Ник Хорнби - Слэм

Тем временем собрался народ, и кое-кто из них подшучивал над ним.

Была еще одна причина, по которой я хотел ему вмазать, если уж говорить начистоту. Я не просто хотел сказать Алисии, что дал отпор. Я хотел вмазать ему, потому что поверил всему, что он сказал. Я поверил, что это был тот парень, с которым Алисия встречалась, перед тем как познакомилась со мной. Когда я начал думать об этом, все встало на свои места. Она не расставалась с ним, потому что он хотел секса. Это бессмыслица: расстаться с одним парнем, потому что он хотел секса, и сразу же начать заниматься сексом с кем-то другим. А потом... Блин! Черт его подери! Какой же я лопух! Ведь это была ее идея один раз не надеть презерватив, правда? А почему? Откуда это? Она сказала, что хочет почувствовать меня лучше, а правда заключалась в том, что она уже подозревала о своей беременности. А этот парень уже сделал ей ребенка! И она нашла лоха, чтобы возложить всю ответственность на него — чем быстрее, чем лучше! Тогда все это имело смысл. Сам не мог поверить тому, каким же слепым я был. Это же постоянно происходит. Посмотреть хоть «Жителей Ист-Энда». Всякий раз, когда там рождается ребенок, сначала отцом считают одного, а потом им оказывается другой.

И вот я вернулся из колледжа домой в бешенстве, злой донельзя.

— Как дела в колледже? — спросила Алисия.

Она лежала в постели, кормя Руфа и смотря телевизор. Это было почти все, чем она занималась в последние три недели.

— А ты как думаешь? — спросил я.

Она взглянула на меня с удивлением. Она поняла, что я в плохом настроении, но не знала почему.

— Что это значит?

— Подрался.

— Ты?

— Да, я. А кто?

— Ты не из таких.

— Сегодня — из таких.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Да. Начал первым не я. Он полез на меня, я его ударил, и...

— И что?

— Ничего. На этом все закончилось.

— Один удар?

— Да.

— А кто он такой?

— Я не знаю, как его зовут. Он сказал, что он отец Руфа.

— Джейсон Герсон, мудак!

— То есть ты знаешь, о ком я.

Часть меня хотела вырваться наружу. Думаю, это был желудок. А другая часть говорила: «Все, ты свободен! Это не твой ребенок, ты можешь идти домой». Эта моя часть была больше связана с моим мозгом.

— Можешь ты объяснить, кто такой Джейсон Герсон Мудак?

Я сказал это спокойным голосом, но в душе у меня бушевала буря. Я хотел убить ее.

— Парень, с которым я встречалась до тебя, с которым я перестала встречаться, потому что он все время требовал секса.

В другое время это звучало бы забавно. Как долго это продолжалось? Меньше года. И вот девушка, которая говорила мне, что перестала встречаться с Джейсоном Герсоном Мудаком, потому что он требовал секса, лежит в постели, кормя грудью своего ребенка.

— Откуда ты знаешь, что это он?

— Потому что я знаю, что он ходит в твой колледж и он грязная свинья. Это в его духе, сказать такое. Извини, солнышко. Это ужасно было, наверное.

— Чистая работа.

— Что?

— То, как все было проделано!

— Что было проделано?

— Допустим, ты залетела. А парень, от которого ты залетела, бросил тебя. Ты быстро находишь другого, чтобы он поверил, что это его ребенок. Ты сразу же спишь с ним, а потом говоришь: давай разок попробуем без презерватива...

Она снова взглянула на меня и начала плакать, прежде чем я закончил фразу. Я отвел глаза.

— Вот что ты подумал?

— Я просто предположил.

— Что ты просто сказал?

— Ничего.

— Это не похоже на «ничего».

— Я просто сопоставил факты.

— В самом деле? А как насчет другого факта? Когда мы встретились?

Я задумался и начал догадываться, к чему она клонит. Я ничего не ответил.

— Год назад, правда? Потому что это был мамин день рождения, а на следующей неделе у нее опять день рождения.

Почему это не пришло мне в голову по дороге домой? Почему я не сосчитал все это в уме? Если бы сопоставил, я бы избавил себя от многих огорчений.

— А сколько Руфу?

Я пожал плечами. Выглядело так, будто я не знаю.

— Ему три недели. То есть, если я не вынашивала его одиннадцать месяцев, он не может быть ребенком Джейсона, правда? Если только ты не думаешь, что я спала с ним одновременно с тобой. Так ты считаешь?

Я опять пожал плечами. Каждое пожатие плечами ухудшало мое положение, но беда заключалась в том, что я все еще сердился за эту историю с Джейсоном, и за драку, и за то, что он мне сказал, и не хотел отступать. Пусть даже было очевидно, что я во всем неправ, я не мог изменить положения. Я потерял контроль. Эта нестыковка с месяцами могла бы вразумить меня, но этого не произошло.

— И когда же я спала с ним? До завтрака? Потому что дни и вечера я проводила с тобой.

Еще одно пожатие плечами.

— Да неважно, если ты настолько мне не доверяешь, все это не имеет смысла, правда? Это главное.

Тут было самое время извиниться, но я этого не сделал.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы все не имело смысла.

— Что это значит?

— Сорваться с крючка хочешь, да?

— Что ты имеешь в виду?

На самом деле я все понимал, а спрашивал, просто чтобы хоть в чем-то ее обвинить.

— Я знаю, что ты на самом деле не хочешь быть здесь. Тебе нужен был повод, чтобы сказать мне, что уходишь домой к своей мамочке. Я вообще удивляюсь, что ты подрался с этим Джейсоном. Ты, наверное, на самом деле хотел его поцеловать.

— Я не какой-нибудь сраный...

— О ГОСПОДИ! — завопила она. — Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ НЕ ГЕЙ!

— У вас все в порядке? — спросила из-за двери Андреа.

— ПОШЕЛ ВОН! Я не это имела в виду, дурак! Так и знала, что ты это скажешь. Да ты потому хотел его поцеловать, что, если отец ребенка — он, тебе не надо здесь больше находиться.

Ох... это было не так далеко от моих истинных мыслей. Я же не сказал ей, что ударил этого Джейсона Герсона Мудака, точнее, почти случайно залепил ему по яйцам только потому, что он сам на меня напал, а не потому, что он скззал, будто он отец Руфа.

— Неправда, — сказал я. — Я рад, что Руф — мой сын.

Я не знал, правда ли это. Это было так сложно. Каждый раз, когда я смотрел на нашего чудного ребенка, я восхищался тем, что могу что-то для него сделать. Так что да, я был рад, что Руфус мой сын. Но когда Джейсон Герсон Мудак объявил о своем отцовстве, я в самом деле готов был его поцеловать, и не так, как целуются голубые. Так что нет, я не был рад, что Руф — мой ребенок. Я никогда раньше не попадал в такие ситуации, когда существуют две правды и две неправды, и не поймешь, что к чему. Как будто внезапно просыпаешься и видишь, что стоишь на роликовой доске ТХ наверху огромной рампы. «Как я здесь оказался? — думаешь. — Я не был к такому готов! Снимите меня отсюда!» За десять секунд мы перешли к спору о том, чья жизнь важнее.

— Думаешь, только твоя жизнь пошла на хер, а? Думаешь, я собиралась жить, будто не все ли равно — так или иначе залетела бы?