Пак Мингю - Коврижка

«О, это…

Похоже на старую игрушку!» — «Так и есть». — «Надо подложить эмулятор». — «Эм-м-му… что?» — «Долго объяснять». Я порылся в интернете, с лету нашел и установил МАМЕ [4] Multi Arcade Machine Emulator (МАМЕ) — эмулятор, разработанный для воссоздания электронного оборудования аркадных автоматов в виде программного обеспечения. , а потом и запустил программу, о которой меня просил Сон Джон Су. С лету… запустилась программа.

«Это…

Что?» — «Енот». — «Енот?» — «Да, Енот». Тут раздалась какая-то плюшевая мелодия, а в углу экрана замельтешил какой-то плюшевый зверек. Тим-менеджер состряпал улыбку — типа: видал? — и нырнул в игру. Ему надо было водить енота, подъедать фрукты и все такое, убегать от охочих до енотчатинки насекомоподобных гадов и следить, чтобы зверь не упал в яму и не накололся на канцелярскую кнопку. В общем, дрянь игра.

«Ну как?» — «Даже… не знаю». — «Да?» — «Да». — «Я на эту игру подсел еще сопливым пятиклашкой. Тогда в игровых салонах автоматы с „Енотом“ стояли по десять штук в ряд. И у каждого — очередь. В „Енота“ рубились все пацаны, все до одного…

Эх, славное было времечко».

«Может быть, — думал я. — Если енот был лучшим другом школьников, значит, определенно время было неплохое». Однако даже эта мысль не помешала мне на вопрос: «Ну что? Сыграешь разок?» ответить: «Спасибо, нет». Прошлое — прошлым, а в настоящем мне что-то не доводилось слышать, чтобы стажеры были на короткой ноге с енотом. Определенно не доводилось.

— Хреново, брат.

«А? Что? — Эти слова так ошарашили меня, что я испуганно переспросил. — Хреново? Это вы о чем?» — «А я-то полагал, что ты любишь Енота». Лицо тим-менеджера было обращено в сторону монитора, а руки увлеченно порхали над клавиатурой, поэтому у меня возникло ощущение, что я услышал чей-то чужой голос. «Извините», — ответил я и поспешил убраться. Три ряда столов на обратном пути показались мне чередой из трех неприступных горных хребтов. Откуда простому стажеру было знать, что тим-менеджер торчит от «Енота»? Эх, попал на работу!

Дела снова захлестнули меня, а после обеда меня вызвали. На этот раз — к начальнику отдела кадров. Я снова с криком: «Уже иду!» бросаюсь на зов. Ревнивые взгляды стрелами вонзаются мне в затылок. Это две англошипящие гадюки. Наконечники стрел сочатся ядом. Черт! Ведь даже не знают зачем…

— Посмотри, ну и что ты натворил?!

Кадровик спросил тоном, как будто тут все предельно ясно, однако я совершенно не понимал, о чем идет речь. «В чем дело?» — «Вон, полюбуйся на красавца». Я посмотрел: ядрен батон! — тим-менеджер не отрываясь неистово рубился в «Енота». «Это ведь ты выпустил зверя на его монитор?» — «Все было не так», — подумал я, перебирая в уме «эмуляторы», «МАМЕ» и другие слова, однако как… ими… можно… объяснить… ситуацию индивидууму, которому стукнуло за пятьдесят? Опять же, на его лице было написано, что оправдания не принимаются. «Уже третий час псу под хвост. Он успел умять две пачки овощных крекеров и три пачки чипсов. Все симптомы налицо». — «Симптомы?!»

— Енотовое бешенство.

«А? Что?» — «Он уже укушен. В Америке на борьбу с этой инфекцией каждый год выкидывают до миллиарда долларов. Я слышал, что однажды с воздуха распыляли вакцину над территорией всего штата Огайо. Да, подкинул геморроя! Проник-таки енот в мои владения, зараза. Допустим, ты был не в курсе, но прежде чем выпустить звереныша, ты по крайней мере должен был посоветоваться со мной. Ты так не считаешь?»

«Вы припираете меня к стенке. А я здесь ни при чем. Енотовое бешенство какое-то, о чем это вы?» — «Внимательно слушай. С давних пор еноты, эти гнусные звереныши, разоряли крестьянские амбары. А теперь они наносят колоссальный ущерб предприятиям. Енот гораздо опаснее вражеских диверсантов, это — чума. И чему вас только учат в ваших институтах? Енот — это злейший враг всех предприятий, злейший враг человека. Усвоил?»

— Да.

«Впредь будь осторожней. А ты милашка». Кадровик погладил мой подбородок, своим нежным жестом как будто говоря мне: «Ты лузер». Настроение опустилось ниже плинтуса. Подфартило с трудоустройством, ни дать ни взять. У меня вырвался невольный вздох. А тим-менеджер — хрум, хрум — опустошал третью пачку овощных крекеров.

«Жалко. Хороший был работник», — сказал кадровик, форматируя компьютер тим-менеджера. Третье форматирование — чем не тотальная обработка штата Огайо? Недюжинный характер налицо.

Тим-менеджера ушли. Вчера. Не прошло и двух недель, как он подсел на «Енота». Формальным поводом для увольнения послужила провальная презентация, однако настоящей причиной — знали об этом только мы с кадровиком — было енотовое бешенство. Вы не находите, что более досадной причины нет во всем свете?

Явно, если считать описанное далее странным, то так оно и было. Сон Джон Су днями напролет рубился в «Енота» и стремительно полнел. Конечно, то, что он тучнел, было естественным, ведь он без конца что-то жевал, однако я никак не находился с ответом, когда кто-нибудь спрашивал: «А что за узор у него вокруг глаз?» Вокруг глаз тим-менеджера залегли густые тени, которые издали выглядели как отчетливый симметричный узор. «Ого, это же вылитый…

Енот», —

шептались люди. Конечно, эти пятна могли появиться от слишком долгой игры — так или иначе, они появились. В результате коллеги стали избегать Сон Джон Су. С каждым днем тени вокруг его глаз становились гуще, и с каждым днем тим-менеджер сильнее уподоблялся еноту. «Его можно вылечить?» — «Нельзя, к великому сожалению». Ответ кадровика был прост, и по этой нехитрой причине тим-менеджер стал абсолютным изгоем.

У Сон Джон Су остался единственный собеседник. Это был я. Когда заканчивалась планерка (проводимая без него), он непременно подзывал меня. С криком: «Уже иду!» я мчался к нему и выслушивал бред, который был куда абсурднее моего бега с криком: «Уже иду!» Конечно, речь шла исключительно о «Еноте».

«Смотри сюда. Это уровень 23. Здесь нужно спуститься по лестнице, дальше большая пропасть, за ней малюсенький пятачок размером с одну клетку. До пятачка я могу допрыгнуть. А потом проблема. Прыгая дальше, я по-любому падаю на канцелярскую кнопку. Совсем забыл, как я раньше проходил это место. Давным-давно я точно проходил дальше. Вот незадача!»

— Зачем вы меня позвали?

— Э, я думал, что ты знаешь способ.

— Почему вы думаете, что я знаю?

— Ты ведь с енотом на короткой ноге.

— Ни на какой я с ним не на ноге.

— Хреново, блин.

— Не стоит так. Знатоков этой игры уже не осталось.

— Да? Эх, жаль.

«Жаль». И все в таком духе. В конце концов я тоже начал избегать Сон Джон Су. А как иначе? После каждой такой беседы подозрительный кадровик непременно вызывал меня к себе. «Твоя отзывчивость похвальна, красавчик. А о чем ты только что так мило беседовал с тим-менеджером?» — подсаживался ко мне кадровик, кладя руку мне на колено. Его выходки сводили меня с ума. Начальник отдела кадров оказался отъявленным геем.