечатное. В первом издании повесть "Щенки" носила подзаголовок "Фитюлька Куэльяр", что вызвало шокирующий эффект.

Куэльяр жаловался, приходил в ярость: ты что сказал? повтори! Лицо белое, бледное от злости, руки дрожат, голос рвется. Повтори! Подумаешь, испугал, ну и повторю - Фитюлька. Бедняга зажмурится и сразу слышит отцовский голос: главное, не бойся, бей по морде, - кидается на обидчика с кулаками, - зажми ему ногу, порядок, - молотит, колошматит, раз по морде, раз под ребро, раз в ухо, раз туда, раз сюда, - вали его на землю, и все дела, - лезет драться везде и всюду: на футбольном поле, на уроках, даже в церкви - теперь не тронут, подумают!

Чем больше горячился, тем настырнее приставали, и однажды вышел настоящий скандал: явился его папаша и давай метать громы и молнии в дирекции - над его сыном просто издеваются, он такого не позволит, пусть вспомнят, что они, как-никак, мужчины, пусть накажут этих дурней, не то он сам за них возьмется и тогда все заткнутся, какая наглость! - бац по столу безобразие! - бац, бац по столу!

Но прозвище прилепилось, как почтовая марка к конверту. Оно попало на улицу и покатилось по Мирафлоресу, несмотря на все усилия братьев - будьте людьми, имейте хоть каплю совести, - несмотря на строгие наказания, на уговоры директора, - где у вас сердце? - несмотря на слезы, тумаки, брань Куэльяра. Он, бедняга, так и не смог избавиться от прозвища до самого конца.

Фитюлька, пасуй мне, чего зажимаешь; Фитюлик, что получил по алгебре? Давай махнемся, Фитюль: мой кекс, твой пирожок! не забудь, шустрик, что завтра едем в Чосику, там искупаемся! Братья дадут перчатки, и он сможет отделать этого черта, Гумисио, а сапоги у тебя есть, Фитя? Они в горы собрались, а на обратном пути успеют завернуть в кафе... ну как, годится, Куэльяр?

Они сами поначалу старались, чтоб не сорвалось с языка, а потом - раз выскочило, другой, и пошло-поехало. Мы ему - ладно тебе, Куэльяр, ведь нечаянно, старик, ну хватит, чудик, само вылетело, а-а - е-мое! - снова Фитюлька... Он побелеет - что, что? Зальется краской - ты, значит, тоже, Чижик? Глаза вылупит, уставится, не моргая, - Куэльяр, прости, я ведь без всякого, просто так, а он - выходит, друзья - туда же? Да кончай, старик, не злись, наслушаешься кругом и не заметишь, как... И ты, Большой? А тот - ну и что, соскочило с языка, велико дело! И ты, Маньуко, тоже? Выходит, отвернешься, и они - Фитюлька?

Да брось, откуда? - мы его обнимать, утешаем - вот те крест, больше не услышишь, и, между прочим, зря заводишься - прозвище как прозвище, ты-то запросто зовешь Оратором заику Риверу, а Хромыгой этого, Родригеса Вироло, который ногу волочит. И нашего Переса, у которого рот на сторону, кто ему придумал - Зеворот? А разве ты не говоришь ему - Большой, а ему - Чижик. Зря заводишься, лучше играй - твоя подача.