Ник Хорнби - Слэм

У меня была беременная подруга, или бывшая подруга, я от нее сбежал.

Я не сказал маме, куда еду, и она места себе теперь не находит, потому что я не вернулся ночевать.

Я действительно поверил, что собираюсь жить в Гастингсе в качестве живой лебедки для хамоватых стариков, которым нужно подниматься и спускаться по лестницам. Я уверил себя, что могу прожить жизнь, занимаясь этим, да еще внушал себе, что эта жизнь может доставлять удовольствие, вместо того чтобы иметь друзей, семью, деньги.

Это было тупо, тупо, тупо. Конечно, я чувствовал себя скверно. Однако не чувство вины мешало мне спать: это был стыд. Можете представить себе такое? Стыд не давал уснуть! Я горел от стыда. Лицо мое буквально так налилось кровью, что я не мог закрыть глаза. Ну, может, и не буквально, но ощущал себя именно так.

В шесть утра я встал, оделся и пошел на железнодорожную станцию. За номер я не заплатил, но и мистер Брэди со мной не рассчитался. Ну пусть сам и вносит плату. А я вернусь домой, женюсь на Алисии, буду воспитывать Руфа и никогда больше не попытаюсь сбежать.

Недостаточно, правда, просто решить не быть кретином. С другой стороны, почему бы не решить стать по-настоящему умным — умным настолько, чтобы изобрести что-нибудь вроде iPod'a и заработать кучу денег? И почему нельзя стать Дэвидом Бэкхемом? Или Тони Хоуком? Если вы в самом деле балбес, вы можете принять столько мудрых решений, сколько вам взбредет в голову, и тем не менее все равно не поможет. Вы останетесь с теми мозгами, с которыми родились, а у меня они были величиной с абрикос.

Итак.

Во-первых, я был рад, что окажусь дома к девяти утра, а мама уходит на работу в половину девятого, так что успею выпить чашку чая, что-нибудь заглотнуть на завтрак, посмотреть телик и извиниться перед мамой, когда она вернется с работы. Глупо? Глупо. Вышло так, что мама вообще не ходила на работу в то утро, когда я исчез, ничего ей не сказав. Вышло так, что она беспокоилась обо мне со вчерашнего дня и даже спать не ложилась. Кто мог такое предвидеть? Может быть, вы. Или любой другой человек старше двух лет. Но не я.

Однако все обернулось даже хуже. Когда я повернул к нашему дому, то увидел, что около него стоит полицейская машина. Ну, я шел и думал, с кем стряслась беда, надеясь, что не с мамой и что ночью в дом не ворвались грабители и не унесли DVD-плеер. Тупо? Тупо. А получилось вот как: когда к трем часам дня Алисия не смогла до меня дозвониться, и мама не смогла до меня дозвониться, и никто не смог дозвониться на мобильник, потому что он на дне морском, они позвонили в полицию. И что в этом странного?

Даже когда я открывал дверь ключом, то ожидал увидеть квартиру без DVD-плеера. Но плеер был первым, что я различил, войдя в дверь. Потом я заметил маму, вытирающую глаза одноразовым платочком, и двух полицейских. Один из полицейских оказался женщиной. И едва я увидел маму, вытирающую глаза, я подумал: «Ох, нет, только не это! Что же такое случилось с мамой?»

Она взглянула на меня, потом огляделась в поисках чего-то, чем можно в меня запустить, и нашла пульт от телевизора. Она не метнула его в меня, но если бы швырнула, я мог бы развернуться и поехать обратно в Гастингс и провел бы целый день, курсируя между Гастингсом и Лондоном, а все из-за пульта от телевизора. Забавно. По крайней мере, забавнее всего остального, что происходило со мной.

— Идиот! Глупый мальчишка! — закричала она. — Где ты был?

Я изобразил на лице что-то вроде раскаяния и пробормотал:

— В Гастингсе.

— Гастингс? Гастингс?! — Она почти кричала.

Дама полицейский, сидевшая на полу рядом с маминым стулом, успокаивающе погладила ее по ноге.

— Ага.

— Зачем?

— Ну... помнишь, мы там играли в мини-гольф с Паррами?

— Я НЕ СПРАШИВАЮ, ЗАЧЕМ ТЫ ПОЕХАЛ В ГАСТИНГС! Я СПРАШИВАЮ, ЗАЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ КУДА-ТО ДЕЛСЯ?

— Ты говорила с Алисией?

— Да, конечно. Я говорила с Алисией. Я говорила с Кролем, с твоим отцом, я говорила со всеми, кто только мог мне прийти в голову.

На какое-то мгновение я был обескуражен идеей, что мама говорила с Кролем. Я сам не знал, как удержать его в узде, а ей-то как удалось? Интересно, не попытался ли он за ней приударить?

— Что тебе сказала Алисия?

— Сказала, что не знает, где ты.

— И больше ничего?

— Я не вдавалась в ваши с ней отношения, если ты это имеешь в виду. Но у нее очень расстроенный вид. Что ты ей сделал?

Я не хотел ей верить. Единственная хорошая новость, которая могла бы меня порадовать за эти двадцать четыре часа, заключалась в признании Алисии в своей беременности, что исключало бы мою исповедь перед мамой. А оказывается, что и этого не произошло.

— Ох...

— Где твой мобильник?

— Потерял.

— Где ты останавливался?

— Так... в одной... гостинице. Недорогой.

— Чем ты расплатился?

Дама полицейский встала. Поскольку вопрос касался уже не того, жив я или мертв, а того, как я оплатил гостиницу, она, вероятно, решила, что в ней больше нужды нет. По-моему, это непрофессионально. Я, например, мог бы подождать, пока она выйдет за дверь, чтобы рассказать маме, что торговал наркотиками или грохнул какого-нибудь пенсионера. Таким образом она упустила случай арестовать меня. Может, она не беспокоилась, оттого что все это произошло в Гастингсе, а не на ее участке?

— Мы уходим, — сказала дама. — Я еще позвоню вам.

— Спасибо за помощь, — улыбнулась мама.

— Не стоит благодарности. Хорошо, что все живы и здоровы.

Она посмотрела на меня, и я был совершенно уверен, что взгляд ее что-то означает, но что именно — не понимал. Это могло быть: «Слушайся маму», или «Я знаю, что ты не заплатил за номер», или «Теперь мы знаем, что ты плохой мальчик и ВСЕГДА будем за тобой следить». Во всяком случае, это было не простое «до свидания».

Я жалел, что они ушли, поскольку после их ухода никто не мог помешать маме совершить в отношении меня незаконные действия, а она явно была в таком настроении, что могла их совершить. Она дождалась, пока закроется дверь, и спросила:

— Ну так в чем же дело?

И я не знал, что ответить. Почему Алисия не сказала маме, что она беременна? Существовало множество разных ответов на этот вопрос, конечно, но я — поскольку был идиотом — выбрал следующий: Алисия не сказала, что залетела, потому что оказалось, что не беременна. Какие у меня есть причины считать, что она в положении? Если отбросить то, что меня зашвырнули в будущее, может быть, и поддельное, основания такие: Алисия хотела купить тест на беременность. Результатов теста я не знаю, потому что выключил мобильник, а потом забросил его в море. Ну и что — множество женщин покупают тесты, а потом оказывается, что они вовсе даже и не залетели, правда ведь? А иначе зачем покупать тест? Значит, если Алисия не в положении, то и маме говорить ни о чем не надо. Это хорошая новость. А плохая — что, если Алисия не беременна, в связи с чем у меня не было никаких оснований сбегать на ночь из дома.